Женя скривился, но к мобильному всё-таки потянулся. Взял трубку и холодно промолвил:
- Да, мам… Срочно? Зачем срочно?
Алевтина Петровна что-то ответила. Слов я не разобрала, но, судя по тону, настроена она была предельно радикально и никаких отказов от собственного сына не принимала. Женя закатил глаза, скривился так, как будто ему только что предложили по меньшей мере убить человека, и язвительно уточнил:
- Мама, ты понимаешь, что мне уже тридцать? И у меня могут быть свои планы?
- Я чувствую, - теперь уже громкий голос Алевтины Петровны донесся даже до меня, - что у тебя там что-то неладное! Что-то с Машенькой? Ты ей изменяешь?!
Мы переглянулись.
- Твоя работа заканчивается в шесть! Уже девять!
- Ты не сказал ей про "Хит сезона"? – шепотом поинтересовалась у Жени я. – Серьезно?
- Серьезно! – отозвался он, отложив трубку в сторону. – Потому что она бы меня задолбала тем, что я неправильно говорю и выгляжу в кадре!
- Но она же твоя мама…
- Женечка?! Ты не ответил! Ты изменяешь Машеньке? Этой хорошей девочке, которая, между прочим, себя для тебя берегла!..
Я скривилась. Вообще-то, то, что Женя был моим первым сексуальным опытом, ничего не значит. Просто так вышло. Я не против, конечно, и он оказался первым мужчиной, который всерьез меня заинтересовал, но можно ж не орать по телефону.
- Маша тоже тут, - закатив глаза, ответил Женя. – И нет, мама, мы не на свингер-пати. Мы просто задержались немного на работе, - он погладил меня по спине, как будто успокаивая. – И не истери, пожалуйста. Мы собирались…
- Немедленно возвращайтесь домой, - воскликнула Алевтина Петровна. – Сию же секунду! Я для вас подготовила кое-что важное, и не надо тут рассказывать, что работа для вас важнее всего на свете. Так нормальные люди не делают! Жду!
И бросила трубку, не позволив собственному сыну не то что отказать, даже пять копеек своих вставить.
Я вздохнула.
- Да, - промолвила я, - твоя мама в самом деле тиран. Она меня периодически поражает своими способностями манипулировать другими людьми.
- Поверь, - скривился Женя, - меня она тоже поражает. Вот прямо на регулярной основе. Я уже даже удивляться устал тому, как у неё в жизни всё устроено. Проигнорируем?
Я боязливо покосилась на его смартфон.
- Ты же понимаешь, что это добром не закончится? Может, лучше пойдем?
- Да, - вздохнул Антонов. – Ты права. Лучше пойдем. Но… Не знаю, мне как-то в самом деле удивительно опять, спустя столько времени, идти у неё на поводу!
- Пойди на поводу у меня, - протянула я. – Прочитай мой блог?
- Маша…
- Не хочешь – тогда пойдем к маме.
Я неохотно слезла с его колен и, нахмурившись, отправилась к стойке с одеждой. Даже не дала помочь мне надеть пальто, решив таким образом выразить свой протест и доказать Жене, что он несправедливо так со мной поступает.
Антонов закатил глаза, как всегда делал, когда его что-то не устраивало в моем поведении, но решил всё-таки не спорить. Вместо этого тоже оделся, открыл передо мной дверь, позволяя пройти первой, и уверенно направился к выходу из офиса.
Молчание в салоне автомобиля в этот раз было не гробовым, а вполне себе приятным. Мы наслаждались компанией друг друга, и, если честно, я чувствовала странное единение с Женей. Мы были как будто одним целым, даже если это одно целое не до конца помирилось и не знало, чего хочет друг от друга.
И я подумала – ну его к монахам, может, этот блог? Не хочет читать, пусть не читает. Главное, что мы больше ругаться не будем, а всё остальное как-нибудь потом приложится.
Он ведь не хочет, чтобы я всё бросала, правда? Просто не желает, чтобы его заставляли во всё это влезать. И я давно уже не называю его "жертва-2", между прочим, хотя по имени – всё ещё очень редко, а то не хотелось бы делать нас настолько популярными. И так все знают, кто он, тот самый мой мужчина.
Из автомобиля на улицу я вышла воодушевленной. Конечно, мы не бежали к подъезду, взявшись за руки, как юные влюбленные идиоты, но больше не грызлись, а улыбались друг другу. И в подъезде, внутри, тоже улыбались.
Наверное, наше настроение нисколечко не переменилось бы и в рамках квартиры, если б только Женя, открыв дверь, вдруг не замер на пороге и протянул:
- Слушай, а знакомый ведь запах.
- Знакомый, - подтвердила я. – Очень.
В доме пахло… Нет, не так. В доме воняло травами тетушки Варвары.
Глава двадцать третья
- Ну наконец-то! – радостное восклицание Алевтины Петровны было до такой степени позитивным, что я б даже позволила себе расслабиться, если б не жуткая вонь, распространявшаяся по всей Жениной квартире. – Наконец-то вы пришли! И хорошо, что вместе! А то я уж такого было надумала!
Женя осторожно втолкнул меня в квартиру, вошел сам и прикрыл за собой дверь. Вопреки привычке, поворачивать сразу защелку, а тем более закрывать на ключ не стал.
Он явно заподозрил, что дело неладное.
- Заподозрила? – настороженно поинтересовался он. – Мама, а ты ничего не хочешь мне объяснить случайно? Например, рассказать о том, что за бред происходит в моем доме? Чем тут так воняет?
Алевтина Петровна скрестила руки на груди.
- Не воняет, а пахнет. Целебными травами.
- Мама, что эти целебные травы делают в моей квартире?
- Они очищают её карму, - тоном, не знающим возражений, заявила женщина. – И я напоминаю тебе, сынок, что ты должен ценить ту помощь, которую я тебе оказываю!
Судя по выражению лица, оценка помощи была далеко не так высока, как хотелось бы маме Жени. И я, если честно, была готова с ним согласиться.
Нет ничего хуже, чем попытка навязать свои идеалы и какие-то взгляды на жизнь. Мы с Женей были самостоятельными взрослыми людьми и уж точно не нуждались в том, чтобы нас перевоспитывали, ещё и с задействованием трав от тетушки Варвары.
- Сегодня, - патетично заявила Алевтина Петровна, - наконец-то дошла до нас запись! Я давно подозревала, что у вас что-то не то…
- Мама…
- И главное, что вызвало у меня подозрения, - продолжила она загробным голосом, - это совершенное отсутствие у вас интимного контакта на протяжении полутора недель!
Женя направил на неё полный укора взгляд.
- Ты издеваешься, да?
- Ты – молодой мужчина, Евгений. Если тебе не хочется этого как минимум три, а лучше пять, а ещё лучше семь раз в неделю…
- Слушай, - не выдержал он, - молодому мужчине может и хочется, но не тогда, когда в соседней комнате спит его не слишком молодая мама, которая даже дверь в спальню закрыть не дает, потому что боится, что сыночек задохнется! А если, боже упаси, откроет окно, то его же обязательно продует! Ты что, думаешь, что в такой атмосфере мы были на что-то способны?
Алевтина Петровна вздохнула.
- Евгений, - промолвила она, - я всегда знала, что у тебя хорошо подвешен язык. Но дело не во мне. Дело в том, что на эту квартиру наложена порча.
Я кашлянула.
Нет, извините, но в моей жизни в последние сутки стало слишком много экстрасенсорного. До полного букета не хватает только, чтобы мне прислали какого-нибудь очень целебного и одновременно очень кредитного молочка. Тогда я буду просто песни петь от невероятного, постигшего меня счастья!
Но вмешиваться в разговор сына и матери я не посмела. Понимала, что вряд ли Женя будет очень благодарен за то, что я нахамлю Алевтине Петровне.
А говорить спокойно я, гонимая сильнейшей головной болью, сейчас точно не была способна. Слишком много всего произошло.
- И что, мама? Каков из этого ты делаешь вывод? – раздраженно поинтересовался Женя. – Ты попыталась священными травами выкурить эту порчу из моей квартиры, но поняла, что это бесцельная трата времени, потому предлагаешь мне переехать к тебе и выгуливать собаку на регулярной основе? Или скажешь, чтобы мы с Машей занимались этим вдвоем, прерываясь на какой-нибудь интим за кустом?
