Такси нас уже ждало. Попрощавшись, мы поспешили вниз.
Каскадер
Проводив девчонок, он вернулся на кухню. Чай давно остыл. Вылив его в раковину, подошел и открыл окно. Летний ветерок поднял занавеску, обдувая свежей прохладой лицо. Отодвинув в сторону занавесь, Игнат прикурил сигарету.
Вести это дело он не собирался. Но и позволить Милане бегать искать детектива, зря платить бешеные бабки, не мог. За пять лет к девочке он прикипел. Продолжал издали следить за ее жизнью. В отличие от девушки, он испытывал уверенность, что все у нее будет хорошо. Молодая, красивая, строптивая, но в то же время добрая, отзывчивая, серьезная, она сможет покорить сердце мужа. А если Тимур не осознает, что за сокровище ему досталось, Игнат пообещал себе лично вправить ему мозги. Выбросив окурок, Игнат закрыл окно и поправил занавеску.
Девчонок он увидеть не ожидал, думал, пришла соседка. Часто Любовь Федоровна вечерами заходила в гости чаю попить, поболтать. Одинокую старушку он принимал со всеми достоинствами и недостатками и против ее визитов не возражал. Посмотрев на время, он решил отнести ей гостинцы. Подойдя к шкафу, достал новый пакет, достал из холодильника рыбу – утренний улов – и поделил его поровну. Прихватив торт, оставленный девчонками, он направился в квартиру напротив.
Соседка искренне обрадовалась и гостю, и гостинцам, поспешила на кухню ставить чайник. Сетовала, что девочки не остались с ними чаю попить, но улыбка не сходила с ее пожилого лица. Если Игнат и надеялся сразу вернуться и лечь отдыхать, то зря, пришлось задержаться.
Вернулся он в одинокую квартиру ближе к одиннадцати. На комоде неожиданно вспыхнул яркий свет, привлекая внимание мужчины. Выругавшись вслух, он схватил телефон Миланы, не закрывая квартиры, поспешил на улицу. Чья это трубка, он прекрасно знал, и, чем это может обернуться, представлял. Надо было срочно избавляться от телефона.
Возле соседнего подъезда стояла машина желтого цвета с шашкой на крыше. Это был идеальный вариант. Накинув капюшон на голову, он открыл заднюю дверь.
– Друг, свободен? – имитируя пьяный голос, он пошатывался, глядел из-под капюшона на водителя.
Ответить он не успел. Игната грубо схватил за плечо невысокого роста молодой пацан и грубо оттолкнул от машины.
– Вали отсюда! Нужна тачка – вызывай, – захлопывая двери, он сказал таксисту: – Поехали.
Мужчины в машине не заметили, как Игнат подбросил телефон. На молодого нарика обиды он не держал, хотя мог бы с легкостью наказать его за грубость. Скорее, он парню сочувствовал. То, что он заметит дорогой телефон и захочет оставить себе, Игнат не сомневался.
Милана
Домой ехать не хотелось. Что там делать? Сидеть в одиночестве? Поэтому предложение Сони сходить в пиццерию без энтузиазма, но поддержала.
Есть в одиннадцать часов ночи не самая хорошая идея. Калорийная пища плохо усваивается и откладывается на боках, но тут главное пообещать себе, что это в последний раз. А отвлечься нам не помешает. Ресторанчик находился на тихой улочке, но в самом заведении, несмотря на позднее время, оживленно и весело. Негромко играет зажигательная итальянская музыка, официанты-мужчины в длинных красных фартуках снуют между столиками с большими подносами плавно и грациозно.
Заказ пришлось долго ждать. В большом зале свободных столиков не осталось, нам достался последний. В уютной атмосфере и за дружескими разговорами ожидание не казалось утомительным.
Соню редко можно увидеть задумчивой и грустной. Она старалась не показывать своих переживаний, но сегодня это не получалось. Такое ощущение, что она находится в другом месте.
– Жалеешь, что не пошла? – заметив, что Соня опять задумалась и не слышит, о чем я говорю, спросила ее.
– Нет, – неуверенно произнесла она. – Наверное, нет. Не знаю. А у тебя что произошло?
Не хотела Соня говорить об Артеме, понятно. Желания говорить о Тимуре я тоже не испытывала, но давно втянула подругу в свои дела, поэтому увиливать не стала, честно обо всем ей рассказала.
– Милана, ты любишь Тимура, – заявила она без тени сомнения в голосе.
Отрицать? А смысл? Если я за пять лет не излечилась от этой болезни в Англии, диагноз – хроническая влюбленность.
– А он никогда не ответит взаимностью, – грустно скорчив моську, ответила я.
– Да брось. Не верю я, что он женился только под давлением твоего отца. Тут что-то еще. Он одним своим взглядом заморозит половину города. – ее передернуло, – Не хотелось бы увидеть твоего мужа в гневе!
Тут с Соней не поспоришь: я тоже не хочу видеть Тимура в гневе.
– Надо его заставить понять, что ты ему небезразлична, – смело заявила она.
В глазах Сони загорелся живой огонек, а в моих, наверное, надежда.
Не очень веря в успех, все же поинтересовалась:
– Как?
– Заставить его приревновать. – горящие азартом глаза Сони должны заставить меня насторожиться, но я сижу и слушаю. – Пусть видит, что ты не чахнешь по нему, твое сердце свободно и какой-нибудь супер «мачо» готов за тебя сражаться. Как-то так.
– Соня, а ты подумала, кто первым за такое открутит мне голову: отец или Тимур?
– Зачем впадать в крайность? Всего лишь легкий флирт: цветы, конфеты, поход в ресторан или кафе. Скажешь, что просто друг. Им и придраться будет не к чему.
– И где мне найти такого «друга»? – с каждым мгновением идея казалась все более бредовой.
– Да, загвоздка. Мало кто на этой планете захочет столкнуться с Тимуром лицом к лицу. На ум ни один смельчак не приходит, – расстроено помотала она головой.
– Вот и хорошо, что не приходит: сохраним парню жизнь.
– Ладно, я что-нибудь придумаю, – не отчаиваясь, произнесла Соня.
– Давай не будем ничего придумывать, – видя ее энтузиазм, я еще больше напряглась.
– Хорошо. Лучше расскажи, понравилось тебе с мужем целоваться? – ответить я не успела, Соня продолжила: – Фи, звучит странно. Средневековье какое-то, чтобы до свадьбы пара не целовалась, – хихикнула
