к нему направлял, забывали напрочь про эту гадость. Надолго ли, или нет? Не знаю! Говорят, героин умеет ждать… Но очень хотелось бы закрыть тем спасенным дорогу назад. Вот Николай и учит таких, как Олеся, жить в реальности, а не сбегать за ее пределы. И как только Алина станет моей женой, я поставлю вопрос ребром.
- Еще картошки? – спрашивает она, отвлекая от раздумий. – Или котлетку хочешь?
Алинка любовно глядит на меня. И клянусь, я не променяю эти черные наивные глазищи ни на какие пресыщенные и надменные. Навидался их, хватит! Не торкает…
- Я сам положу, сиди, - останавливаю ее. И поднявшись к плите, накладываю из сковороды картошку, жареную с грибами и луком, и еще пару котлет. Не знаю, кто и где учил Алину готовить, но очень вкусно. Просто отвал башки!
– Латифа говорит, - продолжает неспешную беседу Софья, – Искандер с Заремой поедут в Стамбул на месяц. Оттуда проще вырваться в Москву.
– Мне даже не верится, – радостно тянет Алина и на опечаленном личике появляется подобие улыбки.
– О чем речь? – интересуюсь лениво.
– Мои дядя и бабушка приедут на свадьбу! Вот мне повезло! Представляешь!
Киваю, но сам до конца не верю, что в 21 веке существует абсолютный диктат в семьях. Попался бы мне этот Мурат! Я бы ему зубы выбил! За каждую слезинку Алины заплатил бы, козлина!
В кармане куртки, валяющейся в коридоре, звонит сотовый. Но я не тороплюсь хватать трубку. Сначала доем!
– Может, ответишь? – кивает на прихожую Софья.
Поднимаюсь нехотя. Вот что за человек! Неужели не видит: я кушаю!
– Да, - вздыхаю устало. Звонит Майк. Мы с ним расстались час назад. Соскучился, что ли?
– Гера, - пыхтит в трубку мой безопасник. – Тут такая фигня произошла…
По голосу понимаю, что ничего хорошего сейчас не услышу.
Мать его…
– Виталик сейчас звонил, - нехотя докладывает Майк. – Он сегодня за Чумой присматривает…
– И что? - напрягаюсь не на шутку. На всякий случай отхожу подальше от кухни. Останавливаюсь напротив распахнутой двери в спальню. Мельком замечаю Алинкину сумку на кресле и свитерок, валяющийся на застланной цветастым покрывалом кровати.
Спаленка любимой! Представляю Алину в целомудренной ночнушке и понимаю, что мое воображение играет со мной злые шутки. Да и натянувшиеся боксеры предупреждают. Просят сменить тему или прислушаться к Майку, виновато бубнящему в трубку.
– Она после матери долго ругалась с кем-то по телефону. А потом в метро пошла. Виталик за ней. Она доехала до Текстильщиков и направилась к первому дому около станции.
– К кому она пошла, пробили?
– Нет. Но и не понадобилось. Все как-то очень быстро произошло.
– Пусть твой Виталик завтра напишет объяснительную. Хочу знать, почему твой сотрудник пренебрег инструкциями.
– Не в этом дело, Гера, - тяжело вздыхает Майк. – Если официально, то нас там не было.
- К чему ты клонишь? – интересуюсь подозрительно, задницей чувствуя полный трындец.
– Чума выскочила на проезжую часть, когда уже мигал зеленый. Рванула через дорогу… И капец, - мямлит Майк.
– Я устал слушать твой лепет. Говори прямо, бро! - рыкаю я недовольно. – Бежала, и капец… что за фигню ты порешь?
– Да там Мерс какой-то несся, не останавливаясь. Ну и все. Они встретились, - будто выдавливает из себя мой старый друг. - Что теперь делать?
– Ничего, - негромко бросаю я после некоторой паузы. - Пусть твой чел уходит. Его миссия закончена. Полицию и без него вызовут.
- Да, Гера, хорошо, - мямлит Майк. – Я не ожидал…
- Никто не ожидал, бро, - обрываю резко.
И сунув трубку в карман, думаю, как поступить. Больше всего хочется вдариться головой об стену. Со всего размаху.
Олеся… твою ж мать! Как же тебя угораздило? Зачем?
Тру переносицу, стараясь совладать с собой. Нужно, наверное, как ни в чем не бывало, войти в кухню, доесть котлетки и запить ужин соком. А потом…
Но как объяснить слежку? Как, мать вашу?!
Я не успеваю даже обдумать ситуацию, когда в другой спальне легонько тренькает Софьин мобильник.
- Алинка, будь добра, - слышу напевный голос соседки.
А следом легкие шажки любимой.
Возвращаюсь в кухню, желая и не желая одно и то же. Пусть позвонят! А лучше пусть не опознают труп! А вычислят самоубийцу только после нашей свадьбы.
«Высшая степень инфантильности, Гера», - морщусь от собственных идиотских мыслей. А вернувшись на кухню, бросаю на Софью внимательный взгляд. Она ошарашенно слушает кого-то, а потом говорит недоверчиво.
- Это из полиции звонят. Олесю машина сбила. Насмерть. Это шутка какая-то!
- Дайте, - решительно забираю у нее трубку из рук. – Будьте добры, повторите еще раз, - прошу неведомого собеседника.
- Это правда? – переспрашивает меня Софья и смотрит, будто видит впервые.
Слушаю размеренный бубнеж какого-то мента.
Подъехать… Опознать… Дать показания…
Если так говорили с Софьей, то это полный трындец! Мать, все-таки. С ними так нельзя!
- Да, мы сейчас подъедем, - заверяю бездушную трубку. И повернувшись к Софье, констатирую прискорбный факт.
- Похоже, так и есть.
Сжимаю губы, стараясь сдержать эмоции. Что толку сейчас увещевать? Я говорил! Предупреждал! Кто бы послушал! В эту минуту нет правых и виноватых. Перед лицом смерти все равны. Случайность, или была в другом измерении? Эксперты установят. Вот только как теперь быть с Софьей? Одну не оставишь. Алина точно не бросит тетку. Вон, уже в стакан капает какую-то дрянь.
- Нам нужно поехать к ним, Софья Петровна, - говорю спокойно и немного вкрадчиво. – Может, это ошибка. Так иногда бывает. Олеся не теряла паспорт?
Задаю дурацкие вопросы и самому себе противен. Это она. Чума болотная! Мой человек видел, как она зашла в подъезд. Плюс отпечатки… Если ее привлекали и прогоняли на «пианино», то ошибка исключена. И наше опознание – чистейшей воды профанация.
- Алина, помоги Софье одеться. А сама оставайся дома, - командую я. И тут же спохватываюсь. Софья на одной ноге. Далеко ли сможет дойти?
- Обе оставайтесь, - отмахиваюсь нетерпеливо. Поеду, порешаю. Быстрее выйдет. Сразу узнаем, ошибка или нет…
- Помнишь, у кого-то сумку украли и на Олесю подумали, - тихим бесцветным голосом причитает Софья. – У нее тогда отпечатки снимали… Наверное, все же она…
- Не помню, - мотаю
