Вы можете приехать? Я сейчас в больнице на Семашко. У Петра отобрали флешку с записью, нанесли несколько ударов по голове… Такие вот дела.
– О боже… Кто же стоит за этим? Еду, Степан. Уже вызываю такси.
– Будьте осторожны, Полина! Если есть возможность, попросите кого-то вас довезти.
– Хорошо, скоро буду.
Родион.
– Как это мне лучше остаться? – рычу я, сверля Эдуарда гневным взглядом. – Это я плачу вам за услуги, разве нет? Назовите хотя бы одну объективную причину, по какой я должен остаться? Получается, мою жену вы вызвали в больницу, а я должен отсиживаться? Ну, нет…
Эдуард раздражает меня, как красная тряпка быка. Не могу совладать с собой в его присутствии. Его ум, монотонная правильная речь, дурацкие очечки… Он распутывает дело, знаю… Надо просто потерпеть. Тогда почему они без зазрения совести ввели Полину в курс дела? А Журавко попросил ее приехать? Хотя нет, это же Поля вызвалась навестить отца своей дочери? Его я тоже ни черта не помню…
Получается, Эдуард считает мою жену более надежной, чем меня? Как же все это бесит!
– Хорошо, Родион Максимович, – сухо соглашается Эдуард. – Вы платите мне, не спорю, но…
– Без всяких «но»! – цежу сквозь зубы.
– Я обязан предупредить вас об опасности. Вы маломобильный человек и должны понимать, что защитить вас будет очень сложно.
Мы снова сидим в моей гостиной… Журавко, Караваев, Эдуард – все в сборе. Пьют чай и едят мои печенья. И при этом спорят!
– Мы справимся, – неуверенно подает голос Михалыч. – Специальная машина для инвалидов прибыла час назад, она защищена и оборудована. Родион Максимович будет под моим присмотром.
– Я не против, – вздыхает Караваев. – Только какой смысл нам всем туда ехать? Вы думаете, преступник захочет добить бедолагу Жукова? Он не станет этого делать, его целью была флешка. Кстати, Журавко, вы вызывали на допрос Кирилла Богородицкого? Пора поставить точки на «и», да и…
– Он и не скрывается, – снисходительно протягивает Журавко. – У меня нет достаточных улик, чтобы задержать Кирилла. А вот про жену Артеменко я кое-что нарыл.
Он важно раскрывает папку и зачитывает. С выражением, почти по слогам… Произносит то, что все должны были знать давно…
– Наталья Артеменко родила мальчика Егора через семь месяцев после свадьбы. На это указывают записи актов из ЗАГСа.
– Ну и что? Они с Николаем встречались, ничего такого тут нет, – недоверчиво произносит Караваев. Отхлебывает остывший чай и смотрит на часы.
– Егор неродной сын Артеменко. Я запросил данные его медицинской карты и сравнил их с данными погибшего. У Николая Артеменко была четвертая группа крови, у Натальи первая. У ребенка, родившегося от такой пары, может быть только вторая или третья группы. А у Егора первая… Николай не его отец.
– А кто его отец тогда? И какое отношение все это имеет к делу?
– Журавко, как вам удалось так быстро докопаться до этого? – протирая очки, спрашивает Эдуард.
– Я просто попросил, – с долей смущения в голосе произносит он. – Кстати, сотовый оператор прислал мне список абонентов, чаще всего звонящих этому мальцу. Знаете, чей телефон там есть? Кирилла Богородицкого. Подозреваю, что у них близкие отношения.
– Стоп, стоп… Журавко, вы хотите сказать, что Кирилл и этот пацан общаются? – переспрашиваю я. – Наталья Артеменко училась с нами в одной школе и знала Кирилла. Думаете, он…
– Он отец мальчика. Подозреваю, что ваш брат не знал о сыне многие годы. Сколько ему сейчас? Двадцать лет? Почему Наталья скрывала сына? – прищуривается Эдуард. Обводит присутствующих взглядом и возвращается к лежащим на столе материалам.
– Ее устраивала жизнь с Артеменко, вот и все. Ей неплохо жилось в браке, – домысливает Караваев. – А когда Николай стал открыто ей изменять, Наталья вспомнила о настоящем отце мальчика и попыталась изменить жизнь. Подозреваю, что Кирилл помогает сыну и Наталье. И все им рассказывает, так как часто бывает в их доме…
– Что могло тогда случиться? Я теперь не сомневаюсь, что к смерти Артеменко приложила руку его жена. Что они не поделили? Она могла просто развестись и все! – бью ладонями по рукояткам коляски, сгорая от волнения. Журавко передал слова Полины по телефону: она что-то узнала и спешит поделиться новостями. Но зачем ей ехать в больницу? Может, позвать ее к нам? Рабочий день закончился, все снова в сборе… Так почему бы ей не навестить меня? По делу, конечно…
– Я тоже не сомневаюсь. Петр Жуков отдыхает в больнице под наблюдением нашего стажера. Поеду к нему, если вы не против, – устало вздыхая, проговаривает Журавко. – И Полина Романовна обещала приехать. К слову, я сказал ей, что уже в больнице…
– Не нужно ей там быть, – выдавливаю хрипло. – На дворе почти ночь, Журавко. О чем вы вообще думаете? – хмурюсь я.
– Не получится отменить, Родион Максимович, – мнется Журавко. – Я сказал ей, что нахожусь в больнице. Жуков отец ее дочери, так что… Она приедет. Уверен, все будет в порядке. Полина звонила мне с работы, ее довезет кто-то из коллег.
– Она уже вышла на работу? – напускаю на лицо показное спокойствие.
– Да, вышла, а вы разве не знаете? – лезет на рожон Журавко.
Молчи, малец… От греха подальше просто молчи…
– Она говорила, да… Может, все-таки отмените визит к Жукову? Он же может полежать до завтра? – не унимаюсь я.
Не помню ее… Но, кажется, помню все… Сердце помнит и часто-часто бьется в груди. Губы помнят, руки, глаза… Проклятая память только спит, но все остальное словно взывает к ней…
– Дорога каждая минута, Родион Максимович. Обещаю звонить вам каждый час. А завтра я задержу Наталью и Егора Артеменко. Сначала вызову их на допрос, а после… Надеюсь, в ближайшие дни мы раскроем дело, – с придыханием добавляет он.
Журавко прощается с моими гостями и выходит из квартиры… Клацает дверью, отрезая меня от реальности и оставляя горькое волнение и безликую тоску…
Полина.
– Мне бежать надо, Алексей Михайлович, – задыхаясь от волнения, произношу я. – Там Петр в больнице, он что-то вспомнил, представляете? Шел в следственный комитет отдать Журавко флешку с записью, а на него напали.
– Поленька, никуда я тебя не пущу. Сам отвезу. Еще случится что-нибудь по дороге.
– Да неудобно как-то… Вы же совсем в другом районе живете. Я такси вызову и…
– Не спорь, – Алексей поднимается с места, возвышаясь над столом высокой грузной фигурой. Прячет папки в ящики стола и выключает компьютер. – Сейчас пальтишко накину и поедем. Рабочий день закончился, доедем с ветерком, – певуче протягивает Алексей.
Застегиваю пуговицы пальто и накрываю
