на ее запястьях. Без слов я перехожу от одного к другому, пытаясь заглушить боль нежным прикосновением.
— Маверик, пожалуйста, — умоляет она, и как только я провожу языком по ее клитору, ее пальцы крепко вцепляются в мои волосы. — Нет, я хочу почувствовать, как ты растягиваешь меня.
— Я не собираюсь причинять тебе боль, делая это, Лепесток. Позволь мне убедиться, что ты готова.
Она закатывает на меня глаза, обхватывает другой рукой мой ноющий член и подносит его к своему входу. Я могу сказать, что она уже скользкая, когда кончик моего члена чувствует, какая она влажная.
— Черт возьми, Джесс, — стону я и замечаю удивление в ее глазах, когда называю ее сокращенной версией ее имени, которым пользуются все остальные, кроме меня.
— Пожалуйста, пожалуйста.
Ее ноги обвиваются вокруг моей талии, толкая мой член глубже в ее киску, и это похоже на рай. Я медленно вхожу и выхожу, с каждым разом растягивая ее немного больше, пока не оказываюсь глубоко внутри нее, и ее рот приоткрывается в беззвучном стоне.
Я даю ей время привыкнуть, и она притягивает мою голову ближе к своей, так что я нависаю над ней. — Ты помнишь, как ты вот так смотрел на меня сверху вниз, в медицинском центре после Пирамиды?
— Я так сильно хотел поцеловать тебя, — честно отвечаю я, мне нравится, что я чувствую себя в большей безопасности, чем ожидал, будучи немного более уязвимым рядом с ней.
— Я знаю, что ты этого хотел. — Она целует уголок моей губы, ее киска сжимается вокруг моего члена, и я медленно раскачиваюсь, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. — Презерватив, — кричит она, делая паузу, когда смотрит на меня, вспоминая мой срыв в бойцовском клубе.
— Ты думаешь, я собираюсь теперь воздвигнуть барьер между нами, Лепесток? — Спрашиваю я, медленно выходя из нее, прежде чем снова войти в нее жестко и быстро, и она стонет, протяжно и хрипло. — Ты. Вся. Моя, — продолжаю я, доводя каждое слово до конца толчками своего члена.
— Мав-Маверик, пожалуйста. — Черт возьми, мне нравится, когда она умоляет. Пот выступает у меня на лбу, пока я пытаюсь контролировать свой оргазм. Я скучал по ней, и я никак не ожидал этого сегодня, поэтому я чувствую себя чертовски возбужденным подростком.
— Может быть, мне стоит заронить в тебя свое семя, тогда ты не уйдешь, — рычу я, но меня шокирует, когда ее киска сжимается вокруг моего члена от моих слов, вместо того, чтобы отпугнуть ее, когда слова бесконтрольно вырываются из моего рта.
Мой большой палец едва касается ее клитора, прежде чем она вскрикивает. Ее голова запрокидывается, пальцы впиваются в мою шею, волна за волной наслаждение прокатывается по ее телу. Я не могу удержаться от того, чтобы вонзиться в нее, как чертово животное, когда мои движения становятся короткими и отрывистыми, и я следую за ней с обрыва.
Каждый мускул в моем теле загорается огнем, когда мой оргазм взрывается по всему телу, и моя сперма заполняет ее, как я и хотел.
Лежа подо мной, ее рыжие волосы растрепались вокруг лица, пока она пытается отдышаться. Она никогда не выглядела такой красивой.
Моя.
Медленно снимая ее футболку, я использую ее, чтобы вытереться, и предлагаю ее Джессике, поскольку здесь больше ничего нет.
Мы молча одеваемся, и она поднимает с пола мой ноутбук вместе с рамкой. Я обнимаю ее сзади, целую в шею, пока она смотрит на рамку в своей руке.
— Это что-то новенькое, — шепчет она, и я киваю, не в силах подобрать слова.
В рамке две фотографии. Одну из них она знает, должна знать, это она. Это ее фотография на вечеринке в честь Хэллоуина в костюме инопланетянки, которую Эйден сделал и отправил в групповой чат. Другая — история для другого дня.
— Это моя мама, Лепесток.
Она кивает в ответ, не настаивая на большем, зная, что я поделюсь дополнительной информацией, когда буду готов.
— Что мы будем делать дальше? — Спрашивает она, меняя тему, и я целую ее в висок.
— Все, что придется, Джессика. Просто как команда, потому что мы победим всех, кто встанет у нас на пути. Но ты должна поговорить с Уэстом как следует. Я не согласен с тем дерьмом, которое он выкинул, но я думаю, что у него были на то причины, и прошлой ночью он не затыкался о том, как мало надежды у него осталось после того, как ты ушла.
Она некоторое время молчит, прежде чем прошептать: — Я все еще боюсь того, что сделает моя мать, Маверик.
Поворачивая ее лицом к себе, я смотрю ей прямо в глаза, решимость наполняет каждый дюйм моего тела. Я отказываюсь позволять другим ублюдкам определять мое счастье, особенно сейчас, когда я чувствую это впервые.
— Тебе следует больше бояться того, на что я готов пойти, чтобы удержать тебя.
Проводя тряпкой по своему мотоциклу в миллионный раз, я делаю это снова, на повторе, стирая невидимую грязь и полируя каждый дюйм "Honda".
Я убедил Рафа доставить его в Туз, прежде чем он уехал этим утром. Особенно после того, как они убедили меня остаться в комнате Моргана, пока я еще не готов на все сто процентов. Маверик сказал, что присоединится ко мне. Очевидно, он хороший Флоренс Найтингейл. У меня такое чувство, что Эйден тоже не сильно отстанет.
Это безумие, как Джесс сблизила нас троих, и теперь мы, кажется, не можем остановиться.
Большую часть ночей мы сидели в тишине, пытаясь найти способ вернуть ее к нам, но препятствия на нашем пути делают это довольно трудным, и мне до смерти надоело мнение других людей.
Если Раф еще раз скажет мне быть терпеливым, я могу наставить на него дробовик, но он просто закатит свои гребаные глаза. Мы все знаем, откуда это у Луны.
Моя проблема в том, что я слишком милый и понимающий. Мне нужно быть немного больше похожим на Маверика и заставить ее подчиниться.
Мои руки почернели и покрылись маслом от возни с байком, но когда Эйден прислал сообщение, что Оскар уступил ему место на Науке, чтобы он мог быть рядом с Джесс, мне пришлось занять свои мысли. В противном случае я бы ворвался в их класс естествознания и потребовал ее внимания.
Провожу рукой по лицу, вздыхаю, бросая взгляд на свой телефон, который я намеренно оставил на другой стороне гаража, чтобы не
