меня глаз.
— Ты выглядишь великолепно, как всегда, — говорит он, его взгляд скользит по моему шерстяному свитеру и леггинсам, дополненным пушистыми носками для отдыха, и я качаю головой.
— Ты выглядишь… — Что за черная дрянь размазана у него по лицу и рукам? И как, черт возьми, он может выглядеть таким сексуальным, когда он такой грязный? — Чертовски сексуально, — выпаливаю я. Мой фильтр давно забыт, когда он улыбается мне.
— Я был внизу, возился с Холли, когда увидел твое сообщение.
— Холли? — Спрашиваю я, нахмурившись, и он мгновенно впадает в панику.
— Боже мой, прости. Холли — это мой мотоцикл, Холли — "Honda Blackbird". Я не… Я имею в виду…
Я не могу сдержать смех, который срывается с моих губ, и плечи Уэста мгновенно расслабляются.
— Ты не думал привести себя в порядок?
— Я не хотел заставлять тебя ждать, — отвечает он, оглядывая себя.
— Все в порядке. Ты можешь принять душ здесь, если хочешь. У тебя все равно осталось несколько предметов одежды. — Я иду к своей спальне, оглядываясь через плечо на него, когда он следует за мной.
— Что ж, я рад, что ты не сожгла все, что было связано со мной, — бормочет он, и от этого горит моя душа. Я ненавижу то, какой я была эгоисткой, думая только о своих собственных чувствах, когда уходила от них, чтобы просто пережить это, но я, честно говоря, не верила, что окажу на них такое влияние.
— Все это причиняет боль, Уэст, потому что мне это очень не безразлично. Я не из тех людей, которые ищут мести, — честно отвечаю я и наблюдаю, как он протягивает руку, чтобы прикоснуться ко мне, но быстро отступает, не зная, что будет лучше.
Быстро хватая пару его шорт из запасного ящика в моем шкафу, я вижу только несколько футболок Маверика и Эйдена, и только тогда я вспоминаю, что надевала прошлой ночью в постель.
Черт.
Возвращаясь в свою спальню, лихорадочно оглядываясь по сторонам, я обнаруживаю Уэста, стоящего у моей кровати со своей мятой футболкой в руке. Увидев его лежащим на больничной койке, я захотела почувствовать себя ближе к нему.
— Я, э-э…
Не говоря ни слова, он продолжает удерживать футболку и берет шорты из моих рук, при этом оставляя легчайший поцелуй на моей макушке. Все признаки беспокойства, которые были у него раньше, теперь исчезли, так как он знает, что я скучала по нему.
— Я буду через две минуты, Солнышко. Прислушайся к двери. Эйден пришлет тебе карамельное фраппучино. — Я смотрю ему вслед, когда он направляется в ванную, пока перевариваю его слова.
— Зачем он это сделал?
— Потому что он сказал, что мне понадобятся дополнительные баллы, — отвечает он, подмигивая, прежде чем оставить дверь ванной слегка приоткрытой и включить душ.
Что ж, он не ошибается.
Как по волшебству, снова раздается стук в дверь, и когда я открываю ее, то обнаруживаю подстаканник с двумя напитками, стоящий на полу возле моей комнаты. Осматривая коридор, я никого не вижу.
Быстро схватив сладкое, я пинком захлопываю за собой дверь и ставлю второй напиток на кофейный столик, наблюдая, как на экране мигает уведомление о голосовой почте от моей матери.
Мое сердцебиение уже участилось из-за сегодняшних событий, особенно из-за того, что Уэст прямо сейчас блять голый в моей ванной, и мне не нужно ее дерьмо. Но что, если это из-за моего отца?
Черт.
Бойкотируя автоответчик, я набираю ее имя и быстро набираю повторно.
— Ты знаешь, как невежливо не отвечать на звонки своей матери? Тебе повезло, что я вообще отвечаю, — тут же рявкает она в трубку, и я подавляю желание закатить глаза.
— Зачем ты звонила, мама? — Спокойно спрашиваю я, чуть не раздавливая в руке чашку с фраппучино. Я быстро ставлю его на стол, отказываясь позволить ей высосать всю радость из моего дня.
— Я не знаю, что ты сказала Рису, но он пытался убедить меня дать тебе поговорить с твоим отцом. — Мое сердце замирает, когда я пытаюсь сделать глубокий вдох, молясь, чтобы в трубке раздался голос моего отца, но она только хихикает. — Ты действительно думаешь, что я позволю ему поговорить с тобой и сообщить, где он находится? Ты еще глупее, чем я думала.
Мои глаза закрываются, когда она так легко разбивает мое сердце, как делает это всегда.
— Пожалуйста, я…
— Мы не умоляем, Джессика Пол, — выдавливает она, и мне хочется закричать, что я не гребаный Пол, но я знаю, что ей доставит удовольствие еще немного помучить меня мысленно. Я молчу, прикусив губу, чтобы держать рот на замке, и в конце концов она вздыхает. — Должна сказать, мне нравится, что ты подружилась с Рисом, но я не потерплю, чтобы кто-то из вас пытался бросить мне вызов, помните это.
Тишина встречает меня, когда она заканчивает разговор, оставляя меня кипеть от злости. Схватив свой остывший кофе, я делаю большой глоток, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.
На улице может быть жутко холодно, а мне все равно хочется выпить этого неземного рая. Возможно, мне захочется горячего шоколада, чтобы снова согреться, но он такой вкусный.
Мои глаза закрываются, когда я представляю теплый летний день с карамельным фраппучино в одной руке и Kindle в другой. Сижу на пляже, слушаю, как вдалеке разбиваются волны. Рай.
Рай там, где нет моей матери.
— Чему ты улыбаешься?
Мои глаза распахиваются при звуке его голоса, и я прочищаю горло, чувствуя себя немного смущенной, что меня застали за грезами наяву.
— Я думала о том, как сильно я люблю этот напиток, но насколько лучше он всегда ощущается на солнце, с книгой и под плеск волн поблизости. — Я инстинктивно нервно втягиваю нижнюю губу в рот, но он широко улыбается мне.
— Похоже, это идеальный день, — отвечает он, подходя ко мне и проводя полотенцем по волосам.
— Так и есть.
— Я хочу понять, как мне удастся сделать так, что бы я был рядом с тобой в этом видении. — Его глаза остаются сосредоточенными на моих, а голос звучит хрипло.
Упасть в обморок, мать твою так.
Когда он стоит передо мной, запах моего кокосового геля для душа, смешанный с его ароматом, переполняет меня. Поглаживая прядь волос у меня за ухом, мое сердце трепещет в груди.
— Только что звонила моя мать, что-то насчет Риса, который просил ее позволить мне поговорить с моим отцом, а она отказалась, — заявляю я, не уверенная, почему он это сделал.
— Ах, черт. Раф собирался убить его.
— Раф?
— Да, это было его условием
