Маша напрягла слух. Нет, в комнате лисёнка было тихо.
И тут откуда-то глухо донеслось леденящее кровь хихиканье. Совершенно загробное, издевательское, чудовищно ненатуральное. Если учесть, что дома Маруся ночевала одна, хихикать было некому. За время проживания с Фенем девушка, конечно, ко многому привыкла. Нельзя сказать, что она натренировала и закалила нервы, но пугалась уже реже, любые непонятные явления списывая на лисёнка.
Но при всём желании убедить себя, что это хохочет Фень, у Маруси не получилось.
Смех оборвался, и от этого стало ещё страшнее. Так хотя бы было понятно, где примерно находится источник звука, а когда он стих, можно было заподозрить что угодно. Заскулив, Маша вжалась в стену и в панике прикинула, чем можно защищаться. Кроме маникюрных ножниц, больше в комнате ничего подходящего не было. Если не считать стула. Но Маруся совершенно справедливо рассудила, что вряд ли сможет им как следует размахнуться.
И тут из коридора донеслось абсолютно потустороннее «у-у-у-у». Звук был хриплым, кошмарным и настолько нереальным, что Маша едва не потеряла сознание. Пока она тряслась, стараясь не заорать, «у-у-у-у» перешло в хрипение, смешанное с рычанием.
А потом снова наступила тишина. Давящая, гнетущая, опасная. Марусе очень хотелось заорать и потерять сознание, чтобы либо очнуться уже утром, когда всё закончится, либо просто не видеть, как её сожрут.
Тут Маша словно очнулась. Мозг, парализованный ужасом, начал выдавать совсем уж бредовые варианты. Кто её сожрёт? В зарытом доме! В двадцать первом веке! Вот она сейчас выйдет в коридор и разберётся, что там за…
– У-У-У, – снова донеслось из-за дверей, и Маруся, подавившись воплем, снова взлетела на кровать, беззвучно причитая.
– Х-х-х-х-х, – захрипело нечто.
Этот звук ей не мерещился, никаких сомнений быть не могло. В доме находился кто-то ещё, и точно не Фень.
Схватив мобильник, Маша, трясясь и подвывая, набрала номер Николая.
– Мария? – Голос у него был встревоженный, но сонный. Немудрено, глубокая ночь на дворе.
– Пожалуйста, пожалуйста, приезжайте. Тут кто-то есть! Оно ко мне лезет! Пожалуйста, – сбивчиво зашептала Маша, захлёбываясь слезами.
Из-за дверей снова донёсся могильный хохот – медленно, со вкусом, растягивавший своё чудовищное «хе-хе-хе».
– Маша, что у вас там? – взревел Николай. – Я ничего не слышу! Говорите нормально!
– Спасите меня, – тихо заплакала Маруся. От страха у неё подогнулись ноги, закружилась голова и сжался желудок. Её затошнило. В груди раздувался огромный, вибрирующий шар подступающей истерики. Кажется, она всё же на короткое мгновение потеряла сознание. Или просто перестала соображать.
Слёзы то лились, то вдруг высыхали, Машу трясло, очень хотелось разрыдаться и сбросить сумасшедшее напряжение, но бедная лисья нянька страшно боялась себя выдать и привлечь внимание того, что издевалось над ней за дверью. Если подумать, наверняка у всего происходящего есть разумное и логичное объяснение. И если бы это объяснение сейчас осенило совершенно обезумевшую от переживаний девушку, то ей, может быть, стало бы легче. Но ничего её не осенило, ужас гонял по крови адреналин, мозг парализованным студнем колыхался в голове, не выдавая никаких рациональных идей, организм затопила безграничная паника. Почему-то вспомнился гоголевский Вий, мёртвая панночка и шабаш нечистой силы. В кино это было здорово и совсем не страшно. Теперь Маша точно знала, что больше никогда в жизни не пойдёт на фильмы ужасов, даже разрекламированные. Мозг продолжал истерить на холостых оборотах. Под очередное «у-у-у-у» Маша, метнувшись к косметичке, схватила карандаш для губ и начертила на полу круг. Конечно, вряд ли он её спасёт, но хоть что-то. Просто так сидеть, когда за дверью творится что-то чудовищное, она не могла. Поэтому, нарисовав круг, девушка начала креститься и вспоминать молитвы.
Сколько времени она просидела на полу скрючившись, Маша не знала. Хохот и вой за дверью то стихали, то начинались опять. Причём паузы всякий раз были разными по длительности.
Когда в коридоре послышались тяжёлые шаги, Маруся от неожиданности начала заваливаться на бок. Это было что-то новое, уже совсем реальное и неотвратимое.
В дверь постучали. Потом задёргалась ручка.
– Ы-ы-ы-ы, – тихо заголосила Маруся, по-тараканьи резво рванув под кровать.
– Маша, Маша, это я. – Николай озадаченно замер перед запертой дверью. – Вы звонили, я приехал. Открывайте!
«Может, он, а может, и не он. Может быть, это меня выманивают!» – подумала Маруся и снова беззвучно зарыдала.
Услышав в запертой комнате тихие стоны за дверью, Николай моментально представил связанную Марусю с кляпом во рту и вышиб дверь одним ударом.
Нашарив выключатель, он зажёг свет и изумлённо огляделся. Девушки не было. Но кто-то определённо мычал или стонал. Николай заглянул в шкаф, за занавеску, после чего подошёл к кровати и встал на четвереньки. Просто так, на всякий случай, потому что других идей не было.
Маруся таращилась на него с пола полными слёз и ужаса глазами.
– Вы… Вы что? – оторопел Николай. – Вылезайте!
Маша исступлённо замотала головой и забилась поглубже.
– Слушайте, это не смешно, – нахмурился Коля и попытался выгрести барышню из укрытия. Она молчала и ожесточённо сопротивлялась, вжимаясь в стену.
– Да ёлки-палки, – взревел Николай и одним рывком выдернул девицу наружу. – Вы сдурели, Мария?! Вы мне позвонили среди ночи, потребовали вас спасти, а теперь идиотничаете. Решили косить под Валю? У вас так не получится, даже не старайтесь.
Вместо объяснений Маруся вдруг начала его ощупывать и тыкать пальцем.
– Это точно ты, да? Ты мне не кажешься? – неожиданно прошептала она и, трясясь, прижалась к Николаю, бормоча какую-то ахинею про привидение. Он машинально обнял девушку, прикидывая варианты. Гипотез было не так уж много. Либо она придуривается и таким образом организовывает сближение. А что, вполне симпатичная идея, в духе любительницы женских сериалов. Он приехал, спас, а она в благодарность за подвиг подарила поцелуй и что-нибудь ещё, в зависимости от придуманного сценария. Дамы вообще были склонны к излишнему драматизму и театральщине. Второй вариант был менее привлекательным. Маруся просто была шизофреничкой, и сейчас у неё случилось обострение.
Коле очень хотелось, чтобы правдой оказался первый вариант. Третий, про привидение, он вообще отмёл как маловероятный, так как никаких привидений, тем более в его доме, быть не могло.
– Оно хихикает, воет и скрипит. – Маруся подняла на Николая заплаканные глаза. – У тебя есть что-нибудь, чтобы защищаться? Потому что, может быть, это и не привидение, а что-то другое.
