Сейчас она поборола искушение, была уже на полпути вверх и могла уже коснуться обеих сторон туннеля, когда странный холодок пробежал у нее по позвоночнику. Она вздрогнула и ощутила страх, чувствуя, что ей грозит опасность, но не подозревая, откуда ее ждать.
Абби испугалась, но не так, как тогда, когда воображала свое падение вниз головой с крепостной стены замка Бларни. Это ощущение было совсем другое, гораздо хуже, потому что она не понимала, чем оно вызвано.
Она ступила вперед, не позволяя себе малодушно открыть глаза, потому что здравый смысл подсказывал ей, что бояться нечего… разве только духов друидов.
Еще один шаг, ладони ее заныли оттого, что она слишком сильно нажимала на шершавые стены. В туннеле было тихо-тихо, но теперь эта тишина казалась зловещей и напоминала об отдаленности остальных туристов.
Абигейл споткнулась, наступив на мелкий камешек, но не это заставило ее сдаться, не достигнув цели. Она услышала слабый звук чьего-то дыхания, и это насторожило ее, заставило открыть глаза. Это было очень своевременно — она увидела стоящего перед ней мужчину. Его руки тянулись к ней, выражение лица в полумраке нельзя было различить.
На мгновение она подумала, что это Тэннер пришел за ней, но тут мужчина, в котором Абигейл с ужасом узнала Йошимото, рванулся вперед, и Абби поняла, что он собирался не схватить ее, а, наоборот, — толкнуть. Он собрался столкнуть ее вниз со ступенек! Бежать было некуда, думать тоже, на крик и то времени не было. В отчаянной попытке спастись она бросилась ему в ноги, чтобы он потерял равновесие.
Плечо Абби ударило его в лодыжку, он упал, перелетел через ее голову, ударив ногой в подбородок, и покатился кувырком вниз по узким неровным ступенькам… Единственным шумом был звук ударов его тела о монолитный камень скалы, повторяющийся снова и снова, пока он не стих, и все, что она могла различить, это еле видное распластанное тело внизу.
Эхо смерти звучало в ее ушах. Затем наступил ошеломляющий момент абсолютной тишины, когда духи прошлой эры явились требовать своей законной доли… А затем тишина взорвалась отчаянным неумолкающим воплем… Абби кричала, кричала и не могла остановиться.
В дни, последовавшие за этим, Тэннер и Абби почти не разговаривали о том, что произошло. По крайней мере, не друг с другом. Им хватило того, что пришлось снова и снова подробно рассказывать все представителям властей, для которых каждая, самая мельчайшая деталь казалась значительной. Присутствие Рори, а вернее его участие в происшедшем, отвело от них подозрения и сомнения в их виновности. Как объяснил Тэннер, это было просто следствием профессиональной учтивости. Впрочем, чем заслужил Рори такое особое отношение, он объяснять ей не стал.
Ей же было все равно почему. Достаточно, что ее не стали допрашивать в течение многих часов, направив в лицо яркую лампу, и не обвинили в убийстве Йошимото… Она ведь не была виновата в его смерти. Это Йошимото пытался убить ее, а не наоборот.
Но так или этак, самозащита или нет, а в местном морге лежало мертвое тело, и она была бесконечно признательна, что в ней не пытались вызвать чувство вины в смерти человека. Ее достаточно мучило то, что она не чувствовала себя виноватой.
Она вообще никаких чувств в отношении Йошимото не испытывала.
Разве что гнев. Она была взбешена, что он готов был убить ее из-за какой-то торговой сделки.
Как смел он приравнять ее жизнь к какой-то, пусть и значительной, сумме денег? Абби металась по комнате от окна к кровати и обратно.
Тэннер развалился в кресле и молча наблюдал за ней. Он упал в него десять минут назад, сразу по возвращении с последнего визита в полицейский участок. Теперь он полулежал, вытянув длинные ноги так, что ей приходилось все время перешагивать через них на пути к окну и обратно.
Он надеялся, что она не споткнется о его ноги и не грохнется на пол. После двух дней бесконечных бесед с различными представителями властей как ирландских, так и американских, у него не было сил и быстроты реакции, чтобы успеть ее подхватить.
Два дня, и все, наконец, закончилось. Тэннер понимал, что все могло сложиться гораздо хуже. Благодаря Рори последние детали этого дела сегодня были обсуждены, и отныне ничто не мешало им покинуть Корк.
Перед расставанием Рори пригласил их к себе в гости в Балликасл встретиться с его женой Кейт. Тэннер и Абби с радостью приняли его приглашение. Однако сначала, как объяснил Тэннер своему кузену, они задержатся здесь на пару дней и поездят по окрестностям. Слишком давно он не бывал на земле своих предков и хотел без всякой спешки насладиться ее красотой.
У него было еще одно практическое соображение: он надеялся, что к тому времени, как они доберутся до Северной Ирландии, Абби наконец сможет успокоиться после испытанного потрясения и придет в себя. Его беспокоило состояние Абигейл, хотя ей не снились кошмары, в которых повторялась бы сцена смерти, она не занималась бесконечным самоанализом, не было у нее приступов непонятного страха. Абби не плакала и не вздрагивала при малейшем шуме, она вообще никак не проявляла своих эмоций.
Когда два дня назад они с Рори нашли ее, визжавшую и скорчившуюся от страха на Ступенях Желания, ему и в голову не могло прийти, что вскоре она будет вспоминать эти события не с ужасом, а со злостью. Тэннер подумал, что, пожалуй, именно такой реакции следовало ожидать от его непредсказуемой Абби. Во всяком случае, Рори этому вовсе не удивился. Он указал, что злость является чуть ли не самой здоровой реакцией, какая могла у нее быть, и вполне соответствует ее сильному характеру.
Тэннер наблюдал из-под полуопущенных век ее метания и понимал, что должен каким-то образом дать ей выплеснуть переполняющие ее эмоции.
— Если ты не изменишь маршрут, то скоро протопчешь на ковре тропинку.
Она, казалось бы, послушалась его… и стала ходить по тому же маршруту.
— Меня бесит, что он заплатил кому-то, чтоб меня убили.
— Вообще-то он уплатил им, чтобы они тебя немного покалечили. Убийство он приберег для себя.
— Я могла бы сломать себе шею, когда свалилась с лестницы в отеле, — пробурчала она и обхватила себя руками так, что блузка соблазнительно обтянула грудь.
— Просто ты злишься оттого, что он им мало за тебя предложил. Не волнуйся, Абби. Цена работы, вероятно, зависит от сложности исполнения, а не ценности объекта покушения.
Уголки рта Абигейл дернулись вверх в подобии улыбки впервые за эти дни.
— Надеюсь, ты не намекаешь на то, что меня слишком легко убрать?
— Как тебе пришло в голову подобное, Абби, — пробормотал он. — Йошимото теперь всю вечность будет сожалеть, что не знал, с кем связался.
