Рита машет на лицо руками, делая глоток воды.
— Я выйду?
— Нет, — режет Лера. — Мне так нужна твоя поддержка, дорогая!
Копируя интонацию Риты, Лера сжимает её кисть, лежащую на столе. Нервы Риты начинают сдавать. Вижу, как подрагивают побелевшие губы.
— Мне кажется, пора вызвать твоего психоаналитика, — скептически смотрит на жест Леры Дамир.
Георг возвращается.
— Я бы поэкономила на твоём месте. Кауфман дорого берёт. А ты теперь нищий. К тому же он промазал почти по всем пунктам инструктируя Артёма. Так себе специалист.
Лера, не торопясь, складывает документы пополам.
— Теперь я бесприданница, а ты банкрот, отец. Но есть и хорошая новость! Теперь у твоего заказчика нет мотива убивать тебя.
— Я все равно перепишу на тебя всё! — психует Дамир. — Дальше — пусть решает Георг!
— А я в тот же день переведу всё это в фонд… детский… первый, что найду. Клянусь!
— А так? — Дамир вытаскивает из-под рубахи ствол и наставляет его на меня. — Пока ты будешь вести себя разумно, твой благоверный будет жить.
— Браво, пап! Ты не изменяешь себе.
— Ты знаешь, я сделаю это!
— Но ведь если ты выстрелишь, я не подпишу долговые обязательства никогда… а так… могу и передумать. Завтра, например.
Ствол Дамира неуверенно опускается.
— Ах… как же тебе не хочется быть нищим!
— Представь себе!
— Интересно, а что сильнее — жадность или гордыня?
— М?
— Ты просишь меня так много отдать за твоё благополучие, а сколько готов отдать за него сам?
— Поверь мне, много. Всё! Потому что я скорее пущу себе в лоб пулю, чем пойду побираться. Твой отказ равносилен…
— Ой, хватит. Это будет твой выбор!
— Какой ещё выбор?
— Выстрелить и остаться нищим или сожрать это и оставить шанс на то, что я подпишусь под твоими долгами.
— Ну?
— Артём трахал твою жену до того, как стал моим мужем.
Сглатываю ком в горле, нервно проводя рукой по волосам. Ствол тут же взлетает снова. Как и градус в комнате! Дуло ловит по очереди застывшую Риту и меня. Лицо Дамира искажается судорогой ненависти. И прыгающий ствол останавливается на превратившейся в меловую статую Рите. Мда… тут он теряет поменьше.
— Су-у-у-ка…
— Пап, — улыбается Лера. — Да я пошутила. Просто любопытство…
Рита начинает рыдать, пряча лицо в руках. На несколько секунд закрываю глаза, чтобы отдышаться.
Вот это, блять, порка! Публичная, воспитательная, групповая.
Я боюсь свою жену. Факт.
Дамир в аффекте переводит ствол на Леру. Я подскакиваю.
— Ты подпишешь это, строптивая дрянь!
— Хватит! — тихо рявкает Георг. — Я своё предложение отменяю. Такой ценой мне эта сделка больше неинтересна. Всё! Ты свободна, Лера.
— Пошли все вон… — скрипит Дамир, равнодушно глядя перед собой. — Вон…
Мы втроём выходим из дома. Охрана в напряжении, не понимая, как реагировать.
— Георг… — сжимает его руку Лера. — Завтра у мамы день рождения. Съездим к ней вместе?
Меня кроет, но я не могу вмешаться. Это… что-то очень личное, но другое. Что-то, куда я не вхож.
— Конечно, Лерочка. Обязательно. Спасибо, что позвала.
Обнимает его на пару секунд.
— Спасибо тебе. За всё. Но так будет правильно. Ты видишь маму во мне, а я в тебе. Не нужно это портить.
— Ты права, да.
— А подари мне Базиля?..
— Конечно.
Отпустив его, Лера медленно идёт вперед.
— Эй, — тихо окликает меня Георг. — Я буду рядом, когда ты облажаешься.
— Я больше не облажаюсь.
Иду следом за женой.
— Хорошо бы… — едва слышно вслед.
Не успеваю её перехватить, она выходит мимо растерянной охраны за ворота. Вылетаю следом.
— Лер! — подхватываю её за талию.
Разворачивается.
— Лерочка…
Вдруг маска монстра слетает и под ней оказывается моя взорванная и обиженная девочка. Её срывает в истерику.
— Похабная скотина! — несколько раз прилетает мне по лицу. — Сволочь… Ненавижу тебя!! Не смей прикасаться!
Ловлю её руки.
— Лера… детка… это было ДО… я клянусь!
Отталкивает.
— Я даже не знал тебя!
— Убирайся! Пошёл к черту! Знать не хочу… Ненавижу!!! Не смей приближаться.
Отворачивается и, не оглядываясь, уходит по улице быстрым шагом.
Смотрю ей вслед…
Эпилог
Как и полгода назад, снова иду мимо этих трёхметровых заборов. Опять совсем одна. Но теперь без гроша в кармане и права на возвращение.
А, нет… не одна. Глажу живот. Теперь я никогда не буду одна. И в тоже время, буду всегда одинока. Никто не разделит моей любви к малышу…
Все эмоции выплеснуты и долги розданы. Мне пусто…
И что же мне делать? Ровно то, что делала полгода назад.
Во-первых, звонить моему начальнику и сдаваться в эти убогие «торговые центры». Теперь уже не повыпендриваешься. Скоро живот будет видно и никуда больше меня не возьмут. А работать на Георга я не хочу. Не нужен ему тот дом…
Во-вторых, снять квартиру на остатки денег. Можно ту же самую. Там все мои вещи. И смысл менять?
«Но теперь это всё я буду делать сама», — вздыхаю. Наверное, я наконец-то по-настоящему повзрослела. И мне это не нравится. Это ощущение, когда за спиной никого. И теперь ты сама стоишь за чьей-то спиной.
Это очень… грустно. Стоять так одной.
Отбитые о щёки моего «хорошего парня» ладони горят.
Приехал… Не побоялся угроз отца.
Сердце предательски сжимается.
Вдруг встаю, как вкопанная.
А что если отец сейчас не отпустит этого гадёныша?..
Как бы то ни было, но смерти он точно не заслуживает. Пуля — это не пощёчины! Надо было увести его оттуда! Это моя ответственность, ведь это я вынудила приехать его туда.
Да что ж такое!
Нервно стою на месте, не понимая, что сейчас делать. Отец в неадеквате… Психуя на свою непредусмотрительность, разворачиваюсь обратно. Страх толкает меня в спину. А гордость, как невидимая стена, не пускает вперёд.
Да чтоб тебя, сволочь! Не готова я на твою смерть.
«Тем более что он сказал, что это было ДО», — услужливо подкидывает совесть. И приехал… и простил мне тот выстрел. И топор. И Георга, когда думал, что я с ним переспала.
Чёрт!
И только я срываюсь обратно, как вижу его машину. Она едет навстречу мне со стороны дома отца. Вдыхаю с облегчением. Колени становятся мягкими.
Живой…
Гормоны опять погружают меня в бурю эмоций, и слёзы текут по лицу. Отворачиваюсь, продолжая свой путь.
Езжай мимо, сволочь!
Как только отступает страх, тут же побеждает гордость.
Не сяду я в твою тачку. Видеть тебя не могу. Скотина…
Придумываю с десяток фраз и обвинений, что ещё не высказала ему. И тут же обещаю себе, что кроме молчания он больше не получит ни одной моей эмоции!
Не вздумай даже останавливаться! Зло фыркаю про себя.
И он… ПРОЕЗЖАЕТ МИМО.
Обескураженно смотрю вслед его машине. Какая всё-таки сволочь… Я же беременна от него! Мог бы хотя бы предложить помощь!
Машина едет дальше и скрывается за поворотом. Следом за ней во мне натягиваются болезненные струны и начинают тихо рваться. Всё?..
Но ты же хотела, Валерия? Разве нет? Мне кажется, я хотела чего-то другого.
Боже мой, как обидно на самом деле! И больно так, что хочется сложиться пополам и пореветь.
Но я просто иду дальше, вытирая со щёк льющиеся слёзы.
Как-то так…
В сдавленной эмоциями груди всё горит. И я бреду, поворачивая по улице. Как назло в голову лезут все его нежности, клятвы, признания. Это всё гормоны — не иначе!
Уехал… Меня вдруг опустошает до истерики осознание, что я, возможно, больше его не увижу. И поверхностно, рвано дыша, я иду и иду… вспоминая наши с ним лучшие мгновения. Зачем-то!
Знакомство… Это же было где-то здесь… Поднимаю глаза.
Тачка стоит ровно на том же месте, где и тогда. И он точно так же опирается на капот. «Но тачка у него теперь так себе», — мстительно замечаю я. Да и сам… похудевший, измотанный… не тянет ни на греческого бога, ни на парня с обложки. И от холеного «Заи» практически ничего в нём не осталось.
