— Есть немного, — не отрицаю.
Я и правда озябла. К вечеру температура на улице упала градусов на восемь ниже нуля, пролетал мелкий снежок и дул противный ледяной ветер. Пальцы в тонких перчатках потеряли чувствительность.
— Говоришь, к отцу тебя не пустили?
— Не пустили, — вздохнула я. — Зря на такси потратилась только. Сказазали завтра приезжать в приемные часы и даже по телефону не дали пообщаться.
— Плохо. Ну ничего. Правила есть правила. Что сначала чай или пойдешь греться в ванную?
— Давай чай, а потом ванная и спать. Что-то я совершенно вымоталась.
Радуясь, что к ночи тошнота отступила, я сидела и пила чай с подругой на кухне. Чаем дело не ограничилось, Алина накормила меня полноценным ужином, и теперь вот баловала сладеньким.
— Я как родила, так остановиться не могу. Все время на сладкое тянет, — жаловалась она, уминая домашний шоколадно-банановый пирог.
— Главное, что на тебе это не сказывается.
— Зря ты так думаешь. Просто я стараюсь заниматься. Пока то на то и выходит.
Мы еще некоторое время говорили о детях и беременности. Я исподволь выясняла кой-чего для себя полезного. Про анализы, ощущения, про токсикоз. У одной Алинкиной знакомой он был всего месяц, а у нее вот почти всю беременность. Та ничего в себя впихнуть не могла, зато Алинка трескала все, что видит, и ее почти не рвало. Только все время мутило, если она не ела.
— Маш, а ты не собралась случаем тоже того, детей заводить? — вдруг подозрительно сощурилась Алина.
Я открыла рот, собираясь ответить, но в этот момент в замочной скважине повернулся ключ. Пришел с работы припозднившийся Мишка — Алинкин муж.
— Медвежонок, ты чего так поздно? — поспешила едва ли не на цыпочках к нему подруга.
— Я тебе звонил, чтобы предупредить, но у тебя же как обычно звук выключен, — оправдывался Абрамов.
Огромный как шкаф он обнял свою миниатюрную жену за талию, одной рукой, собственнически притянул к себе. От их поцелуя, у меня даже мурашки по рукам побежали и что-то тоскливо защемило в груди.
— Холодный! — пискнула Алина высвобождаясь. — А у нас гости.
— Привет, Маш! — махнул он рукой. — Покормите?
Алинка захлопотала, а я чтобы ей не мешать, скользнула в ванную, радуясь, что получила отсрочку. Врать подруге мне не хотелось, но и рассказывать все как на духу, я пока не готова.
Все само собой вскрылось утром, когда я обессиленно скорчилась рядом с унитазом. В дверь тихонько постучали.
— Маша, ты тут? Я тебе водички принесла.
— Входи, — обреченно прохрипела я.
— Какой срок? — просто спросила подруга, протягивая мне стакан.
За завтраком, который лично для меня состоял из стакана воды, мы обсудили мое положение.
— Я так и знала, что никакой подруги нет. Ох, Машка-Машка, как же тебя угораздило только. Чую, история вся эта с бесплодием — туфта для наивных чукотских девочек. Документы я тебе в фотошопе какие угодно нарисую, ты сильно в этом разбираешься будто?
— Не разбираюсь, — согласно кивнула я.
— Самое поганое, он ведь на тебе даже не женится… — Алинка даже не подозревала, что только что реабилитировала Данилова в моих глазах.
— Уже, — я неловко улыбнулась.
— Что уже? — недопоняла подруга.
— Женился уже.
Она уставилась на меня так, словно я с ума сошла.
— Ээээ…
— Ну это все тако скомкано произошло как раз перед клиникой.
Алинка икнула и глубокомысленно спросила:
— А где кольцо?
— Нет кольца.
— Как это?
— Ну, я отказалась тратить деньги, все равно ведь собиралась разводиться.
— Чииивоооо? Ох, Машка! Я пока выйду на балкон, подышу. А то ведь беременных бить нельзя, а мне как никогда хочется тебя скалкой треснуть.
Чтобы не наговорить лишнего, я просто сделал глоток воды. Если честно, сегодня весь вчерашний день представлялся каким-то театром абсурда. Как это все вообще могло произойти со мной. Чувство такое, что в меня вселился кто-то другой и управлял моим телом. Нет, скорее мозгами. Сейчас я ощущала себя, как с похмелья и дело не только в токсикозе. Так же погано, дурно и стыдно за вчерашнее.
И не покидает ощущение, что надо было как-то по-другому.
Алинка и правда вышла, только не на балкон. Как раз из детской комнаты донесся младенческий плач — проснулся кто-то из сыновей или сразу оба. Вернулась она с ребенком на руках.
— Знакомься, это Васька. Подержать хочешь?
— Ага! — закивала я. — Только боюсь.
— Не бойся, он тебя не укусит, — усмехнулась Алинка передавая мне на руки младенца.
— Василий Михайлович, значит? — улыбнулась я, прижимая к себе маленький теплый комочек. — Какие маленькие пальчики!
Я легонько стиснула маленькую розовую ручку. Ручка резко сжалась, сработав точно капкан. Не оторвешь!
— Ого-го! Какой сильный!
— А то ж! Весь в папу и за сиську так же хватается.
Алинка села поудобнее и достала налитую грудь.
— Давай-ка его сюда.
Она принялась кормить малыша, и я наблюдала за процессом точно за каким-то таинством. Боже! Неужели и у меня скоро будет такой же свой?
На глаза навернулись слезы. Я вдруг поняла, что никому его не отдам. Не смогу. Просто не смогу! Это же мой малыш. Мой сыночек или доченька…
Теперь мне стало понятнее требование к суррогатным матерям — ребенок не должен быть первым. Но неужели со вторым эти чувства притупятся?!
— Так я толком не поняла, — вернулась к разговору Алинка. — Выходит, ты забеременела тьфу… Узнала, что беременна только вчера вечером, уже после того как уволилась?
— Ага.
— Стоп! — подруга прикрыла глаза и поправила грудь, чтобы голодно чмокающему Василию Михайловичу было удобнее. — Из твоего рассказа я не догоняю одно, в какой момент у вас произошла размолвка?
— Э… — пришла моя очередь зависать.
— Как я все вижу: у вас все хорошо. Искрометный секс и романтика. Он делает тебе предложение, и ты собираешься ответить согласием. И сделать это планируешь с утречка пораньше, но днем узнаешь про беду с твоим отцом. Увольняешься, ссоришься с Даниловым. Кстати, почему? Я не понимаю. Вы скоропалительно женитесь и даже без кольца… Тут у меня нет слов! Для того, чтобы ты могла пройти обследование в клинике? Но я так и не соображу, в какой момент вы успели поссориться? Логика подсказывает, что это должно было произойти после того, как ты узнала о своей беременности. Решила, что тебя обманули и использовали, но… Или лыжи не едут или дело не в бобине. Зачем тогда он тебя в клинику повел?
Вот теперь ее выводы и меня в ступор вогнали.
— Ты понимаешь, да? — прочитала подруга выражение моего лица.
— Ну… Я утром пришла к нему, а там… Было темно. Я застала помощницу Катеньку и Яра в кабинете. Они целовались. Я ушла.
— Прямо целовался?
— Да!
— И ты прямо уверена? Все своими глазами видела?
— Да! Нет… Не совсем. Но она его звала по имени!
— Ты открыла дверь, включила свет, посмотрела в наглые морды? Сказала, все что думаешь?
— Нет…
— Маша!
— Что Маша? Меня тошнило жутко. Я решила, что отравилась. А когда все это увидела, меня прямо там в ведро рабочее и вывернуло. А потом, знаешь ли, было как-то не до того, чтобы разборки устраивать. Да и момент упущен. Наверняка, они все слышали и уже перестали.
— Что значит не до того?! Вы же с Даниловым и в ЗАГС, и в клинику мотались. Неужели ты не поинтересовалась даже, чего он тебя замуж звал, а целуется с другой?
— Зачем? Какой смысл?
— А такой! Если бы ты спросила, могла бы понять по его реакции было или не было. Может, он вообще ни в теме? Тогда мужик пострадал ни за что. Ой…
Алинка задумалась, а потом посмотрела на меня прямо и укоризненно.
— Ты чего?
— Да того. Если он реально не виноват, то ты выглядишь конченой дурой. Удивительно будет, если он не подаст на развод. Хотя… У тебя есть один козырь — это его ребенок. Он же его, да?
— Конечно!
В соседней комнате запищал второй младенец
