Когда я возвращаюсь к своему столу, мне кажется, что мои ноги вот-вот сломаются. На экране моего ноутбука все еще отображается длинное электронное письмо, как будто это просто еще один школьный проект или что-то, над чем я работаю. Слова цепляются за меня, как колючки, и я вдруг чувствую себя чертовски уставшей. Моя жизнь не должна быть такой. Я не должна была иметь дело с этим дерьмом. Во всяком случае, не в одиночку.
Прежде чем я успеваю передумать, нажимаю синюю кнопку в нижней части экрана черновика письма, и мой ноутбук издает звук, сигнализируя, что сообщение отправлено.
Теперь уже слишком поздно брать свои слова обратно.
Глава 24.
— Перестань быть такой маленькой сучкой, Сильвер. Глотай этот чертов напиток!
Я закатываю глаза на Кейси, поднося чашку ко рту. Она уже опередила меня на четыре напитка. Мне нужно кое-что серьезное чтобы наверстать её, но глотать пенистое пиво — это совсем не то, чего бы я хотела.
— Эй, Леон! А у твоего отца водки не найдется? Эта штука на вкус как моча! — Окликаю я его.
Парень Кейси, Леон, поднимает руки и смеется надо мной с другого конца гостиной.
— Прости, Сил. Во всем виноваты Джейк и Сэм. Они очистили все хорошее еще до того, как ты пришла. Вот что ты получаешь за опоздание.
Кейси толкает меня бедром, издавая отвратительный утробный звук.
— Чертово животное. Видела бы ты его, когда он приехал сюда на отцовском Мазерати. Можно подумать, что он божий дар человечеству или что-то в этом роде.
— Кто, Джейк?
— Конечно, Джейк. У кого еще эго размером со штат Техас? И кто еще придет на вечеринку с гребаной медалью. Разве он не знает, что сезон закончился два месяца назад?
Парень, о котором идет речь, стоит у стола для пив-понга, смеется и пьянствует с Сэмом Хоторном и Киллианом Дюпри; конечно же, медаль «самый ценный игрок», которую тренер Квентин вручил ему в конце футбольного сезона, висит у него на шее, покоясь поверх идеально сшитой голубой рубашки Армани на пуговицах. Он смотрит в мою сторону, его улыбка становится шире, когда мы встречаемся глазами, и мои нервы звенят, как колокольчики на ветру.
— Да, Джейк любит Джейка так же, как Канье любит Канье. Хотя он очень милый.
Положив руки на стол, наклонившись ко мне, Кейси надевает свое «не связывайся со мной» лицо.
— Слушай, сучка. Если ты не выпьешь это пиво, я пойду туда и расскажу ему, какой мокрой он делает твою киску. А потом скажу ему, что ты все еще девственница, и ты берегла себя для него с пятого класса.
Я пристально смотрю на нее, кожа за ушами и ниже по шее начинает покалывать.
— Ты не посмеешь этого сделать.
Кейси надувает губы, проводя рукой по своим длинным темным волосам; они прямые, как лезвие ножа, и блестят так, словно она семь раз укладывала их перед тем, как выйти сегодня вечером. Как всегда, она выглядит потрясающе в маленьком черном платье, которое обтягивает ее изгибы во всех нужных местах и подчеркивает их в других. Есть причина, по которой она самая желанная девушка в Роли Хай.
— А ты попробуй, — беззаботно говорит она.
Я знаю это выражение на ее лице. Видела это уже бесчисленное количество раз. Обычно перед тем, как она решит нажать на спусковой крючок особенно жестокого плана, предназначенного для того, чтобы смутить или унизить одного из простых смертных учеников Роли. Я поспешно опрокидываю кружку с пивом и делаю глоток. Мое горло саднит от холодной газированной жидкости, когда с грохотом ставлю кружку на стол, задыхаясь. Вокруг меня раздаются радостные возгласы, и рядом появляется Зен, обнимая меня за талию. Ее волосы заплетены назад в косички, выкрашенные в светлый цвет с розовыми кончиками. Ярко-розовое платье почти так же откровенно, как и у Кейси.
— Отлично сработано, Париси, — говорит она, целуя меня в щеку. — Где ты так долго была? Мы ждали тебя.
Кейси отвечает на вопрос раньше, чем я успеваю ответить.
— Урок игры на гитаре. — Она произносит эти слова с тем же отвращением, с каким могла бы сказать: «дисконтная стойка все по 21$». — Кейси твердо убеждена, что предмет одежды не стоит ни хрена, если за него не нужно выложить больше четырехсот долларов. — Я не понимаю, почему ты просто не прекратишь это делать, глупышка. Твои родители дают тебе карманные деньги, верно?
— Да. Но мне нравится преподавать. — Мы уже тысячу раз это проходили. Если бы мне не приходилось каждый вечер давать уроки, это бы вполне устроило Кейси. Таким образом, я могла бы пойти к ней домой после школы, и мы могли бы тусоваться, безжалостно критикуя актерский состав «Дерзких и красивых».
— Без разницы. Ты же руки себе портишь. Они выглядят так, будто ты зарабатываешь на жизнь физическим трудом.
— Это мозоли, Кейси. Я не могу играть без них.
Она стонет. Зен берет мою руку и поворачивает ее, осматривая упомянутые мозоли.
— Еще хуже, — неодобрительно добавляет она.
— Именно. И как ты думаешь, что Джейкоб Уивинг будет чувствовать по отношению к ним, когда ты обернешь эту неряшливую ручонку вокруг его члена и отшлифуешь его крайнюю плоть? Я слышала, что он необрезанный. — Она шевелит бровями, изображая пальцами, как щелкают ножницами. Зен взрывается в припадке шокированного хихиканья, а я ищу ближайшую глубокую яму, чтобы пойти и зарыться в нее.
— Остановись. Мне плевать на Джейкоба Уивинга. Все равно, что он думает о моих мозолях, и я определенно не собираюсь обхватывать рукой его член в ближайшее время.
— Какая жалость, — раздается голос позади Кейси. Мы втроем резко поворачиваемся, и цыпленок Альфредо, которого я съела на ужин, внезапно пытается снова появиться, поднимаясь в моем горле.
Иисус.
Он стоял в двух футах от меня.
Держа в руке стакан, наполненный янтарной жидкостью.
Выгнув белокурую идеальную бровь в мою сторону.
Насмешливый изгиб его рта говорит обо всем.
— Я давно хотел поговорить с тобой, Париси, — говорит он. Голова запрокидывается назад, и он изучающе смотрит на меня, отчего я краснею до самых корней волос.
— О-ох. — Господи, пожалуйста, помоги мне сейчас. Не дай мне споткнуться о мой собственный вероломный язык. Я судорожно сглатываю. — Зачем? Хм. О чем?
Кейси пытается спрятать улыбку под вуалью своих волос.
— Боже, Сильвер. Как тебе удалось продвинуться так далеко без единого заигрывания? — Она делает вид, что пытается прошептать эти слова, но делает все, чтобы Джейкоб ее услышал.
— Мне это в ней нравится, — говорит он, ухмыляясь. Отработанным движением опрокидывает содержимое своего стакана, смакуя его во рту, и взгляд блуждает по моему лицу. Он сглатывает, и я обнаруживаю, что не могу оторвать глаз от мышц его горла. — Не все могут быть такими, как ты, Уинтерс. С парочкой отработанных трюков и хорошо объезженной. Иногда приятно пообщаться с кем-то немного более... невинным.
Кейси это не нравится. Ни капельки.
— Ну да, конечно. Я уверена, что ты бы так не сказал, если она будет дуть, а не сосать.
По моей спине пробегает волна стыда. Даже у Зен отвисает челюсть.
— Кей-Кей!
Кейси скользит рукой по моей, гладя меня по волосам. Я люблю свою подругу до смерти, но иногда мне хочется ударить ее кулаком в горло.
— Да ладно тебе. Она ведь знает, что я шучу, правда, глупышка Сил? Никто не настолько туп, чтобы совершить такую ошибку. У вас, люди, нет чувства юмора.
Глаза Джейкоба впиваются в голову Кейси сбоку, сверля ее взглядом, серым и равнодушным.
— С такими друзьями, как ты, Кей-Кей, — говорит он насмешливо, — кому нужны враги? Сильвер? Я собирался на секунду выйти к бассейну. Подышать свежим воздухом. Хочешь присоединиться ко мне?
Вот дерьмо. Я смотрю на Зен, а потом на Кейси, моя челюсть практически лежит на полу.
— Уххх... конечно. Я просто…
