Мама настояла, чтобы я познакомилась с Лешей. Они работали в одной организации. Я долго сопротивлялась. Тогда она подстроила наше «типа» случайное знакомство. Наверно она хотела как лучше. Я не знаю. Сначала я была на нее очень зла, но потом даже сказала: «Спасибо». Лёша оказался неплохим парнем. Спокойным, рассудительным. Мне было интересно его слушать. Мы ходили в кино, в кафе, даже пару раз в музей наведывались. Нам было интересно вдвоем. Всё было хорошо до той поры, пока он не захотел перейти черту дружбы. Я растерялась. Из одних отношений прыгать резко в другие не было цели. Но мама сказала: «Попробуй! Тебя никто не торопит, не заставляет. Просто попробуй». И я дала Лёше шанс.
Мы стали ходить за ручку, иногда целоваться. К большему я не была готова, и он это понимал. Вроде бы всё хорошо, но чего-то не хватает. Он целует меня, а меня его поцелуй не цепляет. Нет ни страсти, ни желания. Он для меня словно брат, друг, но не любимый человек. И чем дольше мы с ним встречались, тем сильнее я это осознавала. Я не могла и дальше обманывать его, давать ложную надежду. Однажды я ему рассказала, что чувствую и испытываю к нему. Он стойко это принял, даже поблагодарил за честность. Леша — хороший парень, и обязательно найдется девушка, которая его полюбит. Но это буду не я. Я не могу через силу встречаться или притворяться, что я влюблена. Даже для того, чтобы отомстить Сомову. Впрочем, честно сказать, мстить совсем не хочется.
Прошло время, и я простила Женю. Он просто оказался слабее меня. Внешне он всегда показывал себя брутальным, смелым парнем. А вот внутри сидел ранимый мальчик, который просто замыкался в себе и отгораживал себя от окружающих. Он доверился только мне, он стал меняться. Но ему наши общие враги преподнесли удар, который он не ожидал. Преподнесли от моего имени. И он опять закрылся, испугался. Ведь если это правда, то только я одна знаю его изнутри, знаю какой он на самом деле. Побоялся, что я продолжу наносить удары по его слабым местам. Ох, Женя, неужели ты поверил, что я могла это сделать? Хотя, с другой стороны, конечно, ведь я не говорила, что люблю. Я же была гордая, независимая. В общем, в нашем расставании виноваты мы оба. И с себя ответственности за это я тоже не снимаю. Но к чему теперь об этом думать. Наши дорожки разошлись, к моему большому сожалению. Возможно, мы даже больше не встретимся.
Я продолжала свою прогулку, когда мне показалось, что я вижу знакомые черты. Человек сидит спиной ко мне, на лавочке, напротив детской песочницы. Но меня не покидает ощущение, что это Женя. Сердце начинает биться с ускорением. Я не верю своим глазам. Подхожу ближе, но еще сохраняется приличное расстояние между нами. Но что Жене делать у детской песочницы? Человек не сводит глаз с ребенка. Я провожу взглядом в этом направлении. В песочнице играет маленькая девочка, которой на вид не больше двух лет. Она оборачивается, а я застываю на месте. Эти глаза. Эти синие глаза, как у Жени. Я остановилась. В голове сразу — это его дочь. У него есть дочь. Ноги становятся ватными. Дыхание редким. Начинает кружиться голова. Нужно сесть и чем скорей, тем лучше. Не хватает тут еще перед ним в обморок грохнуться. Уверена, что это он. Чувствую на подсознательном уровне. Подхожу ближе, и меня накрывает его ароматом. Таким родным, таким приятным. Это точно Женя. Он оборачивается и видит меня. Он не то, что удивлен, он в таком же шоке, как и я.
— Маруся? Это правда ты? У меня не глюк?
Я попыталась улыбнуться. Эффектный приход. Главное, что без обморока. Я кивнула и села рядом с ним. И сразу оказалась в западне. Его аромат, его энергетика окутывала меня. Захотелось сейчас просто молчать, уткнуться в его грудь. А потом стучать по ней и кричать, почему все так. У него есть дочь, а у меня есть только боль и пустота. Это несправедливо. Но я держу себя в руках. Жизнь закалила. При любых условиях — глубоко дышать и улыбаться. Вот только улыбаться сейчас совсем не хочется.
— Твоя? — я показываю взглядом на девочку. Женя утвердительно кивнул и ответил: «Моя». — Хорошенькая. На тебя похожа.
Он улыбнулся. Ему приятно это слышать, а вот у меня сердце сжимается. У него уже бегает дочь. Он живет, наслаждается жизнью. А я? А я всё еще люблю его.
— А какая говорливая, ты не представляешь, — он закатил глаза. — Правда, не всегда понятно, что она говорит, но тем не менее.
— Ну понятно, вся в отца.
Наверно нужно было сдержаться, но я не смогла. Обида и злость не дали. Они вырываются наружу, без моего ведома и разрешения. У него есть дочь!
— Нет, отец у меня не особо говорливый, так, если только по делу. В Таню наверно.
Только спустя пару секунд до меня доходит смысл его слов. Вдох облегчения с вопросом:
— Так это твоя сестра?
Он кивает, а я улыбаюсь. Скорей всего нервно.
— А ты что подумала? — и тут же догадывается, о чем я подумала. Снова закатывает глаза. — Маруся, только не говори, что решила, что это моя дочь?
Я улыбнулась и кивнула. Меня потихоньку отпускает. Это его сестра, не дочь. Ух, выдыхаем.
— Ну ты даешь. Как и в голову-то такое могло прийти.
Его сестра показывает руками, что у нее не получился песочный куличек, при этом артистично что-то свое лепечет.
— Катюша, попробуй сделать новый пирожок, — говорит ей Женя, оглядывается на меня и продолжает, — и круассанчик сделай заодно.
Я улыбаюсь и смущаюсь. Он тоже все помнит. Произношу вслух:
— Всё как будто только вчера было.
Улыбка не сходит с моего лица, а вот Женя погрустнел.
— Как будто уже вечность прошла, — отвечает на выдохе он.
Я посмотрела на него, а он на меня. Наши взгляды встретились, и мы не можем оторвать их друг от друга. Так и застыли на пару секунд. Я первой отвела взгляд, засмущалась. Наверно покрылась румянцем.
Сестра у него опять что-то залепетала. Женя встал и подошел к сестренке, стал помогать ей делать песочный пирожок. А я застыла. Я рассматривала его, и не могла отвести глаз. Он стал еще шире, крупнее, еще красивее. Прическу сменил, появились выбритые бока. Вообще возмужал. Прошло столько времени, а я до сих пор воспринимаю его как близкого и родного мне человека. Хочется броситься сейчас в его объятия и застыть, раствориться в нем и окунуться в его запах. Просто быть в его объятиях и делать спасительные вдохи. Мне их так долго не хватает.
Вижу, что у него на шее появилась новая татушка. Большая, крупная. Какие — то буквы, написанные вензелями. Красиво. Но мне наверно всё в нем нравится, хоть три буквы бы написал. Всё равно нашла бы в них свой плюс. Интересно, он до сих пор живет со своей девушкой?
Женя вернулся, сел рядом. Еще ближе, чем мы были. Я ощущаю его тепло уже физически. Я напрягаюсь, нервничаю. Всё как в первый раз. Хотя по сути, это и есть наша первая встреча спустя такое время. Волнуюсь, как девчонка. Его близость выводит из равновесия, ощущаю едва заметную дрожь. Пытаюсь отвлечься.
— Женя, у тебя новая татушка?
Пытаюсь заглянуть ему в глаза, но он закинул вверх голову, словно наслаждается звуком своего имени. Делает глубокий вдох и поворачивается ко мне. Я отвожу взгляд, не могу его выдержать. Эти синие глаза словно меня сканируют, изучают. От них хочется спрятаться, убежать, ведь они гипнотизируют меня, заставляют сердце биться чаще.
— Да, сделал недавно. Как символ вечной любви, — я вздохнула.
Мельком посмотрела на него и вернулась взглядом к девочке.
— Сестрёнке посвятил?
Он улыбается.
— Нет, не ей. Сестренку я люблю. Но не она в моем сердце. Можешь прочитать!
Сомов наклонил голову, чтобы я лучше рассмотрела тату. Я поддалась вперед и стала пытаться прочитать выведенные вензеля. Когда буквы сложились в слово, я удивилась.
— Мару?
Я сразу отклонилась, так как соблазн поцеловать его шею был очень велик. Хотелось оставить влажную дорожку своими губами. Пока я разглядывала, его шея покрылась мурашками, видимо от моего дыхания. Он выпрямил голову.
— Да Мару. Сокращенное от Маруси, — я смутилась, а потом подумала, может и не я это. У него же была девушка, может тоже Маруся. — На конце у буквы «У» знак бесконечности. — Он продолжает рассказ. — Хочешь, скажу, что она значит для меня? — Я кивнула. Он выдохнул и произнес. — Соколова Маруся в моем сердце навсегда. Моя любовь к ней бесконечна.
