в котором я росла и там, где умер мой брат, не покидало меня. Решив, что я в конец испорчу себе настроение, я принимаю решение не ездить туда. К тому же это опасный район. И вряд ли за эти годы там могло что-то измениться.
Вернувшись домой, я обнаруживаю на своем телефоне не принятое фотосообщение. Улыбающаяся Ханна смотрит в объектив. Ее длинные каштановые волосы лежат огромной массой на хрупких плечах. Сидящий рядом с ней Айк высунув язык, смотрит куда-то в сторону. Они сидят в гостиной, в бостонской квартире Стайлза. На заднем плане я вижу те самые занавески, которые покупала в маленьком магазинчике на Гарвард-сквер.
Эта фотография вызывает у меня поток слез. Прошло всего около двух недель как я уехала из этой квартиры и в которую, еще собираюсь вернуться. Но сейчас реву так, словно я больше не увижу ни занавески, ни Айка, ни Ханну.
Боже, я точно схожу с ума.
Мы не должны были ссориться. Я должна была лететь с ним домой.
Я ненавижу Лондон. Он снова мне кажется серым и унылым. Он заставляет меня плакать. Я хочу домой, в Бостон.
* * *
– Это будет небольшой ужин моих коллег и их семей. – Дядя садится рядом со мной на диван.
Почти весь день я сижу на диване и смотрю BBC. Я даже не принимала душ сегодня, просто сижу в одной пижаме и молю время идти быстрее.
– Я в порядке, дядя, – стараясь звучать убедительной, отвечаю я.
Но у меня ни черта не получается. Депрессия буквально сочится из меня. Если это вообще возможно.
– Как его отец? – тихо спрашивает он.
Я смотрю на дядю.
– Стайлз пишет, что он выкарабкается.
Дядя кивает. Уверена, на его языке крутится еще вопрос.
– Миссис Мерлоу, – начинаю я, не глядя на него. – Мелоди. Она держится. У нее двое детей, она хорошая мама.
Дядя Генри ничего не отвечает на это. Но его движение его головы говорит, что он понял, что я имела в виду. Негласно мы решаем не продолжать эту тему. Дяде удается меня уговорить поехать с ним. К тому же он сказал, что я встречу там Джейден и Уильяма. Все же мне не мешает отвлечься. Вот только не очень хочется объяснять им, куда делся Стайлз. Я не хочу, чтобы хоть кто-то даже подумал, что между нами что-то не так.
Я надеваю темно-бордовое короткое платье. Рукав лишь с левой стороны, оставляя правую руку обнаженной от самого плеча.
Это платье я надевала лишь однажды, на какую-то вечеринку в братстве. Волосы оставляю распущенными. После нанесения макияжа, я долго и критически рассматриваю себя в зеркале. Мои волосы отросли уже почти ниже попы. Такой длины у меня не было никогда.
Надев босоножки на толстом каблуке и захватив клатч с телефоном, я выхожу из спальни.
Район, в который мы с дядей приехали на его машине, находится в самом сердце Лондона. Ухоженные кирпичные дома окружают старинные сады. Повсюду можно увидеть англиканские церкви.
– Ну вот мы и на месте, – говорит дядя, припарковавшись у просторного дома с террасой.
Мы выходим из машины и проходим по выложенной булыжником дорожке к невысокому крыльцу. За дверью звучат гул голосов и музыка. Дядя Генри звонит в дверь. На пороге показывается великолепная высокая женщина в голубом вечернем платье с большим вырезом. Ее светло-зеленые глаза загораются, когда она видит гостей. То есть нас. Ее черные волосы собраны в высокую прическу, а красные губы сочетаются с цветом ногтей. Одной рукой она изящно держит бокал.
– Генри. Входите, скорее.
Войдя вслед за ней, я оказываюсь в просторном холле. Белоснежные стены с бесконечными картинами как в галереи. Музыка и голоса доносятся из другой комнаты. Женщина лучезарно улыбается и слегка приникает к дяде.
– Прекрасно выглядишь, Генри, – мурлычет она.
Становится очевидным, что она испытывает к нему отнюдь не дружеские чувства. Но дядя лишь улыбается. Он кладет одну руку на мое плечо.
– Конни, это моя племянница Мадлен. Мадлен, это наша организатор «пьянок», как мы шутя ее называем.
– А вообще я спасательный круг компании, – самодовольно заявляет мисс… Конни, протягивая мне руку. – Я мисс Митчелл, но можешь звать меня просто Конни.
– Очень приятно, Конни, – неуверенно произношу я.
Она все еще что-то щебечет дяди на ухо, пока мы идем к гостиной. Просторное помещение почти ничем не отличается от холла: все те же белоснежные стены и картины. Мебель явно из-за рубежа, мне сложно сказать откуда. Несколько фуршетных столов и огромное окно от пола до потолка с прозрачными занавесками.
Что ж, эта мисс Митчелл весьма богатая и судя по всему, незамужняя.
Не успеваю я войти, как возле меня тут же вырастает Джейден. На этот раз она одета в серебристое платье. Ее светлые волосы переливаются в свете ламп и непривычно уложены. Она оказалась такой красивой. В смысле, не только милой и забавной.
– Мадлен. – Она сграбастала меня в свои объятия. – А где Стайлз?
Мое сердце болезненно екает, и я снова погружаюсь в свою привычную депрессию, о которой позабыла на целых три минуты.
– Ему пришлось срочно вернуться в Америку, – на выдохе тараторю я.
– А что случилось? – Джейден берет меня под руку, и мы медленно начинаем продвигаться среди людей.
– Его отец очень болен. Он уговорил меня остаться здесь с родителями.
– Но ты грустишь, – делает вывод Джейжен, глядя мне прямо в глаза.
– Немного. – Я пожимаю плечами. – Просто непривычно находиться вдали от него.
Джейден цокает языком и вздыхает.
– Вы из тех слащавых парочек, которые скулят, стоит им разлучиться утром. Хотя они увидятся вечером.
Я шутя пихаю ее локтем.
– Эй. Мы учимся в
