class="p1">– Доброе утро, – постучала ради приличия в дверь, – можно?
Ответа не последовало. Мир стоял ко мне спиной, смотрел через панорамные окна на город в утренней дымке и бедолаг, стоящих в пробках, спрятав руки в карманы брюк. Судя по напряженным плечам, соблазнительно натянувшим ткань светлой рубашки до предела, и прямой, как стальной прут, спине, мужчина зол. Ну, или недоволен, как минимум. Ощущение, будто от него даже искрит.
Да что такое случилось-то?
Раз приглашения и разрешения я не дождалась, то смело прошла сама. Закрыла дверь и, удобней перехватив сумочку, висящую на плече, замерла аккурат напротив его рабочего стола.
Может, Троицкий все еще злится, что я вчера отказалась с ним поужинать? Так я готова сегодня пригласить его на обед! Сейчас только с Эллочкой вопросы решу…
Да, точно. Наверное, злится. Надо бы еще раз извиниться.
И я начала:
– Мир, если ты злишься, что я вчера отказалась от ужина, то еще раз прошу прощения. Просто приглашение было таким неожиданным, что…
– Садись! – перебил меня Троицкий приказным тоном. И я послушно прижала пятую точку к стулу. Просто так “бамс”, и ноги сами подкосились. Благо, не улетела мимо кожаной сидушки.
– Так вот… – откашлялась я, собираясь продолжить свою пламенную речь, но Мирон развернулся. Посмотрел на меня, и воздух резко застрял в моих легких. А вместе с ним и все слова. Просто… просто он был так зол! Такая молчаливая ярость плескалась в синей радужке глаз Мирона, что стало моментально не по себе. Вдоль позвоночника стройным рядом промаршировали ледяные мурашки прямиком из Антарктиды, и я сжала кулаки, до боли впиваясь ноготками в ладонь.
Похоже, все гораздо серьезней, чем я могла бы предположить.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – вопреки взгляду и выражению лица, позе, и вообще, голос Троицкого был ровным. Даже в какой-то степени безразличным. Но это только на первый взгляд. Внутри там кипела горячая лава.
– Так я и говорю, что...
– Не про ужин, Лера.
– А про что? – растерялась я окончательно.
– На самом деле теперь я даже рад, что у тебя вчера вдруг оказались какие-то очень неотложные дела. Или, по крайней мере, совесть, чтобы не согласиться со мной пойти на свидание.
– А это должно было быть свидание?
– ...иначе мое мнение о твоем двуличии было бы в десятки раз хуже, – пропустив мимо ушей мой вопрос, продолжил Мир. Одарил меня с ног до головы очередным ледяным взглядом и прошел к своему столу. Медленно и грациозно, как хищник, который вот-вот оттяпает своей добыче (читай, помощнице) голову. А самое обидное, я даже не понимаю, за что!
– Что происходит? О каком ты говоришь двуличии? – в итоге, не выдержав тотального перенапряжения, спрашиваю я. – Что я такого сделала?
Нет, конечно, я совсем не без греха! Слила документы Элле Робертовне, но быть того не может, что те безобидные договора на аренду могли всплыть! Или, может, это он из-за каталога такой злой? Не зря же Миша со Стасом и Костей вышли от него белее мела. Им, наверное, тоже влетело.
– Мир, если ты злишься из-за каталога…
– При чем тут каталог? Что с ним не так?
– Ну… – я пожала плечами, – мало ли. Тогда я совсем не понимаю, что происходит?
– Не понимаешь?
Киваю растерянно.
– Что ж, забавно, – ухмыляется хозяин кабинета, вот только судя по перекошенному гневом лицу, ему далеко не “забавно”, – полюбуйся, – поворачивает ко мне свой ноутбук.
Я, окончательно потерявшись в пространстве, опускаю взгляд с лица Мирона на экран. Невидящим взглядом таращусь на какие-то эскизы и зарисовки с какого-то совершенно левого сайта, абсолютно не понимая, что, твою бабушку, я там должна рассмотреть-то?!
– Любопытно, да? – упирает руки в стол Мирон, нависая скалой, – как тебе?
– Эскизы? Симпатичненько...
– Лер-р-ра, хватит прикидываться дурой! – зарычал Мир, заставляя вздрогнуть от такой резкой перемены в его тоне. Вскинуть взгляд и вжаться в стул.
– Но я правда не понимаю! – поморщилась я, сжимая в руках бедную сумку, сердце билось в груди часто-часто, а в висках пульсировала кровь. – Я не понимаю… – повторила еще раз, одними губами, заставив тем самым рассвирепеть Мирона пуще прежнего.
– Тогда я тебе объясню, Совина, – рычит мужчина, дерганно отстраняясь, – я поверил тебе! Черт побери, я до последнего надеялся, что ты не рискнешь подложить мне свинью, Лера! – провел ладонью по волосам Мирон, ероша их, размашистым шагом прохаживаясь вдоль кабинета.
– К...какую свинью?
– Я закрыл глаза на то, что ты журналистка. Я много на что в твоей биографии закрыл глаза…
– Так ты знал, что я… кто я…? – охнула удивленно.
– Ну, конечно, знал, Совина! Моя служба безопасности тщательно проверяет каждого сотрудника. Я предполагал, что ты, как и большинство твоих коллег, просто пришла сюда за гребаной сенсацией. Но даже это меня не остановило. Твою мать, я, млять, до последнего не верил, что ты так со мной поступишь, Лера!
– Да как я поступила?! Что я сделала-то?! – подскочила я на ноги, устав смотреть в лицо начальству снизу вверх.
Встала, да слишком резко. На мгновение в глазах потемнело, и заплясали разноцветные круги. Но, правда, всего на доли секунды. Потом в чувства привел голос Мирона, звенящий от напряжения:
– Вчерашняя встреча в ресторане “Бристоль”. Коллекция, на производство конторой мы заключили контракт. Ну, как? Память возвращается?
– Ну… да, – неуверенно выдала я. У меня не настолько все плохо с головой. Вчерашний день я прекрасно помню. Вот только Мирон, видать, считал по-другому. Он красноречиво замолчал, поджимая губы и поигрывая желваками. А я, кажется, начала понимать, что происходит.
Еще раз перевела взгляд на светящийся экран ноутбука Троицкого, ошалевшими глазами пробежала по тем самым “симпатичненьким эскизам” и… и выпала окончательно. Из тела, из мира, из пространства и точно из времени. Меня будто только что хорошенько стукнули по голове, и детальки сложились в цельную картинку.
– Это она? – вздохнула тихо-тихо, округляя глаза. – Это что, та самая коллекция?
Мирон усмехнулся.
Раз.
Второй.
Третий.
А потом вообще расхохотался, как последний безумец. Коротко. Громко. Резко. Со свистом втягивая воздух сквозь сжатые зубы. И, потирая виски, тут же поморщился.
– Господи, какой я идиот, Совина. Я просто конченый идиот! Поверить, кому?! Придурок! – сжал
