Он отключил телефон и тихо выругался.
— Что случилось? — испуганно спросила Варя.
— Хрен знает что! Отец бросил маму!
— Быть не может!
— Ушел к молодой, старый козел!
— Ничего себе!
— Мне придется лететь, она в жуткой истерике, как бы глупостей не наделала…
На террасу вышла Анна Никитична.
— Что такое, ребята?
Варя объяснила матери, в чем дело.
— Стас, я полечу с тобой!
— Нет! Не надо вам туда лететь! — решительно заявила Анна Никитична. — Пусть лучше ваша мама прилетит сюда.
— Сюда?
— Конечно! Здесь ее никто не знает, никто не будет смотреть на нее с жалостью или злорадством, а красивые места, чистый воздух пойдут вашей маме на пользу.
— Но ведь мы скоро уедем!
— И прекрасно! Уезжайте, а я о ней позабочусь. Мы люди одного поколения, найдем общий язык. Поверьте, это лучше, чем сидеть в Москве, в квартире, где столько пережито, и ловить на себе сочувствующие взгляды.
— Стас, мама права! Марине Георгиевне здесь будет лучше. Ей волей‑неволей придется держать себя в руках, и это ей поможет. Первые три дня мы с ней побудем, она освоится, ну а не захочет, увезем ее обратно, в любом случае такая встряска пойдет ей на пользу. Звони, не теряй время!
— Стас, а виза‑то у вашей мамы есть? — вспомнила Анна Никитична.
— Кажется, есть. Да, точно, отец не так давно сделал им обоим мультивизу. Тогда я сразу попробую найти ей билет. Спасибо, Анна Никитична, но как отец мог…
— Стас, скорее звоните маме!
Марина Георгиевна несказанно удивилась.
— Сташек, нет, это немыслимо! Чужие люди… Я не выдержу. Я, конечно, понимаю, прервать медовый месяц из‑за старой матери… Но у тебя это уже четвертый медовый месяц, а я всю жизнь угробила на этого негодяя. И, главное, такое впечатление, что вся Москва уже в курсе…
— Вот именно поэтому тебе лучше прилететь сюда. Понравится — останешься, нет — улетишь с нами. Хочешь, сниму тебе номер в гостинице?
— Пожалуй, такой вариант меня бы устроил… Побуду с вами и улечу.
— Хорошо, билет я уже заказал, вылетаешь завтра рано утром, виза у тебя ведь есть?
— Есть, твой папаша, сволочь такая, сделал…
— Вот и отлично. А мы с Варежкой тебя встретим.
— Сташек, а ты не мог бы встретить меня один?
— Без проблем, встречу один.
— Спасибо тебе, сын!
— Это не мне спасибо, а Варежкиной маме. Я уверен, вы подружитесь.
— Сташек, тебе хорошо с ней?
— Очень, мама, очень!
— Ох, хоть бы ты был уже счастлив, мой маленький, — всхлипнула Марина Георгиевна.
Господи, как отец мог?
Стас ужаснулся, увидев мать в аэропорту. Она постарела в одночасье. На их так называемой свадьбе это была моложавая, подтянутая, интересная женщина, а теперь… Комок подступил к горлу.
— Сташек, ты чудесно выглядишь, отдохнул немножко? Только не спрашивай меня ни о чем! Я перевернула эту страницу, бог с ним, пусть живет как хочет…
— Правильно, мамочка! Сейчас поедем в гостиницу, а потом Анна Никитична ждет нас к обеду.
— Сташек!
— Мама, но это же только естественно, чтобы ты познакомилась со своей… Черт, никогда не помню, как это называется…
— Сватья, это называется сватья.
— Хорошо, сватья так сватья. Мамуля, чем больше ты будешь на людях, тем лучше. Не надо упиваться своим горем.
— Стас, что ты такое говоришь! А что это за машина?
— Варежкина.
— А почему она не приехала меня встретить?
— Но ты же сама просила, чтобы я приехал один!
— Да, но все же как‑то…
— Мама, не начинай!
— Все‑все! Молчу!
— Кстати, номер удалось снять только на сутки.
— Как?
— Лето, мамочка, сезон. Но тебе уже приготовлена чудная уютная комната с видом на горы. Если б ты знала, чего мне стоило достать билет…
— Сташек, но я же…
— Мама, все нормально, и это просто здорово, что ты будешь жить в этом доме. Там хорошо…
— Ну что же делать… — тяжело вздохнула Марина Георгиевна.
— Жить, мамочка! Что же еще?
— Сташек, а может, в Москве вы с Варежкой переберетесь ко мне? Зачем вам снимать квартиру?
— Мы подумаем.
Не хочет, поняла Марина Георгиевна. Этот кот всегда гуляет сам по себе. И ему очень быстро надоест быть внимательным и нежным сыном.
— А вот и твоя гостиница! — объявил он. — Ой, смотри, Варежка!
В самом деле, у дверей гостиницы их ждала Варя.
— Как она похорошела, — с какой‑то даже обидой проговорила Марина Георгиевна. Зачем я согласилась приехать сюда, только испорчу им медовый месяц и сама буду страдать, глядя на их счастье…
— Марина Георгиевна, добро пожаловать!
— Здравствуй, деточка.
— Как долетели?
— Нормально.
— Вот и хорошо! Здесь такой воздух… — Варя не очень понимала, что надо говорить. — К сожалению, с гостиницей так получилось, но, я думаю, вы оставьте то, что вам может понадобиться в эти сутки, а остальное мы сразу заберем, и завтра Стас просто зайдет за вами…
— Да, это разумно. А может, кто‑то еще не приедет, бывает же так…
— Вам у нас понравится.
— Молодец, что пришла, — шепнул Стас.
— Очень тяжело?
— Очень.
— Что вы там шепчетесь? — насторожилась Марина Георгиевна. — Я ужасно выгляжу, да?
— Мама, не выдумывай!
— Я хочу принять душ с дороги, привести себя в порядок…
— Сколько времени тебе нужно?
— Час, не меньше.
— Хорошо, мы подождем тебя в саду, выпьем кофе, а ты, как будешь готова, спускайся.
— Марина Георгиевна, а может, вы тоже хотите кофе? Я вам закажу в номер?
— Спасибо, не стоит. Я мечтаю о душе, идите уже!
— Как мне ее жалко! — прошептала Варя.
— Да, папаша отколол номер. Сволочь!
— Стас, а может, там любовь?
— Да какая любовь!
— Но ведь бывает же и в таком возрасте.
— Бывает… Но я все равно не желаю с ним знаться. И всегда буду на маминой стороне. Впрочем, он пока тоже не спешит поставить меня в известность.
Как ни странно это было Стасу, но обе матери понравились друг другу.
— Самобытная женщина, — сказала о сватье Марина Георгиевна, когда поздно вечером Стас провожал ее в гостиницу. — И мальчонка хорошенький такой, только тебя еще дичится.
— Не беда, обвыкнется. А ты, мама, героиня, держишься молодцом.
— Кто это придумал — привезти меня сюда?
— Анна Никитична.
— Так я и подумала.
— Ну что, мамочка, утром я за тобой зайду.
— Знаешь, Сташек, меня это уже не пугает.
— Так, может, поживешь здесь какое‑то время?
— Пожалуй, мне и вправду тут легче.
