— Миссис Фарадей?
— Джуд?
Откуда-то из тумана раздался голос Майлса, позвавший ее по имени. По нетерпеливому тону стало ясно, что муж пытался привлечь ее внимание уже несколько раз.
— Это доктор Лайман, — сказал Майлс.
Они стояли в другом коридоре, перед палатой Зака. Джуд даже не помнила, как сюда добралась.
— Сочувствую вашей потере, — произнес доктор Лайман.
Она кивнула и ничего не сказала.
Доктор Лайман повел их в палату к сыну. Зак сидел в кровати, скрестив руки.
— Кто здесь? — спросил он.
— Это мы, Зак, — ответила Джуд, стараясь держаться ради сына.
Доктор Лайман прокашлялся и подошел к Заку.
— Как мы себя чувствуем?
Зак дернул плечом, словно это не имело значения.
— Дьявольски болит лицо.
— Это ожог, — пояснил доктор Лайман.
— Ожог? — тихо переспросил Зак. — На лице? Откуда?
— Редкий случай, — сказал доктор Лайман. — Большинство людей даже не подозревают, что такое возможно, но в подушках безопасности содержится вещество, подобное реактивному топливу. Обычно все срабатывает прекрасно, но иногда, как в твоем случае, Закари, что-то идет не так, вызывая химические ожоги. А у тебя также затронуты и глаза.
— Как я выгляжу?
— Ожоги не сильные, — сказал врач. — Один на скуле, за ним мы будем внимательно наблюдать, но шрамов не останется или почти не останется. Мы не предполагаем делать пересадку кожи. Можно сейчас снять повязки?
Зак кивнул.
Доктор Лайман подошел к раковине, вымыл руки и осторожно размотал бинты. Волосы Зака сбрили с одной стороны и оставили длинными с другой, что придавало ему нелепый вид.
По мере того как разматывалась повязка, перед Джуд открывался весь ожог, сочащаяся рана, в волдырях, от линии волос вниз по щеке и скуле.
Доктор Лайман медленно снял бинты с глаз Зака и металлические чашечки в виде медовых сот. Он наклонил голову Зака, закапал ему глаза.
— Ну вот, — наконец произнес он, — можно открывать.
Ресницы у Зака слиплись и торчали, как маленькие пики. Он провел языком по губам, а потом прикусил нижнюю.
— Ты справишься, Зак, — сказал Майлс, наклоняясь к сыну.
Ресницы Зака затрепетали, как крылышки у птен ца, впервые пробующего летать, а затем медленно, медленно он открыл глаза.
— Что видишь? — спросил доктор Лайман.
Зак не торопился отвечать, повернул голову.
— Все как-то расплывчато, туманно, но я вижу. Ма. Па. Кто-то еще с седыми волосами.
Майлс облегченно выдохнул:
— Слава богу.
— Этот туман пройдет, — сказал доктор Лайман. — Зрение должно вернуться совсем скоро. Ты везучий молодой человек.
— Да. Везучий.
* * *
Джуд слышала, как плачет Зак, и от этого ее боль только усилилась, во-первых, потому, что это вообще происходило, а во-вторых, она не знала, как облегчить его страдания. Она вообще ничего не могла сделать, чтобы помочь ему, себе или Мии.
— Все в порядке, Зак, — сказал Майлс, когда врач ушел.
— Это моя вина, па, — сказал Зак. — Как же мне теперь жить?
— Миа не стала бы тебя винить, — сказал Майлс, и, хотя он говорил вполне разумные вещи, голос выдал глубину его боли. Джуд поняла, как нелегко приходится мужу: он горевал по поводу одного ребенка, пытаясь утешить второго. Она сама переживала ту же борьбу.
— Жаль, что я не ослеп, — сказал Зак твердо, как взрослый мужчина. — Не хочу возвращаться домой и видеть комнату Мии. Или ее фотографии.
В этот момент в палату вошел офицер Эйвери. В руке он держал измятый бумажный мешок, теребя грубыми пальцами скрученную верхушку.
— Доктор Фарадей, Джуд, — сказал он, откашливаясь. — Простите, что беспокою вас в такое трудное время. — Он снова прокашлялся. — Но мне нужно задать Заку несколько вопросов.
— Разумеется, — сказал Майлс, подходя к кровати. — Зак, сможешь ответить на вопросы?
— Пожалуй, — сказал Зак.
Офицер прочистил горло и неловко шагнул к Джуд, протягивая ей бумажный мешок.
— Вот, держите, — сказал он. — Мне очень жаль.
Ей показалось, будто она находится под водой и тянется к тому, что кажется близким, но на самом деле далеко. Она даже слегка удивилась, ощутив под пальцами шершавую коричневую бумагу. Открыв мешок, она увидела что-то розовое — сумочку Мии — и тут же закрыла его, вцепившись дрожащими руками.
Полицейский отошел назад на почтительное расстояние и раскрыл небольшой блокнот.
— Тебя зовут Закари Фарадей?
— Сами знаете. Вы к нам приходили на полицейский час в четвертом классе.
Офицер Эйвери коротко кивнул.
— Прошлой ночью на Найт-роуд разбился твой белый «мустанг»?
— Да, это была моя машина.
— И ты был на вечеринке в доме у Кастнеров в ночь с субботы на воскресенье вместе с сестрой и Алексой Бейл?
— И примерно с сотней других ребят.
— И ты пил алкоголь, — продолжал офицер, сверившись с какой-то бумажкой. — У меня здесь заключение экспертов, в котором говорится, что уровень алкоголя в твоей крови составлял двадцать восемь сотых. Это почти в четыре раза выше допустимого уровня.
— Да, — спокойно ответил Зак.
«Я не сяду за руль, выпив, Madre, ты ведь знаешь, что мне можно доверять?» Сколько раз Джуд слышала от него это обещание?
Она закрыла глаза, словно темнота спасала от всего этого.
Офицер перевернул страницу.
— Ты помнишь, как уходил с вечеринки?
— Да. Было около двух. Миа уже сердилась, что мы опаздываем.
— Поэтому вы все решили сесть в машину и уехать, — сказал офицер. Каждое слово прозвучало как молот. Джуд на себе ощущала каждый удар.
— Лекси хотела позвонить домой, — тихо продолжил Зак. — Я сказал, чтобы не глупила. Однажды мы так и сделали, и ма очень разозлилась. Мне не хотелось, чтобы ма не пустила нас на следующую вечеринку.
— О Зак, — сказал Майлс, качая головой.
Джуд показалось, что ее снова вывернет.
Она совсем забыла о том другом разе, когда они поверили ее словам и обратились к ней за помощью. А она что сделала? Заставила их заплатить за это, заперев в доме на все выходные.
О Боже!
— Все было хорошо, пока вы не доехали до Найтроуд, — продолжал офицер Эйвери.
— По дороге нам никто не встретился. Миа… Миа сидела сзади и подпевала Келли Кларксон по радио. Я велел ей заткнуться, и она ударила меня по затылку, а потом… — Зак глубоко вздохнул. — Мы не так уж быстро ехали, но было темно, и тут неожиданно показался поворот, понимаете? Тот самый крутой поворот за почтовым ящиком Смитсонов. Выскочил неизвестно откуда. Я услышал крик Мии и заорал на Лекси, чтобы она тормозила, попытался схватить руль… и тогда…
