Машина, которая сбила Стеллу, мчалась на огромной скорости. Отсюда напрашивается прямая аналогия: раз Виктор любит погонять с ветерком и уже за это привлекался к ответственности, значит, и подругу свою мог сшибить запросто.
– Что же делать?
– К сожалению, мы с тобой здесь бессильны. Остается только ждать и надеяться, что Виктора сочтут обыкновенным придурком богатеем и оставят в покое. Но к сожалению, должен тебя огорчить: на такой исход можно даже не рассчитывать.
– Это еще почему?
– Когда я вел ментов к Виктору, они переговаривались между собой. В общем, если я все правильно понял, у них новый начальник, ретивый не в меру. Собственно, если бы не он, они бы к нам и не пришли, списали бы все втихаря на несчастный случай, да и закрыли бы дело. Но начальник настоял на том, чтобы провести полномасштабное расследование. Так что они только рады будут найти хоть кого-то более-менее подходящего на роль злеца, чтоб спихнуть на него вину за происшедшее. Ну а Виктор со своими заскоками вписывается в нее просто идеально!
– А ты-то сам что об этом думаешь?
– Я в полной прострации. Только это строго между нами. Если до того, как я отвел их к Виктору, я полагал, что случившееся — роковое стечение обстоятельств, не более, то сейчас…
Никита замолчал.
– Ну же, что ты хотел мне сказать? — вполголоса потребовала Ника.
Никита помотал головой:
– Нет, этого просто не может быть! Забудь!
– Думаешь, что Виктор действительно мог быть в этом замешан? Да не смотри ты на меня такими дикими глазами, или считаешь, что только тебе одному это могло прийти в голову? Я, конечно, его плохо знаю, но сдается мне, что для подобного у него кишка тонка. Кроме того, еще один момент: как он отнесся к известию о том, что Стелла была беременна? То есть важна именно его реакция: было ли это для него неожиданностью, или он уже знал обо всем?
– Мне показалось, что это стало для него шоком. Аж побелел от ужаса! Собственно, именно после этого он начал яростно от нее открещиваться всеми четырьмя конечностями.
– Значит, Стелла не успела его обрадовать. Отсюда вывод: вряд ли Виктор причастен к экстренной отправке его пассии на тот свет. Скорее всего это действительно был несчастный случай.
– Логично, черт возьми! — с облегчением выдохнул Никита.
– Ну что, теперь успокоился?
– Не совсем.
– А что так? Боишься, что Виктора теперь в милицию затаскают?
– Ну это-то само собой. Просто не представляю, как я обо всем об этом его отцу расскажу. Опасаюсь, как бы он после такого волевым решением не сместил сына с поста.
– Может, лучше пока держать его в неведении?
– Сдается мне, что позиция страуса — не самый лучший вариант для нас. Хорошо, если все само собой затихнет и сойдет на нет. А если Виктора возьмут в разработку как потенциального убийцу? И как я потом буду Серафиму Васильевичу в глаза смотреть? Спросит он меня: «Ну что же ты, Никита, знал обо всем, а меня не предупредил?» А мне и ответить на это нечего. Да и не удастся это в тайне оставить, все равно ему доложат о визите ментов. Так что лучше это я сам сделаю, лично, не хочу, чтоб информация об этом докатилась до него через третьи руки.
– Ну тогда пойди на компромисс. Расскажи обо всем его брату, а тот уже сам решит, под каким соусом преподнести все Серафиму и стоит ли вообще это делать!
– Хм… видимо, так и придется поступить. Ладно, я тогда поехал, не знаю, успею ли до конца дня вернуться. Но если что — ты за главную, лады? И не грусти, солнышко!
– Вечером встретимся?
– Врать не буду, вряд ли. Хочу наконец-то добраться до душа, а затем до шкафа со свежими вещами. Впрочем, если ты не против поздних визитов…
– Смеешься? Чтоб я да отказалась от удовольствия лицезреть твою физиономию!
– Ну тогда жди!
Они обменялись невинным поцелуем, плавно перетекшим в поцелуй страстный, и с трудом нашли в себе силы расцепить объятия.
– Помады не видно? — озабоченно спросил Никита, проведя ладонью по небритой щеке.
– Глупый! Я сегодня не накрашена!
– А почему тогда губы такие вкусные были? Я уж решил, что у тебя помада какая-нибудь хитрая, с клубничным ароматом, например.
– Ничего подобного, тебе показалось!
– Ух, сладкая ты моя!..
* * *
Этого вечера Ника ждала с трудно сдерживаемым нетерпением. Когда нудный, да и что там греха таить, неприятный рабочий день подошел к концу, она разве что не вприпрыжку бросилась к Гошке, скучающему в подземном паркинге.
– Мой хороший, мой славный — как ты тут без меня? — ласково тараторила она, погладив капот верного железного коня. — Тебя никто не обижал?..
Тут взгляд Ники упал на красную «пятерку» Зинаиды, припаркованную четко напротив Гошки. Старушка давно просилась в утиль, стоило только посмотреть на насквозь прогнившие пороги, да не единожды латанные и крашенные крылья. Отчего-то Нике показалось, что Зинаидина машина смотрит на них неодобрительно, как высокоморальная бабулька на целующихся в кустах пионеров. Ей-то, поди, хозяйка таких слов не говорит, только пинает со злости по шинам да шипит: мол, рухлядь ты по-моечная!
Не удержавшись, Ника показала той язык, тихо радуясь про себя, что никто этого не видит. Иначе бы точно решили, что у нее с головой не все в порядке.
Как назло, кольцевая дорога стояла в пробках, так что до дома она добралась лишь через полтора часа вместо стандартных тридцати — сорока минут.
Первым делом она бросилась в ванную. Затем залезла в холодильник на предмет чего-нибудь вкусненького. Поскольку результаты осмотра ее не устроили, подхватила пяток полиэтиленовых пакетов и сгоняла в ближайший продуктовый. Вернулась, загруженная всяческой едой, и тут же принялась готовить. Затем, спохватившись, побежала к большому зеркалу в коридоре — прихорашиваться. Затренькал мобильный — оказалось, на связи Мишка. Ника тут же сообщила ему, что крайне занята, и, не дожидаясь ответа, нажала на кнопку отбоя. Общаться с бывшим супругом, когда с минуты на минуту должен был приехать ее драгоценный Аникушин, она не желала.
Такой, носящейся от плиты до зеркала и обратно, и застал ее Никита.
– Ой, ты уже здесь, как здорово! А я нам с тобой такой ужин сварганила — закачаешься!
– Да, я уже отсюда чувствую, как вкусно пахнет, аж слюнки текут от такого благоухания!
– Проходи, разувайся, уже почти все готово! Когда они утолили голод и перешли к десерту, разомлевший от трапезы Никита поинтересовался:
– Ну, как день прошел?
– И не спрашивай. Вроде бы и основных наших скандалисток не было, так все равно: Люба полезла в холодильник и развопилась, что кто-то ее мясо парное в грязи вывалял. Она, мол, специально утром на рынок заехала, а тут мало того, что его из морозилки в обычный отсек положили, так еще и пылью запорошили. Чуть ли не с ножом к горлу пристала: мол, признавайтесь, чьи это происки! Ну, все ее, понятное дело, послали куда подальше, но ор стоял до небес. И ведь знаешь, что самое мерзкое?
