— Прости. Я не знаю, что тебе сказать. Я должен как следует все обдумать, — говорит он в самом конце. — И мне… жаль.
А я нахожу замечательный повод прекратить этот душевный стриптиз.
— Данил, мне пора покормить Дашу, она уже чмокает и хмурится.
Он спохватывается и предлагает свою помощь. Но в кормлении ребенка мне помощь не нужна. Она требуется мне самой.
Лично мне. Мне нужна помощь и защита от его пристального взгляда, которым он, кажется, прожигает насквозь мою грудь. Ту, которую сосет Даша. Ту, которая стала такой тяжелой, непривычно большой, тугой от скопившегося молока. Наверное, это не очень красиво.
И я прошу его отвернуться. Потому что такой взгляд будит во мне напрасные надежды.
Напрасные, потому что кроме жалости в его глазах я не вижу там других эмоций.
Ему жаль меня.
А я хочу другого.
Поэтому отвечаю «нет».
* * *
— Джин, а почему ты так редко приезжаешь в город? — спрашивает однажды Стив, с которым мы регулярно треплемся по телефону.
— Скоро начнется сессия, вот и будет повод. А так мне там особо нечего делать, — отвечаю я.
— Что-то мне подсказывает, что это не единственная причина, — замечает мой друг. Да, из босса он понемногу превратился в друга. Даже несмотря на ту его неловкую и принесшую только разочарование попытку помочь Шону сблизиться со мной. Я его простила. И он, я уверена, больше не повторит подобной ошибки. — Но ты можешь не беспокоиться. Он уехал. Не только из города, но и из страны. Передал все дела новому руководителю и уехал. Во Вьетнам. Там как раз начинается какой-то новый проект.
— Что ж, удачи ему, — искренне желаю я. И так же искренне с облегчением выдыхаю.
Страстное нежелание когда-либо видеть этого человека подспудно действительно влияло все эти месяцы на мои планы. Я каждый раз старалась подгадать посещение врача таким образом, чтобы совершенно точно не столкнуться ненароком с Шоном. И маршрут выбирала каждый раз такой, чтобы не ездить и не ходить по тем местам, где он может быть.
Судьба была милостива ко мне.
После его безумных признаний, от которых я с трудом сбежала, сославшись на плохое самочувствие и необходимость побыть одной, я больше ни разу не видела его. И не слышала.
Стив, с удивительной для обычно прямолинейного босса деликатностью, также избегает упоминать это имя. Словно и не было никогда среди наших общих знакомых того, с кем я так неосмотрительно, так бездумно и так… постыдно прожила почти месяц.
Я смогла отпустить ту ситуацию. Да, было. Да, сделала плохо себе и другому. И я простила себя. Но зачем мужчине-урагану такая… «простигосподи»?
Он заслуживает лучшего.
Однажды утром я просыпаюсь от забытого почти ощущения. Внезапно, резко у меня восстанавливается цикл. И Дарья Даниловна, со свойственной ей упертостью и бескомпромиссностью, в то же утро отказывается от груди и материнского молока. В одночасье.
Она отворачивается, стискивает свои красивые губки, недовольно хмурится и выплевывает даже то, что я сцедила в бутылочку.
— Дашенька, солнышко, ну что не так, любимая? Животик болит?
Не-а.
— Водичку хочешь?
Не-а.
— Гулять хочешь?
Не-а.
— Молоко невкусное?
Ну наконец-то поняла!
Я в панике. Дедушка в истерике. Бабушка деловито помешивает в кастрюльке закипающее козье молоко, разведенное с водой.
— Ну-ка, внученька, как тебе такая замена?
Бабушка, что бы я без тебя делала с этими неадекватными?
Теперь у меня немного развязаны руки. И если мне повезет найти хорошую няню в городе, то в принципе можно уже и задуматься о выходе на работу через несколько месяцев. Только с постояльцем надо будет разобраться.
— Оля? Что-то случилось? Что-то с Дашей? — он явно встревожен. Да оно и понятно. Я регулярно отвечаю на его звонки и эсэмэс и частенько отправляю фотки Даши, но сама не звоню. Никогда.
— Привет, нет-нет, не переживай за… — я спотыкаюсь, — за нее. Все в порядке.
— А с тобой? Просто ты обычно не звонишь. Я удивился. Даже перепугался. Точно все в порядке?
— Все нормально. Я просто спросить хотела, — я перевожу почему-то сбившееся дыхание. — Скажи, тебе ведь не нужна по большому счету квартира в городе. Все равно ты в Москве живешь.
— И?
— И я подумала, что ты, может, просто стесняешься сказать, что тебе внапряг платить за нее, при том, что ты там и не бываешь.
— Не внапряг.
Пауза затягивается.
— Ну-у-у, я все равно хотела спросить… попросить… сказать… Давай расторгнем этот договор, пожалуйста.
— Почему? Ты выставила ее на продажу?
— Нет.
— Нашла других жильцов?
— Нет.
— Хочешь повысить арендную плату?
— Да нет же!
— Ты планируешь вернуться в город? — хмыкает он. — А как же свежий деревенский воздух? Любящие дедушка и бабушка? Козье молоко? Они уже не нужны Даше?
— Данил, у меня скоро сессия. Она продлится три недели. И я хотела на это время приехать с Дашей в город. Вернее, приезжать в будни и возвращаться в деревню на выходные. Заодно проверила бы, как я справляюсь сама, как Даша чувствует себя в новой для нее обстановке.
— Отличный план. А на лекции и экзамены ты дочку с собой будешь носить?
— Я попробую найти няню, которая присмотрит за ней несколько часов в день, пока я…
— Серьезно? Няню? Ты доверишь нашу дочку чужому человеку?
— Данил, ты предлагаешь мне бросить институт?
— Во-первых, можно взять академический отпуск. Во-вторых… а твоя мама не может поехать с тобой на это время?
— Надо спросить, может, на одну неделю и сможет, а потом…
— А на потом я найду вам няню. Которой не страшно доверить Дашу.
— Ты не ответил мне по поводу квартиры.
— Ты хозяйка, у тебя есть ключи. Ты можешь приехать в свою квартиру в любое время. А я, как ты верно заметила, все равно живу в Москве. И тебе не помешаю. Но квартира мне еще нужна. И будет нужна… какое-то время.
— А если я расторгну договор досрочно?
Он устало вздыхает.
— Оль, зачем ты все усложняешь?
Да я упростить хочу! Жизнь свою хочу упростить! Мне хватает дрожащих рук во время твоих визитов и бессонных ночей после них, когда я верчусь на кровати, то слишком жаркой, то слишком холодной. И однозначно слишком пустой в комнате, пропитанной твоим ароматом, чертов ты мой ураган!
— Когда у тебя сессия?
— Через десять дней начинается.
— Почему так рано? Я думал, только зимой.
— Это установочная. Но все равно надо присутствовать на лекциях. Чтобы потом проблем с преподавателями не возникло.
— Хорошо. Я понял. Я приеду заранее и помогу тебе переместиться с Дашей в город.
— Не на…
Блин! Я уже поняла. Когда он говорит ТАКИМ тоном, спорить и уговаривать бесполезно.
А такой хороший был план.
Глава 35
На лестничной клетке она на секунду задерживается и с недоумением смотрит на мешки со строительным мусором.
— Неужели тетя Женя затеяла наконец ремонт в своем хламовнике? — изумленно качает она головой, потираясь щекой о макушку сонной с дороги дочки.
Я пожимаю плечами.
— Насколько я понял, новых владельцев той квартиры зовут как-то по-другому. А та скандальная тетка продала квартиру и уехала. Куда-то то ли к детям, то ли к внукам.
— Это хорошо. А то она каждый день жаловалась бы на то, что ребенок кричит по ночам или что мы коляскам грохочем по ступенькам.
— Разве Даша плачет по ночам? — удивляюсь я.
— Нет, — она улыбается. — Но она бы это придумала.
Я распахиваю перед ними дверь, и моя женщина замирает на пороге.
— Что ты наделал?
Я окидываю придирчивым взглядом коридор. Вроде порядок наведен, полы вымыты, лишние пакеты и коробки все вынесены. Зря, что ли, ишачил тут последние три дня после строителей?
— А что не так?
