беда. Главное, что ты не пострадала.
Лично для меня самое главное не это. Вернее, не только это.
Плечи начинают трястись, не могу успокоиться. Его близость на меня действует так странно…
Мариб настойчиво обнимает меня и утыкается носом в макушку. Я долго плачу у него на груди. Громко. Словно часть заледеневшей боли оттаяла с его присутствием и теперь нашла выход на свободу.
– Мира, все хорошо, не плачь.
Я обнимаю его в ответ. Стараюсь прижаться покрепче. Хотя бы сейчас. Вдруг больше у меня никогда не будет подобной возможности.
Задираю лицо и встречаюсь с потеплевшим озабоченным взглядом. Бездонные голубые озёра, а что в них… не представляется возможным прочесть. Закрыто наглухо.
– Мариб… – шепчу его имя, а сама не знаю, что ещё сказать. Я так боюсь разрушить все то, что у нас есть сейчас. Это так мало, но лучше чем ничего.
Он наклоняется медленно, словно неосознанно, и у меня мелькает мысль: неужели поцелует?
Всем естеством я тянусь к нему навстречу, молю о прощении и заверяю, что я очень сожалею и никогда больше его не предам, но никто не слышит моих мыслей, и я, кажется, сама перестаю их различать, как только жесткие губы касаются моих. Трепетно и нежно. Это и не поцелуй вовсе, а просто секундное прикосновение.
Мариб тут же дёргается и поворачивает голову в сторону, напряжённо и прерывисто выталкивает воздух из легких. А я, наплевав на все, касаюсь губами его шеи в месте, где так яро пульсирует жилка. Целую медленно и проникновенно, смакуя вкус его кожи. И вдыхаю его запах в желании сохранить хотя бы отголоски. И в этот момент чувствую себя самой счастливой на свете. Его руки все ещё на моих плечах. А он не отодвигается.
– Мариб, – зову несмело и кладу ладонь на его грудь. И только сейчас ощущаю бешеное сердцебиение и то, как мужчина слегка отстраняется. С грустью и горьким разочарованием я отмечаю, что момент упущен. Мариб снова за невидимой стеной. Снова…
– Пойди приляг. У тебя слишком много эмоций сегодня. А я пока уберу осколки.
Пока я сидела на кровати, с тоской думала: он прямо сейчас уедет или останется ещё на некоторое время?
Ответ меня опечалил ещё больше. Как только на кухне прекратилась возня, тут же послышался равнодушный голос:
– Если у тебя все хорошо, то я поехал. Закрой за мной.
Уже на пороге Мариб вновь уточнил, чтобы я звонила в любое время дня и ночи. И напомнил о том, что через две недели нам нужно на приём.
Специальным датчиком узист размазывает по животу прохладный гель, а я с замиранием сердца смотрю на экран, пытаясь разглядеть малыша как можно более четко.
После нескольких минут молчания звучит ровный спокойный голос:
– Частота сердечных сокращений в норме. Сердечко сформировано правильно… – врач не торопясь подробно объясняет и показывает нам сформировавшиеся органы нашего с Марибом малыша. У меня дух захватывает. Это настоящее волшебство. Целая другая вселенная.
Мы с мужчиной нежно смотрим друг на друга. Он волнуется, я вижу. И это так приятно. Переживает за нас.
– Так. Пол говорить?
– Да! – мы с Марибом отвечаем одновременно. И тут же снова переглядываемся. В его взгляде надежда. Он чуть закусывает нижнюю губу в ожидании ответа.
– Мальчик.
Мальчик! У меня будет сынок!
– Сын, – спокойно произносит, ослепительно улыбаясь, и смотрит на меня победоносно, словно одним взглядом заявляя: я же говорил.
Когда мы вышли из клиники, Мариб предложил немного прогуляться и перекусить. Все то время, пока мы сидели в кафе, он разговаривал по телефону, решая бесконечные проблемы.
Нам не удалось обмолвиться даже парой фраз до самого конца трапезы. Он прямо нарасхват.
– Мне пора возвращаться к делам, – сухо констатирует, запихивая в себя последние два куска остывших медальонов.
Я перевожу на него искристый взгляд и счастливо соглашаюсь, одним кивком давая понять, что готова выезжать.
Пока идём до машины, он вдруг озадачивает меня вопросом:
– Ты имя придумала уже?
Конечно. Перечитала кучу информации, искала значение имени, характер и все такое.
– Сына хочу назвать Дамир.
– Я бы хотел тоже поучаствовать в выборе, – скорость потоков крови, бурлящей в венах, неожиданно увеличивается.
– Я думала, это не так важно для тебя.
– Ты ошиблась, – следующей фразой наносит словесный удар. Наотмашь. – И уже не первый раз.
Мариб помогает мне усесться в машину, а я вдруг бросаю нечаянный взгляд в сторону, лишь бы не видеть в голубых глазах привычные холод и отчужденность, которые отчаянно выматывают меня.
И вдруг замираю, молясь, чтобы зрение меня подвело. Среди снующих мимо людей я выхватываю картину, которая надолго засела в памяти, когда Мариб привёз мне шляпу. Тогда, в магазин.
Массивные чёрные часы с огромным циферблатом. И синими стрелками. И мне показалось, точно такие же я сейчас увидела в толпе.
– Мира. Ты слышишь?
Мерзкий озноб страха ползёт по спине и спускается вниз по позвоночнику, посылая слабые электрические разряды.
– Да.
Забираюсь в машину как можно быстрее. Как только Мариб приземляется рядом, я хватаю его за рукав брендовой куртки и сбивчиво произношу:
– Нам поговорить нужно, Мариб. Очень срочно. И так, чтобы никто не слышал.
* * *
– Да почему ты сразу мне не сказала, Мира?!
Пытаюсь объяснить ему, но он упёрся рогом и гнёт своё.
– Распечатки звонков нужны с твоего номера. Будем искать. И ещё, с сегодняшнего дня под охраной будешь.
Мужчина набирает чей-то номер, но даже мне слышны бесконечно долгие гудки в трубке. Вызов остался без ответа.
Тогда Мариб напряжённо открывает сообщения. Название контакта, который мужчина искал, меня очень удивляет. И как-то неприятно царапает.
«Птичка».
А я, не в силах отвернуться, продолжаю и дальше подглядывать, косясь на экран.
«Срочно набери».
И через пять минут нескончаемых нравоучений и мужского назидательного тона раздается стандартная айфоновская мелодия.
– Разговор есть, – без слов приветствия рявкает в трубку Мариб. – Я не один, но увидеться надо прямо сейчас. Так что заеду. Что значит: «Нахер ты мне тут нужен?!». Приезжай сам тогда! – кажется, Мариб начинает злиться. Интересно, а с кем он говорит? – Ну вот так бы сразу. Еду.
Он совершает ещё несколько звонков, и пока к нам не подъехал ещё один автомобиль – какая-то бешеная любовь к огромным внедорожникам – мы с места не двигаемся.
– Мира. Неужели ты не понимаешь, что в таких случаях нельзя молчать?
– Но я же все тебе рассказала, – упомянув не только неожиданную встречу с синим циферблатом в продуктовом
