ног. Ну, не может так мужчина на всех подряд смотреть. Собравшись с духом, приоткрываю губы:
– Дим…
Встречаюсь с взглядом зеленых глаз и теряюсь. Будто в зыбучие пески затягивает. Тону… Мне кажется, что в отражении моих глаз можно без труда, как в открытой книге, прочесть безмолвный вопрос. Безошибочно распознав, о чем спрашивают мои глаза, Дима на секунду отводит взгляд в сторону. Конечно же, в них можно, как в отражении зеркала, увидеть и обиду, и беззащитную уязвленность.
Волков смотрит на крыльцо свадебного салона, на котором, к моему огромному разочарованию, стоит рыжая. Изящно стряхивая пальцами пепел с длинной сигареты, делает вид, что полностью увлечена своей вредной привычкой. Только вот и я, и Дима понимаем, что это не так. Волны ярости Анастасии длинными щупальцами спрута тянутся вперед, пытаясь проникнуть через металл автомобиля, сжать его, как игрушечную жестяную банку.
Раздавить.
Уничтожить тех, кто имел неосторожность находиться внутри.
Рыжая встряхивает объёмной гривой кудрявых волос, явно рассчитывая привлечь внимание Димы. Проводит рукой по тонкой, как вторая кожа, ткани юбки, повторяющей силуэт стройных бедер. Салют ревности буквально искрами меня накрывает. Но хриплый голос Димы, словно щитом от этих огненных искр закрывает.
Не дает обжечь душу. Успокаивает.
– Тебе не стоит беспокоиться по поводу Ермаковой. Это в прошлом, - звучит твердо и уверенно. Даже не по имени, а по фамилии женщину называет. Возле губ Волкова образуется глубокая складочка. Он и правда сожалеет, что так неловко вышло. Хотя неловко – это еще мягко сказано для такой ситуации накануне свадьбы.
– Прости, это мой косяк. Однозначно.
Киваю.
Пусть сам догадывается, что значит мой кроткий жест. То ли робкое прощение, то ли дерзкое признание факта его «косяка».
Но в глубине души понимаю: признаться в своих ошибках – это все-таки дорогого стоит. По мне, так высшая степень мужества. В ответ ничего не говорю.
А что тут еще скажешь?
Не признаться же, что от одной мысли, что эти «надутые» ярко-красные губы касались тела Димы, меня будто горячей смолой обжигает!
Мне до отчаяния неприятно, что какая-то женщина считала раньше его своим мужчиной. Изучала его и знает его привычки лучше, чем я. Ревную не из самолюбования, как многие, не по привычке вовсе, как у кокеток, которые привыкли к всеобщему обожанию.
Нет, я далека от всего этого. Моя ревность рождена совсем другими чувствами, а точнее, из-за того, что я все в больше степени начинаю осознавать свои права.
Я не девочка на одну ночь, не любовница. Я – НЕВЕСТА. Будущая жена.
Почувствовав во мне неуловимые изменения, Дима расслабляется. Линия его широких плеч уже не такая четкая и напряженная. Но только вот преждевременно.
Не могу отпустить ситуацию. Дима сам зеленый свет дал. Тормозов я уже не чувствую, слишком много адреналина выплеснулось в кровь. Так что, будь – что будет! Задаю на одном дыхании провокационный вопрос:
– Почему вы расстались?
Не отводит взгляд. Не юлит!
– Слишком много требовала, - не задумываясь, слегка сощурив глаза, отвечает Дима. Мои брови удивленно ползут вверх. Волков такой щедрый! Очень странно слышать эти слова из его уст. Только следующие слова Димы мои мысли опровергают – дают понять, что все не так, как подумала.
– Понимаешь, Алена. Нет смысла требовать у людей того, чего у них нет. Например, чувств, которых они не испытывают.
Сердце дергается, будто взрывной волной задетое. Он ее не любил! – Это не все. Еще одна была очень веская и главная причина…
Смотрит на меня пристально – так, что дрожь внутри нарастает. Я поняла его намек, только до конца еще не могу осознать. Слишком волнительно!
– Я ничего ей не обещал, – чеканит жестко Дима. - Врать я не привык никому, тем более, себе. В душе что-то трепещет, распускаясь, словно бутон розы. Опускаю ресницы, пряча глаза. Не хочу, чтобы Дима знал, насколько я впечатлена его словами и какой отклик они нашли в моей душе. – Успокоил тебя, красавица? – Дима поворачивает ключи в разъёме зажигания, ожидая ответ. Вижу, что Волков не так спокоен, как хочет показаться. Выдает бешено пульсирующая жилка на шее и темно-красные пятна на скулах, которые пробиваются даже через интенсивный морской загар. Однозначно, нервничает. Переживает. Мотор едва слышно гудит, от чего под ногами разливается приятная вибрация, и я решаю, что достаточно трепать друг другу нервы.
- Да, – не могу скрыть блеска в глазах.
Дима снисходительно улыбается.
– Пристегнулась?
Киваю головой. Подкрашенные нежно-розовой помадой губы трогает мягкая улыбка. Дима опускает взгляд на мой слегка приоткрытый рот. В его глазах вспыхивает миллиард искр. Темный зрачок расширяется так, что почти полностью поглощает радужку зеленых глаз.
– Я хочу, чтобы ты это сделал, – сама удивляюсь своей смелости. Не знаю почему, но звучит эта просьба как-то интимно. Даже голова кружится, будто происходящее пьянит.
Глава 42
Алена
– Я хочу, чтобы ты это сделал, – сама удивляюсь своей смелости. Не знаю почему, но звучит эта просьба как-то интимно. Даже голова кружится, будто происходящее пьянит.
Не знаю почему, но звучит эта просьба как-то интимно и чересчур дерзко для меня. Голова кружится, будто бокал шампанского выпила, а может и не один – происходящее пьянит. Сейчас я себя чувствую такой красивой, уверенной в своей женственности, что даже смелости хватает, чтобы флиртовать.
Уголок чувственных губ Димы, дрогнув, приподнимается.
Похоже, моя смелость приходится по вкусу Волкову. Загорелые пальцы сильнее сжимают коричневый кожаный руль, будто боится рукам волю дать. Только вот недолго суждено длиться моей смелости. Уже через секунду после моей неосторожно произнесенной просьбы-приказа, на колено в собственническом жесте опускается тяжелая мужская ладонь.
По-хозяйски сжав его, Дима ласково ведет большим пальцем по тонкому материалу платья, обжигая сквозь него будто огнем кожу ноги.
Наши взгляды встречаются.
Мой — с опаской, его — с предвкушением.
Мне гораздо труднее противостоять этому взгляду, чем железным объятиям. Дима поддается вперед, но не резко, а так осторожно, будто боится трепетную лань спугнуть лишним движением. Горячие губы чувственно-нежно касаются моих. Не требуя, а изучая. Только
