откуда она у незнакомца, если это не Саша?
Дальше сердце начинает щемить еще сильнее… Мой детский рисунок… Кроме Саши о нем никто не знал. А на самом дне — просто разрыв… Кольцо. То самое, которое я нашла утром в букете, подаренном им же. Значит, это точно он — мой муж. Я бросила кольцо в его лживое лицо в ту ночь, когда застала их с Агатой.
И что я должна думать? Что за дурацкие ребусы? Мой муж хочет помириться? Зачем тогда он делает это таким странным способом? И самое непонятное, зачем писать, что он — другой человек?
Пока версия про раздвоение личности — самая правдоподобная. И пугающая. Я видела слишком много боли от этого мужчины… И больше я с ним точно не хочу иметь ничего общего.
Но эти вещи невольно уносят меня в самое начало. В те упоительные ощущения счастья, когда все только зарождалось, когда еще жила надежда, что у нас все получится … Его горящие глаза и жаркие губы…
Черт! Он ведь смотрит на меня? Как? Откуда?
Подхожу к окну… Где же ты? Зачем мучаешь меня… Оставь просто в покое…
Я так запуталась, я не могу больше. Опускаюсь на пол, так тяжело внутри. Так много боли, пустоты, обиды… Там нет места светлым чувствам ни для одного из мужчин. Все они только для сына…
Не хочу ничего. Тяну за цепочку, шторы закрывают панорамное окно, отгораживают меня от всего мира. Я одна и так лучше. Я никому и никогда больше не поверю. Верить слишком больно…
Утром я спешу в больницу. Сегодня Даню переводят из реанимации. Скоро я увижу своего мальчика.
Меня трясет перед этим событием. Пока я не обниму сына, не поверю, что все хорошо.
Уже на выходе звонит телефон. Номер незнакомый. Сбрасываю. Мне сейчас не до незнакомцев.
Спускаюсь вниз, иду к машине. Ко мне тут же подходит незнакомый мужчина.
— Здравствуйте, Есения Даниловна! Майор Звягинцев Сергей Макарович, — представляется он, протягивая удостоверение. Сердце начинает биться чаще.
— Здравствуйте. Я спешу.
— Придется немного задержаться. Я хочу доставить вас для дачи показаний в отделение.
— Не поняла…, - замирает все у меня.
— Гражданин Дементьев Александр Павлович ваш муж?
— Да.
— Он задержан по обвинению в нескольких преступлениях. В частности за участие в финансовых махинациях, связанных с присвоением средств, выделенных для операций тяжелобольным детям.
— Это как?
— Ваш сын в больнице?
— Да, — голос дрожит.
— Диагноз ложный?
— Да.
— И? Вы не задумались, почему? — взгляд у майора очень цепкий.
— Я … не знаю, — начинаю нервничать сильнее.
Главное — с Даней все хорошо, об остальном я подумать не успела. Столько всего свалилось в последние дни.
— Зато осведомлены мы, — продолжает майор. — От вас нужно, чтобы вы рассказали то, что знаете. Все.
— Но…
— У нас мало времени. Да и вы спешите.
— Вы хотите сказать, что мой муж специально…, - договорить я не могу. В то, что говорит этот человек, страшно поверить. Я, конечно, знаю, что Дементьев редкая сволочь, но такое…
— Поехали. На месте разберемся!
В участке майор задает вопросы, на которые я только отвечаю "да" или "нет". Он явно осведомлен лучше меня. От него исходит власть, но не чувствуется опасности. Наоборот. Сергей Макарович говорит с участием, настраивая на откровения.
Но все его вопросы укрепляют в той самой катастрофической мысли — мой муж ради денег рисковал жизнью нашего ребенка. Его ребенка. Это край. Меня трясет внутри. Я не могу поверить в такое. Он не мог…
— Откуда вы узнали все то, о чем так уверенно говорите? — спрашиваю я. Мне все еще кажется, что это дурной сон.
— Мы давно наблюдали за деятельностью фонда. Но доказательств не было. А сейчас у нас появился один очень важный свидетель. Он помог получить неопровержимые доказательства. Сейчас вы с ним познакомитесь, — с какой-то загадочной улыбкой говорит майор, а потом добавляет нечто вообще странное. — Будьте к нему снисходительны. Он рисковал жизнью, чтобы спасти вашего сына.
Я в шоке. Майор ведет меня по коридору, заводит в какой-то кабинет. Я захожу и замираю с открытым ртом.
Моя жизнь превратилась в театр абсурда. Давно уже, но сейчас, как мне кажется, настал апогей!
Смотрю пораженно на моего мужа, сидящего в кресле напротив. Все та же циничная улыбка, небрежная поза, жестокий взгляд. А потом перевожу глаза на… его точную копию. В соседнем кресле сидит мужчина, как две капли воды похожий на Александра. В первую секунду приходит мысль, что это больная галлюцинация, возникшая на фоне эмоционального истощения. Но потом начинаю приглядываться внимательнее: разница есть. Хоть и неочевидная. Она во взгляде, в позе, в энергетике. Копия моего мужа источает ярость, но вместе с тем его взгляд горит. Такого огня я не видела очень давно. Наверное, только в начале наших отношений, когда мы только познакомились с Сашей, когда нам обоим снесло голову, когда мы горели от разрывающих душу эмоций, и мне казалось, что меня любят несмотря на все препятствия и неудобные обстоятельства.
Рассматриваю мужчину внимательнее. Поза агрессивная, решительная, и нет того льда в глазах, который сочился от моего мужа все пять лет.
И все же понять я ничего не могу. Решить уравнение в моей голове не выходит. Но уже простреливают догадки. Изнутри начинает разбирать нервный смех. Он как искрящиеся пузырьки воздуха прорывается наружу громкими звуками. Меня вдруг охватывает какое-то нездоровое веселье.
— То есть все это время вас было двое? — смеюсь я.
— Почти, — рявкает копия моего мужа. А я продолжаю давиться смехом, но внутри все рушится. Потому что я уже начинаю понимать, почему сейчас я узнала тот самый жаркий взгляд. И многие кусочки пазла становятся на место. Ведь я и раньше ловила себя на мысли, что после свадьбы моего мужа как будто подменили. Я записала его в разряд последних подлецов, который все рассчитал, принял наш брак за сделку, коей по сути и являлся, а как только получил желаемое — сбросил маску.
А что если… я вышла замуж совсем за другого человека? От этого становится очень-очень больно, даже больнее, чем раньше… Но я продолжаю давиться смехом.
— Осталось только понять, за кого из вас я вышла замуж, — перевожу взгляд с одного на другого, — и кто отец моего ребёнка? — небрежно вылетает самый пугающий вопрос. От него зависит слишком многое. Потому что сейчас я не могу понять, с кем же провела ту сказочную ночь, которая подарила мне сына…
Нервное напряжение внутри достигает аппогея. Смех продолжает вырываться булькающими
