— Вы хотите нас покинуть?
На лбу Виталия Львовича выступила лёгкая испарина, и он снова вынул платок из кармана. А я подумала, что до моего ухода из музея мне всё же нужно обсудить со своим шефом лингвистическую сторону этого любопытного вопроса: Почему носовой платок называется всё-таки носовым, а не лицевым? Ведь совершенно очевидно, что сей предмет используется в более широких целях.
На эту тему можно было бы написать статью для какого-нибудь языкового журнала, а то и вовсе научную монографию. И Виталий Львович, как человек с большим жизненным и профессиональным опытом, мог бы выступить в качестве моего консультанта. А почему бы и нет? Я же не держу никакой обиды на шефа. Приказ о моём увольнении — это вынужденное решение. А потому при желании мы можем с Виталием Львовичем и дальше общаться. Более того — можем сотрудничать.
— Да, не ожидал я от вас такого, Астра Петровна! Покинуть наш дружный, сплочённый коллектив после стольких лет работы?
— Но вы же сами хотите меня уволить, Виталий Львович?
— Откуда вы это взяли, Астра Петровна?
— Откуда?.. Э-э, из приказа, который набирала на компьютере Анечка.
— Ну, разумеется… Приказ об объявлении выговора — вещь, скажем так, малоприятная. Но, чтоб из-за этого увольняться? Ей Богу, Астра Петровна, я вас не понимаю!
— И какой выговор вы хотите мне объявить, Виталий Львович?
— За систематические опоздания на работу.
— Однако именно сегодня, Виталий Львович, вы не поверите, но я пришла на работу вовремя! Вам это может подтвердить наша уборщица тётя Катя. Мы с ней столкнулись утром на пороге, когда она кабинет домывала. Тётя Катя даже ведро с водой чуть было не опрокинула. Говорит, что не ожидала так рано меня увидеть.
— Всё это, Астра Петровна, очень похвально. Однако за семь с лишним лет вашей работы в музее, боюсь, таких счастливых дней мы можем набрать совсем немного.
— Но вы столько лет закрывали на это глаза, Виталий Львович! Откровенно говоря, я решила, что вы к моим опозданиям уже привыкли.
— Безусловно, Астра Петровна, определённая доля истины в ваших словах есть. Но после инцидента с Игорем Андреевичем Воруйко… Вы же понимаете, Астра Петровна, я не мог оставить ваш поступок без внимания?
Шеф посмотрел на меня полувопросительным взглядом, и я кивнула в ответ головой, подтверждая, что я помню о том печальном случае.
— Естественно, у меня и в мыслях не было вас увольнять. И всё же я должен был вас как-то наказать. После некоторых размышлений я пришёл к выводу, что выговор за систематические опоздания — это наилучший выход из положения в данном случае.
— И волки сыты, и овцы целы, — поддержала я директора из чувства корпоративной солидарности.
— Я рад, что вы меня понимаете, Астра Петровна, — шеф с явным облегчением откинулся на спинку кресла.
— Значит, всё остаётся по-прежнему, Виталий Львович, и я могу идти на своё рабочее место?
— Да, конечно, Астра Петровна. Только, пожалуйста, не забывайте о выговоре за систематические опоздания. Вы подаёте не очень хороший пример другим сотрудникам нашей организации.
— Виталий Львович, но вы же меня знаете!
— Всё верно, Астра Петровна. Кабы не знал, то так бы не беспокоился.
— Я могу идти, Виталий Львович?
— Да, Астра Петровна. И передайте, пожалуйста, Анечке: пусть занесёт приказ на подпись. Она уже часа два его набирает, пора бы эту работу и закончить.
44
Никогда бы не подумала, что любимый всеми женщинами праздник — Международный женский день, мог стать чёрным днём в моём календаре. Потому что для меня он едва не закончился увольнением с работы.
А ведь как хорошо всё начиналось! Да разве могут проходить плохо праздники и любые другие мероприятия в таком дружном, сплочённом коллективе, как у нас в музее? Ведь наш коллектив — это коллектив настоящих единомышленников, которые понимают друг друга с одного глотка и всегда приходят коллегам на помощь.
Скажем, захотелось директору, или же его заместителю вызвать к себе на разговор кого-то из сотрудников музея. А того нет на месте. Ну, с кем не бывает! Может, человеку нужно позарез кого-то увидеть в рабочее время? Или ему вдруг приспичило сходить в магазин за нужной вещью? В жизни-то всякое бывает. Однако начальство таких вещей, как правило, упорно не понимает. Поскольку всякий раз, когда тот или иной человек становится нежданно-негаданно начальником, он тут же на всё начинает смотреть совсем с другой, а порой — просто прямо противоположной колокольни. Это, конечно, печально.
Но нас — простых людей — руками голыми не возьмёшь. Во-первых, нас — рядовых тружеников — много (Во всяком случае, гораздо больше, чем всех начальников, вместе взятых). Во-вторых, мы друг за друга стоим горой. А потому, если начальник вызывает к себе в кабинет того, кого на рабочем месте в данный момент нет, вместо него идёт другой и рассказывает красивую байку. Потому что знает: завтра, если будет надо, товарищи и его точно также отмажут. У нас такие вещи называются корпоративной солидарностью.
Эта самая солидарность очень наглядно проявляется в день получения зарплаты. Ведь в дружном рабочем коллективе каждый кому-то что-то должен. Вот и получается, что не успеешь отойти от бухгалтерского стола, как теперь к тебе выстраивается отдельная очередь (в нашем музее зарплату выдают по старинке наличными).
Добавьте к этому кассу взаимопомощи, куда каждый месяц энную сумму приходится отстёгивать, чтобы потом раз в год хоть ненадолго ощутить себя богачом. Не дремлет и наш внештатный профком в лице Люси Крапивиной, которой мы каждый месяц сдаём деньги то на очередной день рождения, то на непредвиденные посещения в больнице, то на наши корпоративные вечеринки. И, заметьте, это всё очень важно и нужно: и те же самые дни рождения, и больницы (к сожалению), и, конечно, корпоративные вечеринки. А куда без них?
В настоящем сплочённом коллективе к праздникам, как правило, относятся с особой любовью. К примеру, наш дорогой Виталий Львович в таких случаях выделяет в распоряжение Люси Крапивиной на целый день свою машину. Для того, чтобы она могла проехаться по рынкам, супермаркетам и закупить все необходимые продукты и напитки.
Как люди культурные и воспитанные, мы никогда не посягаем на экспозицию нашего музея, а празднуем все мероприятия в его рабочих помещениях. Порой мы ставим столы даже посреди коридора, даром, что он у нас достаточно просторный: тут можно, как следует расслабиться, и песни застольные попеть, и потанцевать на славу. Как там у Лермонтова? «Есть разгуляться где на воле». Не хотелось бы обижать поэта, но это прямо-таки про нас. Умеем мы в нашем коллективе гулять!
И вдруг, уж не знаю точно, с какого перепугу, но с очередным праздником 8-ое Марта нас решил поздравить сам начальник городского отдела культуры Игорь Андреевич Воруйко. По такому случаю Василий Львович распорядился выделить средства из бюджета музея для того, чтоб отметить этот добрый праздник в одном из недорогих ресторанов. Люсе Крапивиной, как всегда поручили вопросы организационного характера. А меня директор музея назначил ответственной за культурную часть праздничного мероприятия.
Я взялась за это дело с большим рвением. Ведь всего лишь несколько дней назад я рассталась с Виктором и теперь мне крайне необходимо было как-нибудь отвлечься.
Перво-наперво я сколотила актёрскую труппу из нескольких молодых сотрудников. Придумала интересный сценарий, расписала все роли, договорилась с Домом культуры об аренде костюмов, нашла через знакомых необходимые музыкальные инструменты, после чего мы приступили, наконец, к репетициям.
В назначенный день мы с ребятами приехали в ресторан раньше времени и на сцене небольшого уютного зала провели генеральную репетицию. Результатом нашей работы лично я осталась вполне довольна. А один молоденький официант, вообще, сказал, что всё было очень клёво.
Но мои самодеятельные артисты всё равно волновались, и тогда я предложила им немного выпить для того, чтоб мы все чуток расслабились, а заодно в тесном коллективе отметили праздник. Эта психологическая мера на ребят очень хорошо подействовала. Теперь мы могли бы при желании выступить на любой сцене!
