— У вас, взрослых, всегда всё сложно, — кривится племянник. Встаёт из-за стола и буркает: — Я наелся, спасибо. Буду у себя.
Я дёргаюсь, чтобы пойти за ним, но сестра меня останавливает.
— И что это сейчас было? — удивлённо спрашиваю я.
— Это из-за Дениса. Он ведь тоже отмазки разные придумывает, чтобы не видеться с собственным сыном.
— Да, только Ксюша не моя дочь.
Я хватаю пустые тарелки, начинаю копошиться и убирать стол. В голове какой-то сумбур происходит. Снова хочется плакать. А я уж думала, что справилась с неконтролируемой плаксивостью.
— Я не хочу возвращаться в прошлое. Из-за Владимира я уже который день нормально не ем, аппетит пропал. Меня всё раздражает, хочется то рыдать взахлёб, то истерично смеяться. И усталость ещё эта вечная… Достало!
— Систер, — зовёт меня Лара. У неё расширены зрачки, руки сцеплены в замок. — А что у тебя с циклом?
— Да ерунда какая-то, — отмахиваюсь я. — Из-за стресса задержка небольшая. У меня раньше такое бывало.
— Точно из-за стресса? — с нажимом спрашивает Лара. — Потому что десять лет назад я тоже была сонливая, раздражительная и нервная. А потом родился Лёва.
— При чём здесь Лёва? — не сразу доходит до меня.
— Тебе нужно сделать тест на беременность, систер. Одевайся! Мы идём в аптеку.
Две полоски. Быть этого не может! У меня руки дрожат, ощущения совершенно непередаваемые. Смесь дикой радости и абсолютного неверия. Я же на себе крест давно поставила, об усыновлении всерьёз думала.
Сердце стучит гулко и упруго, мурашки ползут по коже, а рука невольно накрывает живот. Там, внутри, растёт маленькое чудо. Ребёнок сейчас размером с горошину, но для меня он — весь мир. Целая Вселенная. Долгожданное счастье.
— Систер, ты меня пугаешь! Выходи уже, — кричит Лара. Стучится в ванную. Я открываю. — Ну что там?
Сестре даже на тест смотреть не нужно, она всё понимает по моему лицу и ладони, лежащей на животе. Мы с Ларой обнимаемся и смеёмся, как ненормальные. Эмоции зашкаливают, по щекам бегут слёзы.
— А вдруг это ошибка? — вдруг начинаю паниковать.
— Нет уж, я никогда не ошибаюсь. Ты беременна, систер, — улыбается Лара. — Но если хочешь удостовериться на сто процентов, сдай анализ крови.
— Угу, — киваю. — Завтра утром сдам. Обязательно.
Лара размыкает объятия и смотрит мне в глаза.
— А чей это ребёнок? — спрашивает она, нахмурившись. — Паши или Громова?
— Владимира, конечно. С Пашей у нас несколько месяцев ничего не было. Чёрт…
Голова кружится от внезапного осознания. Я иду в гостиную, присаживаюсь на диван. Лара приносит мне стакан воды, по голове заботливо гладит, ждёт, пока я приду в себя.
— Он может подумать, что ребёнок не от него, — бормочу растерянно.
— Кто? Владимир?
— Да. После измены Каролины он решит, что я тоже его обманываю. Я ведь с Пашей совсем недавно рассталась… Он подумает, что я беременна от другого. Или тест на отцовство потребует!
— Да пусть только попробует, — возмущается Лара. — Если он тебе не поверит, то на этом всё, финита ля комедия.
— А вдруг он скажет, что я соврала о бесплодии? Он мне не поверит, — мотаю головой. — Тем более мы расстались...
— Так, систер, не накручивай себя раньше времени. Сначала анализ крови на ХГЧ сдай, к гинекологу хорошему запишись, а потом уже паниковать будешь. Да и нервничать тебе нельзя, о ребёнке думай в первую очередь, а не о мужике своём, — советует Лара.
— Да, ты права.
Не важно, что подумает Владимир. Я вообще могу ничего ему не рассказывать, это будет справедливо, учитывая то, как он выгнал меня из своего дома. Унизил, обесценил всё, что между нами было, струсил и сбежал на море вместе с дочкой.
Ксюша… У неё появится братик или сестричка. Разве могу я скрыть это от малышки?
Как всё сложно!
Я решаю, что утро вечера мудренее. На следующий день иду в медицинскую лабораторию, результаты срочного анализа обещают прислать через несколько часов.
В квартиру возвращаться не хочу, там всё равно никого нет. Гуляю по парку, то и дело к своим ощущениям прислушиваюсь. Глупо, конечно, на таком маленьком сроке вряд ли можно что-то почувствовать. Меня не тошнит, селёдку с мороженым есть не хочется. Но сонливость и перепады настроения мне же не приснились. Как и тест с двумя полосками.
Вопрос с будущим остаётся открытым. Я осталась без жилья, без денег и работы, без любимого мужчины. Но это кажется такой мелочью по сравнению с тем, что моя самая заветная мечта сбылась! Я боюсь думать о ребёнке, до сих пор не верю, что это правда. Для начала бы дождаться результатов, на УЗИ сходить, а потом уже радоваться.
Но как можно контролировать этот искристый восторг, льющийся по телу? Разве есть хотя бы малейший шанс погасить огонь в моём сердце? И стереть улыбку с лица — это вообще реально?
Я улыбаюсь всему миру. И проблемы, нависшие надо мной грозовой тучей, будто в сторону отходят, а вместо них ярко светит тёплое осеннее солнышко.
Останавливаюсь, оглядываюсь по сторонам. Обнимаю себя руками. Ноги сами собой принесли меня к школе, в которой учится Ксюша. Я разглядываю знакомое здание, а в горле ком появляется. Малышка совсем рядом, я так по ней соскучилась!
Смотрю на часы. У Ксюши вот-вот закончатся уроки, я помню её расписание. Ноги подкашиваются, я сажусь на лавочку и лихорадочно раздумываю над тем, как правильно поступить. Наверное, не стоит ждать малышку и травмировать её своим присутствием. Я ведь не могу снова быть её няней. Но разве бросить Ксюшу из-за своих сомнений — это не предательство? А наш разрыв с Владимиром никак не должен повлиять на моё отношение к малышке.
На словах-то всё просто, а на деле меня раздирают противоречия. Страх, чувство вины, желание сбежать, обида на Владимира, тоска по Ксюше — это съедает изнутри. Я до боли кусаю губы, но в конце концов встаю и иду к школе. Охранники пропускают меня, потому что помнят в лицо.
Звенит звонок. Классная руководительница Ксюши вопросительно смотрит на меня. Я малышку пока не вижу, наверное, она с детьми общается.
— Вы за Ксюшей? — осведомляется Маргарита Николаевна.
— Нет, я не собираюсь забирать Ксюшу. Но мне нужно с ней поговорить.
Маргарита Николаевна хочет что-то сказать, но тут из класса выглядывает Ксюша.
— Виктория Андреевна? — в голубых глазах малышки мелькает удивление.
— Привет, — улыбаюсь ей. — Я соскучилась и решила тебя проведать.
— А где вы раньше были? — обиженно тянет она. — Мы с папой уже два дня, как вернулись, а вас нет.
Значит, Владимир не сказал о моём увольнении. Интересно, почему?
— А что папа обо мне говорил? — осторожно спрашиваю я.
— Что у вас отпуск.
— Ясно, — я теряюсь и не знаю, что сказать. Подтвердить ложь Владимира? Как-то не хочется.
— Мне вас не хватало, — признаётся малышка дрожащим голосом. — Почему вы ушли?
— Я звонила тебе…
— Ой, а я телефон свой потеряла на море. У меня теперь другой номер. Вы правда звонили? — глаза Ксюши загораются надеждой.
— Конечно. Много раз. Ждала, что абонент наконец-то появится в сети.
— А почему вы папе не позвонили? Или домой к нам не пришли?
— Мы с твоим отцом… поссорились. Поэтому я не хотела с ним разговаривать.
Мне следует уйти. Я не горю желанием встречаться с новой няней Ксюши, да и малышке не стоит знать о наших с Владимиром отношениях. Зря я вообще о ссоре заикнулась.
— Мне пора идти, Ксюш. Я была очень рада тебя видеть, — я старательно улыбаюсь, хотя на душе кошки скребут.
— А вы ещё приедете? — спрашивает Ксюша.
— Не знаю.
— Ладно, тогда запишите мой новый номер, — она бежит в класс, хватает с парты телефон, чтобы продиктовать свой номер. — Я буду ждать вашего звонка!
Я машу ей рукой на прощание и быстрым шагом покидаю школу. Дышать становится тяжело, слёзы на глаза наворачиваются. Ксюша ни о чём не знает. Малышка ждёт, что я вернусь из мифического отпуска. Да уж, хорошую отмазку придумал Владимир. Откладывает непростой разговор с дочерью на потом. Замечательная тактика, ничего не скажешь!
