другой канал, но желания встать из-за стола у меня не было.
Откусив очередной кусочек, я зачерпнула ложкой яблочное варенье. Зажмурилась от удовольствия, когда почувствовала сладость с едва уловимой, приятной кислинкой.
А потом обеспокоенный женский голос привлек мое внимание, и я, позабыв обо всем, уставилась в экран тв.
— Сегодня на городском центральном рынке была обнаружена страшная находка, — голосом, как из ужастиков, сообщала темноволосая ведущая. — Рядом с одной из палаток обнаружили молодого мужчину с многочисленными переломами. Позже была установлена личность пострадавшего, это — Васильев Иван, 1978 года рождения. По данным, которые передали нам врачи, у пострадавшего сломаны все пальцы на руках, а так же имеется переломы ног и рук. Вот что рассказывает одна из продавщиц, возле палатки которой обнаружили мужчину.
На экране показалось бледное лицо тети Веры.
Я перестала дышать. Вцепилась пальцами левой руки себе в колено. Стало больно, но я проигнорировала эту боль.
— Я пришла, и увидела его, он лежал без сознания, — дрожащим голосом произнесла она.
— У вас есть предположения, почему пострадавший лежал рядом с вашей палаткой? — поинтересовалась ведущая.
Лицо тети Веры показали крупным планом, и я увидела, как оно помрачнело и стало белее белого.
— Нет, никаких предположений, — бесцветным голосом ответила она.
Далее ведущая еще что-то говорила, а я, оглушенная, не могла нормально вздохнуть.
Иван… Переломы… Палатка тети Веры…
Не думаю, что так много совпадений могли произойти просто так.
Сердце странно забилось в груди, и меня прошиб пот.
С каждым новым вздохом, мою грудь наполняло пониманием, что все случившееся — дело рук Искандера.
Значит, он узнал…
Только каким образом, хотя, впрочем, для такого человека, как Искандер, разве это было проблемой?
Сердце мое располовинилось.
С одной стороны, меня поражала жестокость, с которой расправились со скинхедом, с другой — я испытывала надежду, что Искандер сделал это, потому что любит меня.
Однако с его обостренным чувством справедливости, он мог поступить так, даже если бы не любил меня.
Я ведь помнила, как любимый поступил с убийцей своего отца.
Любимый.
Да. И, вероятно, навсегда.
Потому что я понимала — никто, никогда не сможет занять столько места в моем сердце, как сделал это Искандер.
Размышляя над этим, я на автомате дожевала оладушек. Всего во мне поместилось рекордное количество — шесть штук.
Теперь можно было и таблетки пить. Обезболивающее лежало на холодильнике, и я встала, чтобы забрать его.
Не то чтобы рука сильно болела, но неприятно поднывала, и я, подстраховываясь, принимала обезболивающее.
Но всего один раз в день.
Почему?
Не хотела, чтобы боль совсем погасла. Так она отвлекала меня от другой, душевной боли, которая теперь была моей верной спутницей.
Каждую ночь я проводила в слезах. Каждую ночь я вспоминала Искандера. Мучая себя, как опытная мазохистка, я смаковала драгоценные воспоминания, и душа, отзываясь, стонала и ломала ребра…
Пыхтя, я выдавила таблетку и выпила её. Все-таки, я была правшой, и потому левой рукой у меня не очень-то получалось работать. Ничего, научусь и этому.
В коридоре послышался звук проворачиваемого замка.
Я удивилась. Наверное, в спешке купить творог, Зоя Павловна что-то забыла.
— Зоя Павловна, вы что-то забыли, да? — выходя с кухни, крикнула я.
Нос мой уловил до боли знакомый аромат. Восточно-пряный.
Я замедлилась. Нет. Наверное, воображение просто в очередной раз решило жестоко пошутить со мной. То шаги мне кажутся, то вот теперь запах.
— Ага, забыла! — веселый голос Зои Павловны отмел всякую надежду.
Я пошла к ней навстречу, завернула в коридор — и врезалась во что-то твердое.
Это ощущение было мне уже хорошо знакомым.
Все мои чувства разом обострились.
Нос защекотало от родного аромата, кожа покрылась мурашками, и взор, поднявшись вверх, подтвердил мою безумную догадку.
Передо мной стоял Искандер.
Во всем черном. И этот цвет так торжественно смотрелся на нем!
Сердце громко стукнуло, а потом — подпрыгнуло с такой силы, что я покачнулась.
— Ну что ты, красота, снова чуть не сбила меня с ног, — ласково протянул Искандер, и от звука любимого голоса, я почувствовала себя так, словно у меня расправляются крылья за спиной.
— Ты здесь? Почему? — потрясенно выдохнула я.
Надежда забилась в моей груди, как птица, перед которой вот-вот должны были распахнуть клетку.
— Здесь, — Искандер подождал, пока Зоя Павловна, послав мне красноречивый взгляд, завернула на кухню.
— Почему? — улыбка раскаявшегося грешника изогнула любимые губы. — Ответ очевиден. Я приехал за тобой. Меним балача гызым, будь со мной.
Я задрожала…
Господи, эти слова… Они поцеловали мою душу.
Я смотрела в любимые тигриные глаза, которые без утайки глядели на меня, и задавалась вопросом — а стоит ли задать еще один вопрос?
Не спрашивая разрешения, этот вопрос сам слетел с моих губ.
— Скажи, почему я должна поехать с тобой? — понимая, что ответ, который прозвучит, станет решающим, прошептала я.
Искандер понимающе улыбнулся, и глаза его заблестели.
— Было бы ложью, если бы я сказал, что не могу без тебя. Могу. Но только с тобой я нахожу покой, милая. Я люблю тебя.
