Тамара давно ушла, а Стас все сидел на скамейке. Зря он связался с этой ведьмой. А все Мухин. Если ему надо, пусть сам ее в оборот берет.
Он опять в который раз попытался до него дозвониться.
А Тамара думала о том, что семейный покой держится на волоске. «Мой муж знает про меня все». Она блефовала. Ничего он не знает! Сегодня ей удалось припугнуть Стаса. Но надолго ли?
Она уныло опустила голову. Зачем она начала встречаться с Сергеем? Зачем ей вообще все это? Запоздалое раскаяние терзало душу. Она мерзавка. Она заслужила все, что сейчас произошло. За все следует платить.
До Мухина Стас так и не дозвонился. Он был полон благих намерений вернуть еще не потраченный аванс.
— Недоступен! Интересно, чем он там занимается, в Германии?
Благие намерения потихоньку испарялись. В этот момент ему и позвонил Назаркин.
— Слышу по голосу, не рад старому приятелю, — подковырнул Стаса Бакс.
— Рад, но…
— Понимаю, денег нет.
— Я не могу тебе сейчас отдать весь долг.
— Не горит. Нам надо поговорить.
Они встретились в баре.
— Что, папаша отпускает недостаточно монет на содержание? — Назаркин, развалясь на стуле, изучал приятеля.
— Сказал, ни копейки больше не даст, — пожаловался Стас.
— Хочешь заработать?
Стас недоверчиво уставился на Бакса.
— Недавно уже заработал. — Он уткнулся в свой бокал.
— Реально, говорю. Поможешь мне — спишу часть долга. Ну как, согласен?
— Что требуется?
— Для начала узнать кое-что о твоей богатенькой родственнице.
Стас поперхнулся.
— Нет. — Он поставил бокал на стол. — Я в такие игры не играю, — по-своему понял он интерес приятеля.
— Да ты чего всполошился-то?
— Далась вам всем эта Вершинина! — вырвалось у Стаса.
— Ну, разумеется, богатые люди всех интересуют. Тобой вот, к примеру, кто может заинтересоваться, кроме милиции, прокуратуры и родного папаши? Никто. Разве только тот, кто сдуру в долг тебе поверил.
— Что надо делать? — вздохнул Стас.
— Тебе — ничего. Сольешь мне кое-какую информацию, и порядок.
— Долг спишешь? — недоверчиво спросил Стас.
Назаркин кивнул.
— Ты дома у нее бывал?
— Ну, бывал.
— И как обстановка?
— Музейная.
— А вот теперь поподробнее.
Стас раздумывал недолго. Желание напакостить Тамаре вспыхнуло с новой силой. Он обрисовал расположение комнат в квартире. Потом, напрягаясь, стал вспоминать, где что находится.
— Богатая хата.
— Только уговор — я тебе ничего не говорил.
— Об этом можешь не беспокоиться. Там должна быть картина «Ирисы, усыпанные…», тьфу ты черт, «Ирисы, засыпанные снегом», — поправился он. — Часом, не помнишь, где она висит?
— Зачем тебе «Ирисы»? Там есть вещи и подороже.
— А ты откуда знаешь?
— Отец говорил. У него прямо слюна начинает закипать, когда он говорит о коллекции Вершининых. Родному сыну не может помочь нормальную тачку купить, а на это ему никаких денег не жалко.
Стас послушно рассказал, где находится интересующая Назаркина картина.
— Только это дохлый номер, всё на сигнализации.
— А про это я тебя еще не спрашивал, — со значением произнес Назаркин.
Стас испуганно уставился на него.
— Чего дрейфишь?
— Я… я туда не полезу.
— Тебя никто не заставляет. Расскажешь мне еще про порядки в доме, и привет, долг я тебе, считай, списал. Меня интересует, кто проживает, привычки, круг интересов, ну и так далее.
Стас подробно ответил и на этот вопрос.
— Значит, говоришь, на сигнализацию квартиру ставят всегда, когда выходят из дома.
— Да, я слышал разговор, Тамара жаловалась, как это неудобно.
— И в квартире всегда находится цербер Ася?
— Да. — При воспоминании о ней Стас передернулся. — Сейчас она, кажется, на даче.
— Одна?
— Нет. Ребенок и няня с ней.
— А что из себя представляет няня?
— Обычная телка молодая.
— Москвичка?
— Откуда-то с Украины приехала.
— А чем она до того занималась, не знаешь?
— Школу закончила. Вроде в театральный не поступила, подалась в няни.
— Значит, девчонка симпатичная?
— Не знаю, я прислугой не интересуюсь.
Зато Назаркин интересовался всем.
— А где у них дача?
— В Подмосковье, на Клязьме.
— Дом покажешь?
— Да нет проблем.
— И последняя к тебе просьба. Ты это… про наш разговор особенно не распространяйся.
— Уже забыл.
Стас расстался с приятелем с облегчением. Главное, тот долг ему списал. Папаше кланяться не придется. Про вопросы Назаркина он старался не думать. Его дело маленькое. Бакс спросил, он ответил. Что здесь страшного?
Договорились встретиться завтра и подъехать к даче Вершининой. Сегодня Назаркин должен был встретиться со Шнейдером.
Немец оказался точен.
— Вы удивительно оперативны, — похвалил он Назаркина.
— Стараемся.
Когда Шнейдер услышал, что желанная картина спокойно висит среди других на стене в квартире Вершининой, он едва справился с волнением. Неужели это возможно?..
Он быстро справился с собой. Дальнейший разговор носил четкие указания.
— Когда вы сможете…
— Здесь с наскока не получится. Подготовка нужна. И деньги, — со значением произнес Бакс.
— Да, я согласен, — заторопился Шнейдер. — Вы ручаетесь, что будет сделано… чисто?
— Не волнуйтесь, я все уже продумал. Риск минимальный.
— Понимаете, чтобы я смог уехать…
— Это и в моих интересах. Но придется подождать.
— Долго?
— Недели, думаю, хватит.
— Неделя — это нормально, — успокоился Шнейдер и вытащил пачку денег.
Назаркин, получив аванс, не торопился уходить.
— У меня для вас есть сюрприз, — со значением произнес он, расстегивая спортивную сумку.
На свет появился серебряный ковш, украденный у Ольшанского.
— Откуда у вас это? — загорелись глаза Шнейдера. Он не зря много лет занимался русским антиквариатом и сразу понял, что вещь имеет историческую ценность.
— Ковш Петра Первого, — с гордостью выговорил Назаркин.
Они долго торговались.
— Тридцать тысяч — это невозможно, — кипятился немец.
— Музейная цена, — не уступал Назаркин. Как ему сейчас пригодились сведения, полученные от подельников!
— Но мне ее надо протащить через границу!
— Это ваши проблемы.
— Я ведь не спрашиваю, откуда у вас эта вещь.
— Я у вас тоже о многом не спрашиваю, — не сдавался Назаркин. Он понял, что немец запал на эту штуковину, и решил идти до конца.
