Она села на диван и стала пристально изучать свои руки, лежащие на коленях. Чарльз неловко остановился у камина.
— Элли, мне бы хотелось поправить положение, возникшее между нами после вчерашнего… несчастливого события. — Лицо его вдруг исказилось от смущения, и он прервался, мгновенно потеряв контроль. После небольшой паузы он продолжил: — Представляю, как вы расстроены всем этим, и я…
Она быстро взглянула на него и затрясла головой, останавливая.
— Зачем говорить об этом. Все забыто, Чарльз. И вообще ничего не случилось!
Он молчал.
Элли слышала, как ее часы отсчитывают уходящие секунды. Минута казалась вечной. Наконец Чарльз подошел к стулу и сел.
— Элли, я не знаю, что и сказать. — Он наклонился вперед и дотронулся до ее руки.
— Пожалуйста, ничего не говорите.
— Хорошо. А пригласить вас на обед я могу?
Она сжалась, но не было никаких причин для отказа.
— Благодарю. Я согласна.
Наконец он улыбнулся:
— Сегодня вечером?
Элли увидела искреннюю радость на его лице и тоже улыбнулась в ответ:
— Хорошо, сегодня.
Элли вернулась домой раньше обычного.
Подойдя к маленькому столику в холле, девушка стала просматривать почту и сразу увидела два письма, адресованные ей. Первое было из Австралии, от Мэдди. Второе же письмо удивило ее. На конверте не было обратного адреса, но оно явно было от частного лица. Она забрала корреспонденцию и поднялась на третий этаж.
Оказавшись в своей квартире, Элли, заинтригованная письмом, нетерпеливо вскрыла конверт. Там было три листка бумаги. Не снимая пальто, она начала читать.
«Дорогая Элли!
По нашей договоренности я в течение месяца занимался расследованием вашего дела. В письме вы найдете отчет о проделанной работе и мое заключение по ней. Ознакомьтесь с моими выводами.
К сожалению, я не смогу далее заниматься вашим делом, так как это расследование особенное и не подходит к моей обычной деятельности.
Благодарю вас за доверие и прошу извинить за мою неспособность помочь вам. Желаю удачи.
Искренне ваш,
Боб Брайндли».
Элли просмотрела отчет и счет за проделанную работу, а потом опять вернулась к письму Рассерженная и разочарованная, она смяла его в маленький комочек и крепко зажала в кулачке.
Он не должен бросать ее!
Пять лет она посвятила своей цели — и она пойдет до конца!
Девушка бросилась к телефону и набрала номер Брайндли.
— Боба Брайндли, пожалуйста!
— Слушаю вас.
— Это Элли Фрейзер. Я только что получила ваше письмо.
Ему стал понятен ее звонок.
— Что я могу сделать для вас, Элли?
— Я надеюсь, что вы передумаете.
Он тяжело вздохнул:
— Боюсь, что решение мое окончательное.
Она сильнее сжала измятое письмо.
— Объясните мне, наконец, почему?
— Хорошо, я буду честен. Я сомневаюсь, что вы сможете все оплатить. Расследование будет длительное и потребует много расходов.
— А вы не считаете, что я сама должна решить этот вопрос?
Он услышал, как задрожал ее голос.
— Я не знаю, — сказал он спокойно. Он действительно не знал, как поступить. Ибо в процессе расследования вспомнил, что сам был связан с этим делом, когда работал в полиции. Поэтому считал, что несет некоторые обязательства перед ней. Расследование этих двух дел стало для нее почти навязчивой идеей, и ему не хотелось, чтобы она попала в какую-нибудь безвыходную ситуацию.
— Поймите, Боб. Деньги для меня не имеют значения. Я в состоянии оплатить вашу будущую работу.
Она лгала, но у нее не было выбора. Она найдет деньги. А как — не имеет значения, она пойдет на все, чтобы найти их.
— Вы уверены в этом?
— Да, абсолютно, — твердо ответила она.
Он отметил ее тон. Ладно, еще месяц он поработает на нее, а потом посмотрит, как будут развиваться события. Тогда и примет окончательное решение.
— Пожалуйста, Боб, — тихо попросила она. И эта просьба что-то затронула в его сердце.
— Хорошо, Элли, я пока передумал. Поработаю еще какое-то время, а потом посмотрим.
— Благодарю. — Она разжала кулак.
— Ладно. А теперь поговорим о деньгах. Присланный чек вы оплатили, а сколько сможете себе позволить на этот раз?
«Я должна быть щедрой, — подумала Элли. — Очень щедрой. Лишь бы он продолжил работу».
Закончив разговор, она повесила трубку, прошла на кухню и выбросила письмо в мусорное ведро.
Чарльз заехал за ней в восемь часов вечера. Он остановил «ягуар» рядом с ее домом, вышел из машины и подошел к двери. Она появилась через минуту после его звонка.
— Привет! — Она неловко подошла к нему, не зная, как вести себя в этой новой обстановке.
— Привет. — Он наклонился и непринужденно поцеловал ее в щеку. Затем окинул взглядом: на ней было плотно облегающее черное шерстяное платье, скромный жемчуг, а сверху был накинут шарф из блестящего мохера.
— Вы великолепны!
— Благодарю! — Комплимент оказал на нее какое-то странное действие.
Чарльз взял ее за руку и повел к «ягуару»
— Я решил пообедать за городом. Вы не возражаете?
Он открыл перед ней дверцу.
— Конечно, нет, — ответила она, уютно устраиваясь на мягком кожаном сиденье.
— Я заказал столик в «Ле Мэноре». Это далековато, но в этой машине путь не очень утомителен. — Он занял место водителя, включил двигатель и легко влился в уличное движение.
— Вы любите музыку? — спросил Чарльз. Элли кивнула. Он протянул руку и открыл ящик для перчаток. — Выбирайте.
В ящичке оказалась целая коллекция записей. Выбрав кассету с концертом для виолончели Брамса, она протянула ее Чарльзу. Он включил стереомагнитофон, и знакомая грустная мелодия заполнила машину.
Откинув голову назад, Элли отбросила все мысли и сомнения и отдалась во власть музыки. Ей нравился запах дорогой кожи, полированное дерево — роскошный комфорт машины. Когда они проезжали по Челси- и Кенингстон-стрит, она заметила, как свет витрин магазинов отражался от блестящей поверхности пробегающих автомобилей и уносился в холодное, черное небо. Все вокруг было сверкающим и ненастоящим.
Наконец «ягуар» выбрался на пустынную автотрассу. Яркий свет фар освещал дорогу. Чарльз вел машину уверенно и небрежно. Они мчались со скоростью девяносто километров в час, оставив позади шум и великолепие Лондона.
— Элли, вам нравится ваша работа? — Голос Чарльза вернул ее к действительности.
Она открыла глаза:
— Извините, я задумалась. Что вы сказали?
— Я спросил, нравится ли вам ваша работа? — Он незаметно рассматривал ее, пока она не сводила глаз с темной пустынной дороги.
