Какие умные, прекрасные лица! Я и не замечала, что кругом так много милых людей.
Конечно же, я не могла им не помахать. И многие улыбнулись мне в ответ. Да почти все, кроме Ильи. Он сидел с таким лицом, будто впал в шок. Чего это он?
А вот Эллочка тоже улыбнулась. Она стояла сбоку, за колонной. Ах да, её же Илья подрядил снимать происходящее. Ей я тоже сделала ручкой. Она в ответ ослепила меня вспышкой.
На первом ряду среди зрителей я узнала японца, который искал туалет. Чудесным образом из глубин памяти всплыли несколько фраз на японском.
— Привет, друг! Надеюсь, ты нашёл то, что искал? — спросила я и заговорщически ему подмигнула.
Эллочка снова озарила меня фотовспышкой. Я бы попозировала, но ведущий меня отвлёк. Чёрт, я и забыла, зачем я тут.
На огромном экране появился знакомый кадр — моя презентация.
— Ну что, коллеги, поехали? И не вздумайте зевать! — я подняла указательный палец вверх, затем вспомнила кое-что, нацелила его на мужчину, который развлекался с планшетом. — И никаких кристалликов!
По залу прокатились смешки, но все подобрались и глазели на меня с нескрываемым интересом. А я упоенно вещала им про построение оптоволоконной сети. Схем и таблиц в презентации показалось мне мало (ну где была моя фантазия, когда я её делала?), поэтому я иллюстрировала свою речь бурными жестами.
И что странно — я ведь не очень понимала проект Ильи, ну, только так, призрачно, на самом примитивном уровне. Точно помню — почти ничего не понимала. А тут вдруг как прозрела. Расписывая схему подключения «последней мили» от узла доступа до конечного пункта, я видела не линии, точки и краткие обозначения, а прямо кино: как загорелые работяги в засаленных спецовках и жёлтых касках прокладывают ВОЛС, как везут на БелАЗах гигантские катушки, как соединяют провода, как другие работяги в серых комбинезонах с кучей кармашков подключают, настраивают, штырьки всякие вставляют куда нужно. И как-то всё стало предельно ясно. Даже удивительно, почему до меня раньше-то не доходило?
И вот что ещё подумала — зачем спрашивать у зала в конце, остались ли вопросы. Я задавала эти вопросы сама, после каждого слайда, а то и перед. Ну вроде того:
— А кто первым догадается, какой терминальный мультиплексор мы будем использовать в качестве отвода от основного магистрального сегмента?
Из зала выкрикивали предположения наперебой.
— Так, так, а ещё какие будут варианты?
— Мегаплекс-4100, — наконец прозвучал нужный ответ.
О, да это предыдущий докладчик-зануда! Однако голова у него варит.
— Мо-ло-дец! Красавчик! — я одарила его такой ослепительной улыбкой, что он, бедненький, порозовел от смущения.
— А что мы будем использовать для интерфейса СТМ? — я нацелила на смущённого палец. Но он и тут не облажался.
— Сменные модули?
— Да! — воскликнула я. — Отлично! Пять баллов!
В общем, получалось интерактивно, живо, бодро и весело.
За верные варианты я раздавала щедрые комплименты, кому-то, жутко умному, даже воздушный поцелуйчик отправила, а в ответ… О, в ответ я буквально купалась в восхищённых взглядах.
Боже, ну когда такое было, чтобы несколько десятков мужчин глазели на меня одну, глазели неотрывно, да ещё с таким неприкрытым восторгом? Никогда такого не было! Ни разу за всю мою жизнь!
А сейчас — пожирали горящими глазами, ловили каждое слово, а некоторые из кожи вон лезли, лишь бы ответить верно и заработать ласковый взгляд и похвалу.
Ну и я заодно утолила неожиданную, но острую потребность во всеобщем внимании и человеческом тепле. Ещё осталось утолить жажду любви, но этом потом, после конференции…
О, я уже предвкушаю «это потом»… Так предвкушаю, что аж самой жарко.
Я бросила многозначительный взгляд на Илью — шок у него так и не прошёл до сих пор. Ничего, вот только останемся вдвоём… Я буду раскованной и бесстыдной, я уже придумала кое-что новенькое, так что тебя, мой дорогой, ещё ждут сегодня сюрпризы.
А затем презентация кончилась. Даже жалко стало. Мне очень понравилось выступать. И почему я раньше не выступала?
Теперь я понимаю артистов, которые рвутся на сцену и жаждут зрительской любви. Это и правда очень пьянит и дарит ощущение счастья. А аплодисменты! Это же так приятно! Они все так заразительно хлопали, что я тоже не удержалась и присоединилась к овациям самой себе.
После моего номера объявили главного инженера Иркутскэнергосвязи.
Я бы с удовольствием послушала, я же теперь, оказывается, в этом разбираюсь, но Илья, как только вернулась на место, подхватил меня под руку и потянул на выход.
Мне не очень хотелось покидать этот чудесный зал с этими прекрасными людьми, но Илья… разве ему можно отказать? Он же невероятный! Вот он взял меня за руку, а у меня по венам сразу ток пробежал.
— Господи, Ксюша, что с тобой? — спросил он встревоженно, когда вывел меня. Наклонился, взглянул своими зеленющими глазами так, что у меня пол под ногами закружился. — Ты пьяна, что ли? Ты что-то выпила?
— Боже, — пролепетала я. — Я тону в этой зелени…
— Что? — он встревожился ещё больше, нахмурился, принюхался. — Ксюша, что ты пила?
— Ни-че-го. Кроме кофе.
— У тебя такая реакция на кофе?
— Нет, зеленоглазый, у меня такая реакция на тебя.
— Нет, с тобой что-то не так. Тебя же качает. А зрачки… ты видела свои зрачки? Даже радужки не видно…
Чёрт, бодрость и ясность и впрямь меня стремительно покидали. Цвета, формы, силуэты расплывались. Пол под ногами качался. Вокруг всё смешивалось в какой-то чудовищный калейдоскоп. И в этой мешанине только зелёные глаза виделись чётко и ярко. Они магнитом притягивали к себе, заставляя забыть обо всём.
— Да, что-то мне становится немного дурно… От духоты, наверное? Всё плывёт перед глазами, качается, как на корабле… Стой, ты же не знаешь самого главного! Я же тебя очень люблю. Обними меня скорее! И поцелуй за ушком…
Илья обнял меня, и я с блаженной улыбкой закрыла глаза…
60
Со мной творилось что-то невероятное. То я взмывала ввысь, как птица, то ныряла на глубину бездонного моря. Летать мне нравилось, тонуть — не очень. Там меня опутывали водоросли, и я начинала задыхаться. Но потом я внезапно распахнула глаза и поняла — то был сон. А я вообще нахожусь непонятно где. Совершенно незнакомая комната…
Да, я лежала раздетая на чужой кровати в чужой комнате. Всё чужое, кроме… запаха. Он смутно знаком.
Кровать, правда, была удобная, широкая, даже широченная, и в меру мягкая, но всё-таки — чужая.
Как же так? Как я сюда попала? Где моя одежда? Кроме белья, на мне ничего не было. Но то, что белье имелось — это большой плюс. Значит, самые стыдные глупости я не натворила.
Комнату окутывал полумрак. Тёмные плотные шторы совсем не пропускали свет. Лишь тусклый маленький бра окрашивал угол комнаты янтарными бликами.
И не понять, что сейчас — утро ли, вечер, день, ночь?
Я поднялась с кровати, тут же покачнулась — во всём теле ощущалась странная тягучая слабость.
Шатаясь, подошла к окну, раздвинула шторы — утро. Самый рассвет.
Всё-таки где же я?
Попыталась напрячь мозг — вспомнила урывками конференцию, а затем — ничего. Почему так? Может, я на фуршете наклюкалась? Да не должна! И не помню я этого.
Я добралась до двери — на всякий случай на цыпочках. Тихонько приотворила, выглянула в коридор. Тихо…
А нет, не тихо. В глубине квартиры, какой-то непривычно огромной квартиры, кто-то ходил. Я отчётливо различала шаги и другие звуки. Поколебавшись, отправилась на звук, всё так же, крадучись. Набрела на кухню и выдохнула — Илья. В одних домашних шортах он стоял у стола и готовил бутерброды. Четыре штуки на большом стеклянном блюде. С сыром, с ветчиной, с помидоркой.
Я сглотнула — съела бы прямо сейчас все четыре и ещё бы добавки попросила.
Почувствовав мой взгляд, он поднял голову, посмотрел внимательно, потом отложил нож и шагнул ко мне.
