Блять, да что же это…
Не буду думать, просто позвоню. Он скажет, что не он слил, и я справлюсь. Перееду.
В другой вуз поступлю.
Все наладится.
Все забудут.
«Только не делай больно.»
«Убей, если сделаю.»
Меня колотит, пальцы дрожат, но я набираю… Нажимаю вызов. Жду. Вижу, как в туалет заходит Саша. Предупреждала же, а я…
— Марк! — слышу, как он снял трубку и вскакиваю.
— Занят. Потом, — кидает он грубо и отключается.
А я в немом шоке на экран погасший смотрю. Холод по коже бродит, мурашки от неверия.
— Даша… Он.
— Он просто попутал. Он не мог, Саш! Он не мог! Он не такой! – ору я ей и нажимаю вызов снова, но его сбрасывают. Раз, другой. Третий… Десятый.
Пиздец…
А потом тишина. Как в могиле. Как в моей душе. Телефон сжимаю в руке, тяжело дыша и не чувствуя пол под ногами и пространство вокруг начинает кружиться. Как будто в центре тайфуна.
Волна липкого страха стекает в пятки, и я нажимаю сообщения.
Отец: Даша, ты что мне устроила!
Мама: Дочь, ты отцу весь бизнес порушила, сучка! Как ему теперь дела вести, когда все знают, что его дочь порно актриса!
Паша: Даша, я же предупреждал с ним не связываться!
И все видео прислали. Оно пять минут, но там все самое грязное. Самое пошлое и отвратительное снятое на камеры в квартире. Кухня. Диван. Кровать. Душ. Марк хорош. А я… корова.
Телефон в руке трещит, и я замахиваюсь с воплем:
— ЗАЧЕМ? ЗА ЧТО?
Гаджет разлетается на осколки, точно так же, как и моя жизнь. Клеймо не смыть. Позор не отчистить. Порно звезда, блять.
— Даша…
— Да, отвали ты! Что ты привязалась! – отталкиваю ее в стену и силой открываю двери.
— Да я что? — смеется за углом Череп, которого профессор прижал к стене. Призрачная надежда в невиновности Марка умирает со словами. – Синицын с утра принес мне записи, сказал делать с ними, что хочет. Он выиграл спор. А то, что эта корова в его чувства поверила, так, кто виноват? Мы и износ разыграли, чтобы он героем себя выставил. Круто, да?
* * *
Глава 79.
Умею летать без тебя / Ночные Снайперы
Красиво разыграно. Как по нотам. А главное ведь и Марка можно понять. Двенадцать тысяч долларов против одной не слишком податливой коровы.
Я очень хочу его понять, правда.
Я пытаюсь.
Иду по улице зажмурившись, прокручиваю все, что случилось с нами за последние две недели и пытаюсь… Понять пытаюсь, как я могла не уловить фальшь.
Когда я стала настолько им одержимой, что пропустила тревожный звоночек. Почему так увлеклась, что просто забыла, что не мог он меня полюбить. Трахать? Да. Но полюбить?...
Дура… Офигеть, какая дура.
И главное… Нет, сам он не выкладывал. Но отдать уроду Черепу то, что было между нами.
Не просто отдать ему часть нас, а раздробить молотком в пыль и развеять. Потому что «нас» не существует?
Мне хочется спросить.
За что? Марк. За что?!
Деньги? Я бы дала их тебе. Я бы все тебе отдала. Я жизнь за тебя бы отдала. Но ты не оценил.
Тебя не волновали чувства дурнушки, ты очень удачно на них сыграл. Браво. Просто, Браво.
Останавливаюсь, обнимая себя за плечи. В центре аллеи, где вокруг меня люди, машины, дома. Листья осыпаются. Оставляют голые ветки. И я голая. На потеху всему миру. Миру, которому я не нужна.
Ведь я никому не нужна.
Я очень хотела быть нужной Марку. Поддерживать его во всем. Любить. Но ему ничего не нужно. Ему нужен успех, деньги.
А все что он говорил, все что делал, просто удачно разыгранная партия. Название. «Забей быка». И у него получилось.
Копья. Ножи. Стрелы. Все это во мне, раздирает душу, разрывает грудную клетку, где почти перестало биться сердце.
Зачем. Кому оно нужно? Кому нужна я? Опозоренная, оскверненная, убитая тем, кого любила больше жизни.
«Не делай мне больно»
«Убей, если сделаю»
Кого убить, Марк? Кого мне убить. Да и зачем, когда ты сам прекрасно справился. Воткнулся ядовитой стрелой в грудь, распространяя по телу заразу.
И она уже в мозгу. Она уже влияет на органы, и я понимаю, что еще немного и воздуха не останется. Ты вакачал из меня весь. Выжал как тряпку, делая то, что давно запланировал.
Молодец.
Далеко пойдешь. Высоко полетишь. По головам тех, кто любит тебя.
А я все равно люблю тебя.
И семью свою люблю.
Себя только не люблю, раз купилась на все вот это.
Надела толстые очки и просто купалась в эмоциях, что ты мне дарил. Хороших. Плохих. А теперь очень плохих.
Таких плохих не пожелаешь никому. Как будто внутри термиты и жрут все, что меня наполняло. Радость. Юмор. Смех. Любовь. Счастье.
Как легко было поверить в счастье.
Поворачиваюсь, чтобы еще раз на МГУ посмотреть. Убедится, что Александр Дмитриевич и Саша потеряли меня из виду.
Я точно потеряла. Себя.
Даже не верится, что я еще от слез не ослепла. Но стираю их в который раз и бреду дальше.
В общежитие. Может быть там Паша. Может быть хотя бы его крик меня оживит. Даст понять, что не все так страшно.
Ну, предал любимый. Ну вырвал тебе сердце. Да, сотни женщин переживают это ежедневно. Сотни женщин гибнут из-за любви. Наверное, если думать об этом должно становится легче. Да? Должно?
Только вот ни хрена не легче. В голове гул усиливается. А картинки двух недель вертятся кинолентой. Кружатся осенними листьями, прилипают, сгорают, только стоит мне их коснуться.
И я хочу вернуться на час назад. На два. Три. Неделю. Чтобы пережить все то, что испытала с Марком снова. Снова. Снова!
Я хочу испытать это снова.
Или…
Не испытывать никогда.
Я не хочу больше видеть образ его улыбки, его глаза, что так алчно обжигали, его руки, что грубой лаской возносили в небеса. Я не хочу думать о том, как теперь будет выкручиваться папа. Я не хочу думать, как смотреть людям в глаза… После такого. Как?
Я просто. Больше. Ничего. Не. Хочу.
И не трогают меня подколы студентов в общаге. И даже напряженный взгляд коменды. Даже отсутствие Паши не трогает.
Закрываю дверь и окунаюсь в тишину комнаты.
Здесь ничего не изменилось за сутки. У нас были только сутки.
Зато в моей груди все раскурочено. Я съезжаю по двери вниз, поворачивая ключ в замке.
Не дай Бог, кто-то придет успокаивать. Не да Бог, придет Марк. Я ведь и убить его могу.
Случайно.
В порыве оглушающего стука сердца в голове.
Прикрываю глаза и просто глотаю слезы.
Лучше отсюда больше не выходить. И интернет не включать. И в окно не выглядывать.
А поесть всегда можно шоколад из заначки. Желудок не чуявший еды заныл. Я, тяжело поднимаясь, прохожу пару шагов и усаживаюсь рядом со шкафом.
Выдвигаю нижний ящик.
И даже улыбнуться пытаюсь. Все здесь. Все самое любимое, что всегда выручало из беды.
Никогда не делало больно. Только сладко и спокойно на душе. А я ведь и забыла про сладкое.
Про еду. Про сон. Я хотела быть только с Марком. Растворяться, делать все то, что он скажет. Любую прихоть готова была исполнить.
А он… Он… Но его здесь нет. Никого нет. Только я, тишина и сладкое.
Мне больше не нужно страдать. Мне нужно просто развернуть и откусить этот батончик. Прожевать. И запихнуть в рот новый.
Один. Второй. Третий.
К четвертому, вкуса не чувствую, но голод только растет. Запиваю это все любимой газировкой и методично продолжаю отправлять в рот успокоительное.
Шоколад. Зефир. Орешки.
— Да тут все мои друзья, — улыбаюсь я и почти не реву. Просто раскачиваюсь с тихим смехом и толкаю в рот очередной батончик. Жую и глотаю. Жую и глотаю. Тянусь за следующим и начинаю беситься. Потому что хочу еще!
Потому что я черт возьми голодна! Как еще мне заглушить ту боль, что выжигает такие чудесные зеленые поля моей души. Как, черт возьми?!
