Порочный босс для тихони - Арина Арская

Я кротко киваю.

— Так вот, замыслишь на Марс улететь, я и на Марс согласен.

Не важно где будет проведен наш неправильный медовый месяц до свадьбы, если рядом будет Евгений. Даже посреди болота и в облаке комаров я буду счастлива, ведь после приключений по грязюке мне помоют ноги и поцелуют колени.

Вежливый стук в дверь, и за ней тихо оправдывается Владимир:

— Я вторую дверцу у шкафа сломал, но первую починил. Я поеду за мебельными петлями.

Чмокнув Евгения в лоб, подскакиваю к двери и отпираю ее.

— Да к черту этот шкаф, — бегу за Владимиром, который в недоумении оглядывается.

— И, па, и не из-за шкафа я тебя пригласил, — из ванной выходит Евгений.

— Я-то это понял, но, — Владимир хмурится, — вы помирились? Если нет, то я вас запру в квартире.

— А вы похожи, — я смеюсь и задорно шлепаю босыми ногами на кухню, преисполненная светлой надеждой на хорошее будущее, — давайте пить чай. Сладенького хочу.

Я не смогла выполнить поручение Евгения, потому что мир оказался большим и я растерялась, а статьи в интернете, где стоит провести Медовый Месяц, испугали ценами. Я сложила лапки и сказала молчаливому жениху, что мне и так хорошо. Главное — заявление на регистрацию брака подали и ладно.

Евгений кивнул, и я удивилась его спокойствию, но мне не стоило расслабляться, потому что после ЗАГСа мы поехали в аэропорт. Когда я поняла, куда меня везет коварный обманщик, я запаниковала, а мне было сказано:

— Я так и знал, что ты саботируешь медовый месяц.

А дальше больше. В Домодедово мы прошли регистрацию в вип-терминале, после чего высокая и статная женщина с лучезарной улыбкой вывела нас к самолету, чей небольшой по сравнению с чартерными боингами размер и хищный экстерьер меня немного смутили, и я заподозрила что-то неладное. У трапа нас лично встретил один из пилотов с двумя красивыми стюардессами и учтиво пожал руку Евгению.

— Что происходит? — спросила я.

— Летим в медовый месяц, — ответил Евгений и потянул меня за собой на трап.

В общем, он на частном самолете, аренда которого, наверное, стоит как одна маленькая африканская страна, перенес меня из громкой и суетливой Москвы в сказку на тихом острове Фиджи. Я была в таком шоке и прострации, что весь многочасовой перелет проспала. Я буквально села в комфортабельном кресло, которое ничего не имеет общего с обычными сидениями в эконом-классе, высказала Евгению, что ему стоило со мной обсудить вопрос Медового Месяца, и сердито заснула.

И вот, лежу я на кровати перед прозрачным и колыхающимся пологом, а за ним сразу белый берег и море. Рядом ваза с экзотическими фруктами, и мне страшно, что я сплю и скоро проснусь в маленькой комнате на съемной квартире. И вдруг Евгений, который потягивается на дощатой террасе бунгало во влажных плавках, лишь моя выдумка?

— Я планирую купить кусок земли под дом, — говорит он и оглядывается, отдернув полог.

Точно сон. Не хочу просыпаться и если проснусь, то утоплюсь от отчаяния.

— Аль?

— А дерево посадишь? — спрашиваю я и вгрызаюсь в сочное манго, чтобы запомнить его вкус.

— А какое надо посадить, кстати?

— Дуб, — вытираю я губы.

— Почему именно дуб? — Евгений проходит к кровати.

— Он красивый и есть шанс, что он станет многовековым и живым памятником, который будут почитать наши потомки. И пусть нас под ним и похоронят, — я откладываю косточку манго в блюдо к фруктам и вытираю липкие пальцы салфеткой.

— Мне не очень нравится идея, чтобы нас похоронили под дубом, Аля, — серьезно отвечает Евгений и хмурится.

— Почему?

— Это жутко.

Стоит у кровати такой красивый, загорелый и его голубые глаза на его точеном лице будто сияют инфернальным огнем. Я отставляю поднос с вазой на тумбу и на четвереньках подкрадываюсь к Евгению. Поднимаюсь на колени и целую его в ключицу, а затем спускаюсь к груди. Чувствую на губах морскую соль.

— Что это еще за нежности?

— Хочу запомнить тебя, — я поднимаю взгляд и медленно поглаживаю его пресс и крепкие бедра. — И когда я проснусь, мне придется учиться рисовать.

— Зачем?

— Чтобы нарисовать тебя, — я улыбаюсь и стягиваю с него влажные плавки.

— Хорошо, отправим тебя на курсы рисования, — тихо шепчет Евгений и шумно выдыхает, когда обхватываю ладонью основание члена, что под моими пальцам наливается кровью.

На одной из картин Евгений у меня будет нагой, возбужденный и с хитрым прищуром глаз. Он целует меня и несдержанно валит на кровать, но я, решительно взбрыкнув, вынуждаю его перевернуться на спину:

— Я сегодня главная.

— Что-то новенькое.

Затыкаю его рот своим, а затем приступаю к изучению его шикарного тела. Я целую каждый сантиметр, поглаживаю и даже трусь щеками, чтобы не только ладонями запомнить жар его кожи, но и лицом. Он тяжело дышит, когда спускаюсь к лобку, и я внимательно вслушиваюсь в каждый хриплый выдох.

Касаюсь губами бархатистой мошонки, неторопливо провожу языком по терпкому от морской соли стволу и с трепетом облизываю упругую головку. И во мне нет даже крохотный искры стыда, лишь топкая любовь, тягучая нежность и теплое желание. Вновь с неторопливыми поцелуями поднимаюсь к лицу Евгения. Одно рукой направляю его естество и со стоном насаживаюсь на него, принимая без остатка. Нетерпеливые руки накрывают мою грудь и под легкий влажный ветер, что ласково треплет волосы, поднимаюсь и опускаюсь, покачиваясь на волнах сладкого удовольствия и любви.

Мы достигаем пика одновременно. Мои спазмы переплетаются с пульсацией Евгения, а его глухие стоны вторят моим. Обессиленная падаю на тяжело вздымающуюся грудь, впитывая последние капли оргазма, и крепкие руки ласково меня обнимают.

— Я знаю, как ты нарисуешь меня, — хрипит Евгений.

— Голым…

— Нет, — возмущенно цокает Евгений. — Нарисуешь меня маслом и во фраке.

— Голеньким и на алых простынях, — шепчу я ему в грудь и замираю, потому что меня внезапно мутит.

С покряхтыванием отползаю от Евгения и внимательно обнюхиваю косточку манго. Не хватало мне еще отравиться во сне, но запах пусть и насыщенный, но приятный. Сглатываю, потому что чувство тошноты нарастает.

— Что? —