Я переворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.
— Господи, Гейдж, где ты был? Ты заставил меня сильно волноваться.
Я говорю как моя мать.
Так вот каково это — беспокоиться о том, кого любишь так сильно, что теряешь сон?
Он прочищает горло, но его голос все еще хриплый, когда он отвечает:
— На озере. Я должен был извиниться. — Его тело дрожит, когда я протягиваю руку, чтобы дотронуться до него и погладить его плечо. — Прости, что я пропадал. Мне нужно было время.
— Нет, я понимаю, — говорю я.
Его кожа теплая, когда я скольжу рукой от его плеча к щеке, вытирая слезы.
Я вздрагиваю, когда его рука проникает под мою футболку, и он проводит большим пальцем по моему соску.
— Мне нравится, когда ты носишь мои футболки, — шепчет он.
— Ты упоминал об этом раз или два.
Я отодвигаюсь, чтобы снять ее, но он останавливает меня.
— Оставь это. Я хочу заниматься с тобой любовью, пока ты носишь только это.
Я стону, когда он наваливается на меня сверху. Он стягивает с меня трусики и шорты и медленно вводит свой член мне между ног.
Его губы приближаются к моему уху.
— Я люблю тебя.
* * *
— Мне жаль. Я пыталась, но никто не мог взять твою смену, не взяв слишком много сверхурочных, а ты знаешь, как на это смотрят в больнице, — говорит мне Наташа по телефону. — Все, что я могла сделать, это еще один день.
— Я понимаю, — говорю я со вздохом. — Я ценю твои старания.
Я никогда не звоню больным. Никогда. Я не только зависима от своей работы, но и нужна им. Несмотря на то, что это небольшая больница, она постоянно занята. Обычно у меня нет проблем с этим, но Гейджу нужна моя поддержка. Это отстой.
Я не расспрашивала его о встрече с Мисси. Он понятия не имеет, что я знаю, что она заставила его пообещать. Я не сомневаюсь, что Гейдж любит меня и не уйдет от нашей любви. Я доверяю ему.
Теперь, после адского дня, который он провел, я должна сообщить ему эту новость. Повесив трубку, я прохожу в ванную и обхватываю его сзади за талию, пока он вытирается после душа.
— Плохие новости, — говорю я, прижимаясь губами к влажной коже его спины.
— Слова, которые я буду рад никогда больше не слышать, — комментирует он, потянувшись назад, чтобы слегка сжать мою руку.
— Никто не может прикрыть меня на работе, — говорю я, сглатывая. Его плечи напрягаются.
— Когда ты уходишь?
— Завтра.
Мои руки падают, когда он поворачивается ко мне лицом, и я теряю дыхание, когда он одним пальцем поднимает мой подбородок.
— Не возражаешь, если я останусь на несколько дней?
— Оставайся так долго, как тебе нужно.
Он берет мой подбородок и прижимает мои губы к своим.
— Тогда я лучше сделаю так, чтобы этот день был засчитан.
Я улыбаюсь его плану, но протягиваю руку, чтобы остановить его.
— Тебе не нужно беспокоиться о том, как развлечь меня. У тебя было несколько тяжелых дней.
— Время, проведенное с тобой, поможет мне отвлечься от всего.
— Расскажи мне свой план.
— Время в Чикаго с Гейджем Перри.
— Мне уже нравится, как это звучит.
Это хорошая идея, и я ненавижу, что она разрушается, когда мы выходим через парадную дверь. Камеры у нас перед глазами.
— Просто не обращай на них внимания, — бормочет Гейдж, хватая меня за руку.
Я дергаю его за руку.
— Давай вернемся в дом.
— Гейдж! — кричит репортер. — Вы имеете отношение к исчезновению вашего сына? Были сообщения, что вы знали, что Мисси планировала причинить ему боль!
Я замираю и сжимаю кулаки, сдерживая себя, чтобы не врезать этому засранцу.
Моя грудь болит, и я теряю хватку Гейджа, когда он бросается к репортеру.
— Что ты сказал? — кричит он.
Раскаяние заполняет лицо мужчины средних лет.
— Я… — Он поднимает очки. — Источник сообщил нам без протокола, конечно, что вы знали, что Мисси опасна.
— К черту твой лживый источник, — рычит Гейдж. — Я любил своего сына и никогда бы не подпустил Мисси к нему, если бы она проявила хоть один признак жестокости. Я приехал, как только Мисси оставила голосовое сообщение, но было слишком поздно. — Он тычет пальцем в лицо мужчине. — Не приходите ко мне, надеясь на историю, которая попадет в заголовки газет. Единственное, что вы получите, это то, что Мисси украла у меня сына и разрушила мою жизнь. Вам, чертовым падальщикам, нет нужды бросать это мне в лицо. — Он хватает меня за руку. — Не ходи за нами, черт возьми.
— Ничего себе, — говорю я, когда мы погружаемся во внедорожник Люка.
— Вот о чем я беспокоился, — пробурчал он, припадая головой к рулю.
Их камеры следят за нами, пока он выезжает на машине и сворачивает на дорогу.
Я не сомневаюсь, что этот парень будет не единственным репортером, с которым мы сегодня столкнемся.
— Разворачивайся, — приказываю я.
Он смотрит на меня.
— Что?
— Разворачивайся. Мы закажем пиццу и будем весь день смотреть фильмы в постели.
Часть раздражения исчезает с его лица.
— Мне нравится эта идея.
ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ ГЛАВА
ЛОРЕН
Изнеможение — мое второе имя.
Когда я подъезжаю к дому Гейджа, уже раннее утро, и я зеваю с каждым шагом, поднимаясь по лестнице на чердак, прежде чем устало отпираю дверь. Мне не терпится поесть, немного вздремнуть, а потом увидеть Гейджа. Его рейс приземляется сегодня днем, так что я планирую немного поспать, а потом забрать его с Амосом.
Мы регулярно разговариваем с тех пор, как я вернулась домой пять дней назад, и он держится стойко. Помогает то, что Люк рядом с ним, и его поддерживают он и его коллеги. Вчера вечером они устроили поминки по Энди на озере, и мне грустно, что пришлось их пропустить.
Я бросаю сумку на стол и беру бутылку воды из холодильника, в это время раздается стук в дверь. Амос навещал меня между сменами и приносил мне еду с тех пор, как я вернулась. Теперь, когда наш секрет раскрылся, мы стали еще ближе.
— Открыто! — восклицаю я и беру еще одну бутылку для Амоса.
— Привет, Лорен.
Мои руки начинают трястись, когда я роняю бутылки при звуке его резкого голоса. Я делаю три глубоких вдоха, прежде чем повернуться к нему лицом.
— Что ты здесь делаешь, Ронни?
Я делаю паузу, чтобы рассмотреть его. От него воняет алкоголем, его рубашка на пуговицах пропитана, похоже, еще большим количеством спиртного, а глаза налиты кровью и опухли. Ронни не в лучшем расположении духа.
— Ты следил за мной? — глупо обвиняю я.
Злая ухмылка на его лице подтверждает не только то, что это глупый вопрос, но и то, что сейчас произойдет что-то плохое. Вместо того чтобы дождаться его ответа, я бросаюсь к блоку ножей и упускаю шанс схватить один из них, когда он хватает меня за талию. Свободной рукой он стаскивает блок со столешницы, и звук падающих на пол ножей заглушает мои стоны, когда он прижимается ко мне и прижимает мое лицо к столешнице.
Я вздрагиваю, когда его влажные губы касаются моего уха, а его плотное тело прижимается к моему.
— Ну-ну, квартирантка, — говорит он насмешливо, — зачем ты создаешь мне проблемы? Я просто хотел быть хорошим хозяином и проверить, все ли у тебя в порядке после пожара.
Я закусываю губу, чтобы не закричать, и пытаюсь достать свечу, что угодно, чтобы защититься от него, но меня останавливают, когда он хватает мою руку и толкает ее назад. Глубокая боль пронзает меня, и я замираю.
Не провоцируй его.
— Ронни, — говорю я так спокойно, как только могу, — я собиралась достать открывалку, чтобы предложить тебе пиво.
Он смеется позади меня, и от запаха его дыхания у меня почти перехватывает дыхание.
— Я аплодирую тебе за то, что ты не такая тупая, как большинство женщин, которых мне приходится наказывать, но я не попадусь на твои уловки, сучка. — Он выкручивает мою руку мне на спину, и я упираюсь в него. — Продолжай в том же духе, милая. Это только сделает мой член тверже.
