у меня приоткрылся рот. Так и стояла некоторое время, вглядываясь в лицо гостя.
Только спустя несколько секунд ощутила жжение в тех местах, где меня касаются его руки. Как от ожога раскалённой кочергой.
Спектр моих чувств потихоньку расширяется. До меня доносится его запах. Не только дорогого парфюма, тонкого. Вкусного. Такого, что хотелось прикрыть со стоном глаза, глубоко вбирая его в лёгкие. Чтобы он осел на их дне. А ещё его. Запах мужчины, вкус которого мне нравился. Преследовал везде, как наваждение.
– Что ты здесь делаешь? – ошарашенно спрашиваю, ничего не соображая. Вытираю остатки слёз на щеках тыльной стороной ладони.
Рука Якуба перемещается на спину и ползёт вниз. Покровительственно замирая на пояснице. Вместо ответа он ведёт меня обратно. В гостиную. К отцу.
Мысли вихрем проносятся в голове. От их количества колени слабеют. Подкашиваются. Спотыкаюсь на ровном месте. И Якуб, прижимая к своему боку, удерживает от встречи с полом.
Он знает, кто я. Как давно?
Отстраняюсь от Якуба сразу, как мы пересекаем порог гостиной. Почти физически испытывая его недоумение от того, как я скоро сделала вид, будто мы незнакомы. Почему-то вдруг ощутила стыд. Впервые мне предстоит предстать перед отцом в обнимку с мужчиной. Но не простым. А с тем, который имел меня всеми возможными способами.
Но отец, должно быть, видел, как я попала в капкан рук Ямадаева. Когда мы входили, он возвращался за стол.
Взгляд родителя перемещается с меня на мужчину рядом. Сканирует его. На секунду замечаю выражение, затаившееся в глазах. Что там, на дне зрачков? Испуг? Презрение? Или всё вместе?
Похожим образом он вёл себя с мужем моей сестры. Боялся его и ненавидел одновременно.
– Анечка, – непривычно мягко обращается ко мне отец, будто и проклятий в спину минуту назад не посылал, – присаживайся, дочка. Знакомься, это господин Ямадаев.
Сердце пропускает удар. Долгий. Тяжёлый.
Интуиция тихо шепчет – беги со всех ног. Ничем хорошим этот вечер не может закончиться.
Смотрю в глаза Якуба. Он стоит напротив. Не спешит занимать место за столом и разделять трапезу с тем, кто его пригласил в этот дом.
Ему известно, кто я. На его лице ни шока, ни удивления. Да и сам факт нахождения здесь говорит о многом.
Ни один мускул не дрогнул. Смотрит на меня спокойно. Без эмоций.
Но, чёрт возьми, зачем ему всё это нужно?
– Не хочу, – тихо отвечаю, упрямо задирая подбородок.
Кулак отца тут же взрезается в стол. Раздаётся звон посуды. Я вздрагиваю от неожиданности. Меня загнали в клетку, а мужчина напротив явно приложил к этому руку. В очередной раз. Не-на-ви-жу.
– Сядь за стол, Анна! – почти кричит отец.
Якуб бросает взгляд в сторону моего родителя. Холодный. Пронзительный. С затаённой угрозой расправы.
Он успокаивает отца лучше пустырника, хотя я вижу, как его грудная клетка ходуном ходит от частого дыхания. Раздражённый моим поведением, он смиряет эмоции и повторят уже гораздо тише. Елейнее:
– Аня, пожалуйста.
Сцепляя зубы, присаживаюсь. Не потому, что хочу ужинать или задержаться в этом месте. Мне интересно, какую информацию мне сообщат. Какую расплату за долги отца хотят от меня получить. Ничему не удивлюсь уже… сексуальное рабство? С Ямадаева станется.
Якуб занимает место напротив. Только сейчас я обращаю внимание на то, как он одет. На нём белая рубашка, оттеняющая бронзовый загар. Той щетины, что я наблюдала в клубе, нет и в помине. Гладко выбрит. Выглядит свежее меня. Он-то ночью не перебрал с алкоголем. Дьявольски привлекательный.
Чую неладное.
– Мы знакомы, папа, – глядя на Якуба, сообщаю, – этот человек держал меня в плену почти неделю.
Пристыдить похитителя не удалось. Уголок его губ пополз вверх.
– Это была твоя вина, – авторитетно заявляет папа, – если бы ты меня послушалась, всё могло быть иначе.
Он словно не смог сдержаться от этой колкости. В очередной раз.
Послушалась в чём? Вышла бы замуж за того старика? Отцу кажется, будто он стал бы мне достойной партией? Мужчина в два раза старше, способный вызвать лишь рвотный рефлекс?
На фоне подобной перспективы заточение в южной глуши представляется не таким уж плохим вариантом.
Я опускаю веки, разглядывая столовые приборы, стараясь скрыть обиду в глазах. Но миссия невыполнима. Судорожно вздыхаю. Слёзы вновь просятся наружу. Сжимаю крепко губы, ощущая спазмы в шее от сдерживаемых рыданий.
– Господин Ямадаев покрыл все наши долги, – напоминает отец, вновь используя местоимение, не имеющее к нам никакого отношения.
Смотрю на отца недоумённо, ожидая продолжения. Но, когда он только открывает рот, Якуб его перебивает:
– Всё, что от тебя требуется, – это стать моей женой.
Глаза делаются размером с блюдца. Подобного поворота я почему-то не ожидала. Всего чего угодно, но только не официальных отношений. Ведь он даже не попытался извиниться! Ввалился в мою жизнь спустя несколько месяцев забвения. Хотя, очевидно, давно знает, кто я.
Возможно, догадался, что творил все эти непотребности с девственницей, и теперь его замучила совесть? Бред. У него не может быть совести. Отвалилась, как рудиментарный орган в процессе взросления.
Обрабатываю информацию, разглядывая его. Спокойный. Даже безразличный, как опытный делец на сделке. Будто каждый день приходит просить руки единственной дочери. Пусть и ненужной отцу.
Хотя откуда мне знать, может быть я буду третьей женой в его гареме.
Моя черепная коробка полыхает от охватившего её огня. Меня заполняет ненависть, которая расползается за пределы моего тела. Я не в силах совладать с чувствами, чернота застилает глаза злобой. Яростью.
Никогда раньше я не испытывала таких гнетущих, разрушительных эмоций.
– Ты с ума сошёл, если думаешь, что я на это пойду. Раз отец принял твоё предложение, вот и сочетайтесь друг с другом браком. А меня оставьте в покое. Оба, – выплёскиваю все, что накопилось внутри, наружу. И плевать на последствия.
Пулей вылетаю из гостиной. Обрывками фраз до меня доносится диалог двух мужчин.
– Пусть идёт, – рыкает на отца Якуб, останавливая его причитания.
Я ускоряю шаг и запрыгиваю в автомобиль, на котором приехала, понимая, что для меня больше нет безопасных мест.
Якуб спокойно прошёл через охрану в дом моего отца. Меня это убивает.
– Почему вы пустили этого человека? – нервно обращаюсь к водителю, когда тот выруливает на дорогу.
– Но ведь он гость, – сухо поясняет мужчина, не подозревая, кто прошмыгнул мимо его носа.
Прикрываю глаза, откидываясь на спинку сиденья. Боже, действительно. Ямадаев даже заявился один. Без охраны. Его спортивная машина скромно припаркована у дома. Просто гость.
Сердце грохочет в груди. Попалась в новую
