за ней носился как одержимый, а не как шумела пресса, что она охотница за его миллиардами. Лика меня поначалу не особо заинтересовала: молчаливая, больше наблюдает, хоть и не такая стеснительная, как Катя. А вот когда до меня дошло, что скрывается за спокойным взглядом и нежным голоском, тогда то я с ней и спелась. И ее любимый способ «перезагружать систему» — это спа. Массажики, процедуры и просто релакс пришлись мне как нельзя кстати.
Для меня было удивительно, что именно с ней, очень закрытой девушкой, мне захотелось поговорить обо всем, даже о Сашке. То есть практически все время о нем. И сегодня я снова ей все уши прожужжала о том, как я опозорилась и упала в собственных глазах. Про уверенность в себе можно и не вспоминать.
— С того дня он больше не приходил. Я, если честно, боюсь с ним встретиться случайно. Представляешь, как я себя буду чувствовать? Я ему в любви призналась, а он просто ушел. Как думаешь, почему? Почему не сказал, хоть слово? Ну, там… «Отлично, Малинка, люби! Я разрешаю!»
— Саша, я же с ним не знакома, как я тебе отвечу? Хотя… на основании того, что слышала, могу предположить.
— Давай! — заерзала я в кресле, отковыривая от глаз патчи.
— Ты говоришь, он как хищник, так?
— Еще какой! — вздохнула я, и фантомные ощущения его укусов поспешили усилить эффект моих страданий.
— При этом и его работу можно сравнить с гонкой, охотой, но вместе с тем сопряженной с огромным риском. И еще, он, будучи в подчинении сразу и у своего начальства, и того, кого он разрабатывает, по факту не подчиняется ни одному из них в привычном всем понимании. То есть он выполняет поставленные задачи, конечно, но только от его решения зависит, как именно он их исполняет. Понимаешь?
— Нет. Но работа-то тут при чем? — нахмурилась я, а Лика вздохнула, сложив бровки домиком, с грустью смотрела в потолок.
— Давай тогда маленькими шагами. Представь, что он не ушел. Что у вас бы начались отношения. Что дальше? Ты бы просила его сменить работу?
— Попыталась бы точно. Я не хочу, чтобы он над пропастью бегал, даже если мы не будем вместе.
— Тогда дальше. Представь, что он ради тебя изменил свою жизнь, привычки, не как большинство, это нормально — подстраиваться, притираться. А полностью сменил работу, образ жизни. Грубо говоря, растоптал бы себя прежнего и разрешил слепить, как тебе кажется правильно. Резко превратился из опасного хищника в домашнего ласкового питомца, заискивающе заглядывающего тебе в глаза и виляющего хвостом.
— Лик, ты зачем притворялась умной? Это не про него, он никогда таким не будет и ни в жизни никому его не переделать.
Лика расхохоталась надо мной, не знаю, что ее смешит, но кое-что я усекла, конечно.
— Да поняла я! И я не собиралась его менять, меня он и таким засранцем устраивал! И домашнего пуделя вместо волка мне не нужно!
— Ну вот, не так уж сильно твой мозг поврежден коррозией, как говорит Макс! Тогда слушай дальше…
Все-таки не зря меня тянуло к этой с первого взгляда безразличной ко всем девушке. От разговоров с ней мне было легче понять Борзого, но сложнее принять его решение. И эти сеансы психотерапии не гасили во мне чувства, а только еще больше их разжигали. Он невероятный. Таких больше нет. И я точно не хочу, чтобы он из-за меня стал другим и вместо грозного рычания мямлил и скулил.
И в какой-то момент я поняла, что отпустила его. Нет, не перестала любить и скучать. Не перестала плакать ночами и ждать, что он приблудится вновь. Просто мне казалось, что так он счастлив, в своей стихии, без меня. А значит, я должна это принять.
Опять устала от переговоров, но вернулась в офис, на вечернюю съемку нового блока. Сам Вячеслав явится фоткать, надоел до коликов, но деваться некуда, он действительно талантливый фотограф и времени у него немного, приходится подстраиваться.
— Конфетка, я приехал, — без стука завалился Славик, — твой любимый латте.
Я, на секунду оторвав глаза от монитора, кивнула ему, буркнув «спасибо» за стаканчик кофе из кофейни на колесах, который он поставил на мой стол.
— Санечка, ты не представляешь, как мне надоело ремонтировать вывеску! Ты же была в понедельник у меня? С утра все нормально же было, а вечерком я твоих отщелкал, ну ты видела, опять первая буква «К» не горит! «Анал Славы»! Вся Москва уже ржет!
— Слав, что ты ноешь? Я подозреваю, ты сам ее ломаешь. Этот черный пиар в твоем случае принес тебе уже десяток жирных заказов! Накинь премии своему пиар-менеджеру!
Надоело мне его деланное возмущение, может, и в первый раз буква сама сломалась, но сейчас она гаснет с такой регулярностью, что уж больно подозрительно. Популярность по всему простору интернета, постят все кому не лень во всех сетях, и заказы потекли рекой. Его конкуренты все волосы на этом самом месте повыдергивали себе.
— Опять не в настроении? Кофе попей, отдохни, Конфетка, — участливо и ласково запел Славик. Тьфу, еще больше разозлил своим сюсюканьем. — Может, ты и права, кстати, ваш Димыч тоже, я смотрю, пытается выкручиваться, смотри, какие стаканы у него новые!
Что может быть оригинального в стаканах Димы, я не знаю, потому что снова не покупаю кофе на улице. Мельком глянув на принесенный кофе, я было обратно вернулась к монитору, но по мере того, как до меня доходило увиденное, я заторможенно возвращала взгляд на стаканчик, и на той же скорости мои глаза распахивались все шире.
— Это восемнадцать плюс, там и скромнее есть, тебе я этот выбрал! — напустил туману в глаза Славик. — Ладно, я в студии буду, загляну потом, — продолжал фотограф, а я уже его не слышала, глядя на стакан.
Охреневшая! Наглая! Хитрая волчья морда! Да что он себе позволяет?!
На стаканчике контуром была обозначена женская грудь с малинками вместо сосков, но это еще не все! К одной из малинок кончиком языка прикасался черный волк, чью морду я узнаю из миллиарда этих блохастиков! Один в один как на татухе Борзого! И щурит свои хищные глаза точно так же!
И ведь моментально, просто одним выстрелом, добился моей реакции! Одновременно с возмущением и злостью меня бросило в жар, на груди я отчетливо
