продолжал держать на своих коленях, обнимать и трогать меня. Возникало такое чувство будто бы я самая ценная для него… Так хорошо и приятно… — Не думай ни о чём. Отдохни. Можешь поспать, расслабиться и довериться мне. Со мной тебе ничего не грозит.
— Вообще-то на завтра у меня была назначена встреча с адвокатом, — уведомляю его, опуская голову на плечо мужчины. — Я планировал подавать на тебя заявление о нападении и покушении на свою жизнь…
— Это будет только завтра, вот и подумаешь завтра! — совсем не беспокоясь. — С твоим адвокатом свяжутся и сообщат о твоем местонахождении, если ты пожелаешь!
— А где мои документы, которые мне приносил Артёмов? — вспоминаю, приподнимая голову. Даже не помню, что с ними произошло в процессе моего собирания.
— Всё уже в машине, не беспокойся. Об этом тоже подумаешь завтра, — просит, вновь укладывая мою голову на свою грудь.
— От моей подписи зависит судьба многих людей. Артёмов сказал, что если я буду тянуть, возникнут проблемы с рабочим персоналом и оплатой. Признаюсь, я ни черта в этом не понимаю, и мне плевать на дело Северова, но мне жаль людей. У каждого есть семьи, дети и обязанности. Я знаю как это и не могу так просто отстраниться от этого…
— Если для тебя это так важно, я прослежу за тем, чтобы никого не уволили, и всё было по правилам.
Я вновь отклоняюсь от груди Арса, чтобы заглянуть ему в глаза и убедиться, что он не лжет и не шутит.
— Ты? Правда?
— Для тебя всё что угодно, — подтверждает, и я прячу взгляд, вновь прижимаясь к его груди, но уже самостоятельно.
Он не отступит, это очевидно! И теперь я понимаю, что он готов на многое, чтобы вернуть моё доверие и получить расположение.
Мне кажется, всё действительно изменилось и…Эти три дня покажут, есть ли у нас будущее вместе или нет.
Номер люкс в самой лучшей гостинице города! Высшее качество обслуживания, исполнение любых пожеланий, разные вкусности, удобства, красота и невероятный вид на вечерний город с пятого этажа.
О чём можно ещё мечтать?
Единственное что беспокоило это то, что кровать была одна. Большая, удобная, мягкая… Но одна! А Арс действительно намеривался оставаться вместе со мной. Об этом сообщало его поведение.
Он уложил меня в центре кровати, а сам, сбросив пиджак, расстегнул пуговицы на рубашке и с ноутбуком в руках, разместился рядом в кресле, приняв вальяжную, расслабляющую позу.
— Прости, мне нужно кое-что проверить. Это не займёт много времени. Через полчаса мы поужинаем.
Я сделал заказ, — уведомляет, словно это в порядке вещей.
— Вообще-то… Твоё присутствие не обязательное, — отвечаю. — Нужно работать, езжай к себе домой и работай. Уже поздно, я хочу принять ванну и отдохнуть…
— Конечно, как только поужинаем, я помогу тебе с ванной, и ты отдохнёшь, — отвечает спокойно.
— Нет, Арс! Даже не думай, что это прокатит! — сержусь. — Ты не будешь помогать мне, принимать ванну. Я сама справлюсь.
— У тебя в действии одна рука, плюс ребро. Не капризничай. Я знаю как это, когда — сломанные ребра.
— У меня травма одно ребра, и оно болит, когда я резко поворачиваюсь или наклоняюсь, в другом случае — всё терпимо. На счёт руки…У меня небольшая травма. Доктор сказал, что через пару дней всё будет в порядке. Пару дней почти прошло! Я смогу справиться в ванной сама.
— Не сможешь, и прекрати спорить!
— Тогда я не буду принимать ванну! — отрезаю.
Арс откладывает ноутбук в сторону, тяжело выдыхая, и поднимается на ноги. Он приближается ко мне, размещается на краешек и, взяв мою ладонь в свою руку, мягко говорит:
— Я буду здесь с тобой три дня. Постоянно. Каждую минуту и секунду. Любое твое действие будет только с моей помощью, поэтому не капризничай, а прими неизбежное. Обещаю закрыть глаза и не подглядывать, — говорит терпеливо.
Меня злит его уверенность, эта власть и присутствие, но я понимаю, что ничего не могу с этим поделать. Пусть я не в заключении, но всё равно в некой степени под его контролем, и если он хочет проживать каждый момент со мной, я сделаю всё для того, чтобы он пожалел об этом.
— Хорошо, — соглашаюсь, протягивая к нему руки. — Хочу помыться прямо сейчас, а потом ужин.
Арс бросает быстрый взгляд на ноутбук, мысленно прощаясь с важной работой, а затем принимает меня к себе в объятия и несет в ванную комнату. Ходить, конечно, я могла, но Арс запретил мне это изначально, как только я покинула больничную койку. Вот пускай и возится, раз так хочется!
Хотела сделать ему назло… Но постоянные объятия и его присутствие, вряд ли останутся бесследными для меня самой же. Поэтому, моя месть была сомнительной…
Арс опускает меня на ноги в шикарную джакузи, придерживает, чтобы я не упала от резкой смены положения и на мгновение виснет, разглядывая мою белую футболку и свободные черные лосины.
— Помогай! — подгоняю его, с вызовом, не отрывая от его лица своего взгляда. А у самой в горле всё пересохло от волнения и напряжения.
Я вижу, как кадык мужчины дергается, глаза темнеют. Нервничает, но это его не останавливает. Руки обхватывают край футболки и медленно, осторожно тянут вверх. Я была без лифчика, поскольку на груди был специальный бандаж. Его тоже нужно было снять, но сначала Арс приступает к лосинам. Когда я остаюсь в одних трусиках и бандаже, мужчина делает короткую паузу, словно собирается силами, но затем продолжает меня оголять.
Смелый. Но и я не сдаюсь. Я слышу треск срывающих липучек бандажа и прикрываю глаза. Через секунду мне становиться, легче дышать, ноющая боль в боку, которая была до этого, почему-то стихает, а мое тело окутывает прохлада и свобода. Машинально, я прижимаю руки к груди и прячу оголенные участки. Не смогла. Слишком откровенно. Тем более после аварии, когда на теле десятки синяков и ушибов.
Арс смотрит на меня, разглядывает. Я не вижу этого, но чувствую, и мои щеки начинают пылать от стыда. Что мы творим?
Хотелось заплакать, закричать на него, убежать прочь, чтобы скрыть свои недостатки и раны. Но Арс и в этот раз меня опередил…
Сначала я почувствовала его пальцы у себя на запястьях, потом горячее дыхание опалило кожу щеки. Он осторожно отвёл мои руки в стороны, заставляя обхватить его вокруг талии, и заключил в свои успокаивающие объятия.
— Прости, что позволил им причинить тебе вред, — вдруг говорит он и моё сердце замирает. Его
