памяти наш утренний разговор в машине, делюсь с подругой.
– Тогда какого черта ты поверила Ленке? – с возмущением глядя на меня, спрашивает Карина. – Если Волков признался тебе в любви, то какие могут быть сомнения? Он слов на ветер не бросает. Этого у него не отнять. Раз сказал, что влюблен в тебя, значит, так и есть!
Обдумав слова подруги, прихожу к выводу, что я и правда дура, как и сказала Шевцова. Карина права, Кирилл не из тех парней, кто говорит громкие слова, лишь бы получить желаемое.
– Я дура, да?.. – жалобно произношу.
Хорошо хоть Кириллу не позвонила и не обвинила во всех смертных грехах.
– Ты беременна. Говорят, беременные глупеют, так что тебе простительно, – хмыкнув, отвечает подруга и, потеснив меня, укладывается рядом.
– Останешься? – не вопрос, просьба. Не хочу оставаться сейчас одна.
– Конечно.
– Спасибо.
– Должна будешь, – улыбнувшись, говорит Карина. И спустя секунду внезапно добавляет: – Я буду крестной твоего ребенка.
Ребенок… у меня, точнее, у нас с Кириллом будет ребенок…
– Обещай, – требует подруга.
– Хорошо, – находясь в прострации, соглашаюсь.
Понимая, что мне нужно время все обдумать, Карина больше не спешит лезть с вопросами.
Пока подруга пропадает на просторах мобильного интернета, я пытаюсь собраться и решить, что делать.
Перспектива стать матерью пугала до дрожи. Мне ведь всего девятнадцать. И да, я понимаю, что матерями становятся и в более раннем возрасте, но от этого принять правильное решение не легче.
Я только на первом курсе. Впереди еще четыре года учебы.
К тому же пугает возможная реакция Кирилла на мою беременность. Он говорил, что не против семьи, но одно дело говорить, другое – создавать семью. Что, если он решит, что я специально забеременела, чтобы привязать его к себе?
И не менее важный вопрос, как отреагируют родители на такую новость? Разочаруются во мне?
С появлением ребенка моя жизнь изменится. Я не буду свободна в своих желаниях и решениях. На мне будет лежать ответственность за жизнь и здоровье маленького беззащитного создания.
Справлюсь ли я с этой ответственностью? С ролью мамы?
Не уверена…
Так, может, ничего никому не говорить? Срок еще маленький, и я могу…
От мысли избавиться от нашего с Кириллом ребенка подкатывает тошнота. И поднимается волна протеста.
Нет. Это неправильно. Так нельзя. Разве зародившаяся во мне жизнь виновата в том, что мы были неосторожны?
Раздираемая мыслями, чувствами, сомнениями и страхами, притягиваю ноги к груди и обхватываю их руками.
– Всё будет хорошо. Обязательно, – обнимая меня со спины, тихо говорит Карина, и я киваю.
Должно быть. Я справлюсь. Как бы ни отреагировали родные и Кирилл, я справлюсь. Хотя бы потому, что у меня есть Карина. Она не бросит. На её поддержку я всегда смогу рассчитывать. Да и родители, даже если будут разочарованы, не отвернуться от нас.
– Постарайся уснуть. Тебе нужен отдых.
Сама не замечаю, в какой момент отключаюсь.
****
Просыпаюсь я ближе к вечеру от громкого голоса Карины, доносящегося с первого этажа. Кажется, она кого-то отчитывает.
Проанализировав, прихожу к выводу, что, скорее всего, девушка разговаривает по телефону. Другого объяснения нет. Родители еще не должны вернуться с работы, рано. Да и не стала бы Карина на них кричать.
Чувствуя себя разбитой, словно после затяжной болезни, встаю с кровати и, прежде чем спуститься вниз и выяснить, на кого ругается подруга, ползу в туалет.
Приведя себя в более-менее нормальный вид, спускаюсь.
– Карин? – зову подругу и, зайдя на кухню, увидев, кто там, судорожно втягиваю мгновенно закончившийся кислород.
– Вам нужно поговорить, – твердо говорит Карина, обведя нас с Кириллом серьезным взглядом. – И только попробуй, Волков, расстроить её, клянусь, придушу.
– Иди уже, фурия, – бросает парень, не отрывая от меня обжигающего взгляда.
Под моим тревожным взглядом, фыркнув в сторону Кирилла, подруга покидает кухню, но прежде, поравнявшись со мной, успокаивающе говорит:
– Я буду в твоей комнате.
Киваю, что услышала. При этом испытываю облегчение. Почему-то сейчас оставаться с Волковым один на один в доме страшно.
– Что ты тут делаешь? – прочистив голос, спрашиваю после затянувшейся паузы, образовавшейся вслед за уходом Карины. Подхожу к раковине и, налив себе воды, жадно пью.
– Ты не отвечала на мои СМС и звонки. Зато ответила Лаврицкая, – жадно следя за каждым моим движением, отвечает он.
– Я спала.
– Знаю.
– Что еще знаешь? – прощупываю почву, так как не знаю, сказала ли подруга на эмоциях Волкову, что он может стать отцом.
– Знаю, что тебе наговорила Ленка. И то, что ты ей поверила.
– Она была убедительна, – говорю в свою защиту, чувствуя недовольство Кирилла. Его злит, что я усомнилась в нем.
– А я не был убедителен, когда говорил, что люблю тебя? Когда предлагал жить вместе?
– Ты говорил, что влюблен, – тихо поправляю.
– Влюблен, люблю, это одно и то же! – эмоционально говорит Кирилл.
– Не одно. Влюбленность не любовь. Любовь более глубокое чувство, – не знаю, зачем начинаю спорить и объяснять различия.
– Хорошо, – опираясь ладонями о столешницу, разделяющую нас, хмуро говорит Волков. – Тогда я не влюблен в тебя. Я тебя люблю. Убедительно? Или мне нужно это как-то доказать?
Молчу. Ибо просто не могу что-то произнести от переполняющих меня эмоций.
«Он любит меня… любит…»
– Молчишь? – сузив глаза, задает вопрос он. – Сказать нечего? Как ты могла поверить Шевцовой? Как посмела усомниться во мне? Разве я давал повод?! – взрывается парень.
– Я беременна… – выпаливаю на выдохе, и Кирилл давится воздухом. Он собирался продолжать отчитывать меня, но мои слова меняют его планы.
– Повтори, – отдышавшись, требует он.
– Я беременна, – беря себя в руки, твердо говорю.
– Когда узнала? – новый вопрос.
– Сегодня. Как приехала домой, сделала тест.
– Почему мне сразу не написала? – допытывается парень, а я хмурюсь. Слишком спокойно он реагирует на такую новость.
Разве он не должен быть шокирован? Удивлен? Или раздосадован?
– Мне необходимо было все обдумать в одиночестве.
– И что именно ты обдумывала? – нехорошим голосом спрашивает Волков, и под его пристальным взглядом я тушуюсь.
Признаваться в том, что допускала мысль об аборте, язык не поворачивается. Что-то подсказывает, что Кирилла это взбесит не на шутку.
– Новость стала для меня неожиданной, и мне требовалось время разобраться в себе, – быстро тараторю, заметив, как парень с силой сжимает столешницу. – А вот ты словно… не удивлен.
Поведение Кирилла обоснованно вызывает подозрения. Ну не может быть таким спокойным парень, когда ему сообщают о беременности.
Или может?
– Новость неожиданная, – заметно расслабляясь после моего ответа, говорит Волков. – Но ожидаемая.
– Что значит «ожидаемая»? – подозрительно смотря на приближающегося парня, интересуюсь.
– Мы с тобой не за
