ручки держались, Даша. Так что вероятность твоей беременности всегда была.
– Не знаю, как это вышло, – растерянно говорю, оказавшись в объятьях парня. – Мы же… были осторожны.
– Я не был, – спокойно и, как мне показалось, довольно отвечает Кирилл.
Запрокинув голову, чтобы видеть его лицо, спрашиваю:
– Не был?
– Нет. Я хотел, чтобы ты забеременела.
Признание Волкова – словно маленький взрыв. Меня сначала оглушает, и я начинаю часто-часто дышать. А потом, когда первый шок проходит, я готова придушить его.
– Зачем?! – дернувшись всем телом, рассержено кричу.
– Затем, что хочу привязать тебя к себе всеми доступными способами. Чтобы у тебя даже мысли не возникло бросить меня, – спокойно отвечает он.
– Ты совсем дурак?! – ударив его ладонью по груди, возмущенно шиплю. – Я и так никуда бы от тебя не делась. Я ведь люблю тебя. И даже мысль, что мы можем расстаться, причиняет невыносимую боль.
– Хорошо. Теперь мы точно не расстанемся, – улыбаясь, произносит Кирилл, склоняясь к моим губам.
– Из-за тебя мне придется брать академический отпуск! – увернувшись от его губ, обвинительно говорю. Разговор еще не окончен!
– Не страшно. Пропустишь годик, потом восстановишься.
– А с ребенком кто будет сидеть?
– Бабушки и дедушки. Уверен, они с радостью согласятся.
В голосе Кирилла столько спокойной уверенности, что и я начинаю верить, что мы совсем справимся. Я справлюсь с ролью мамы.
– Родителям сам будешь рассказывать, – сдаваясь, бурчу. В этот момент, словно неподъемный груз, спадает с плеч. Даже дышать легче становится. И реакция родителей на неожиданную новость уже не кажется возможным концом света.
– Мой отец уже знает.
– Как? О чем знает?
– О том, что я тебя люблю. И что мы встречаемся.
– Откуда он узнал? Ты сказал?
– Он сам все понял. Еще на курорте. Заметил, как я на тебя смотрю и как мы с тобой переглядываемся.
– Вот о чем он с тобой разговаривал… – вспоминаю, что тогда у Кирилла состоялся с Виктором Федоровичем разговор.
– Ага. Батя заявился тогда ко мне и потребовал сказать, какие у меня на твой счет планы. И я сказал, что хочу видеть тебя своей женой. Он дал добро. Сказал, что породниться с семьей друга для него будет в радость.
– Боже… – уткнувшись лбом в грудь парня, стону.
– Ты выйдешь за меня? – по-видимому, решив добить меня до конца, внезапно спрашивает Волков.
– Я подумаю, – из вредности, мне можно, я ведь в положении, отвечаю. Хотя сердце готово разорваться от переполняющего его счастья.
– У тебя три секунды…
– Снова ты за свое? Трех секунд мало, чтобы обдумать и принять судьбоносное решение. От сделанного выбора зависит мое будущее, – деланно возмущаюсь.
– Ты сделала этот выбор еще в тот момент, когда ответила на мой поцелуй, – усмехнувшись, говорит Кирилл и, не желая больше тратить времени на разговоры, жадно целует.
Родителям о моей беременности мы сообщаем этим же вечером. Кирилл быстро организует приезд своего отца с матерью, а мои после звонка Виктора Федоровича возвращаются домой раньше обычного.
Так как под взглядом родителей я только и могу что стыдливо сверлить пол, говорит Кирилл.
Он спокойно сообщает нашим родителям, что мы влюблены, встречаемся и в скором времени собираемся стать родителями.
Последовавшая после его слов тишина вынуждает меня посмотреть на родителей.
Отец Кирилла лучится довольством и смотрит на нас доброжелательно, одобряя происходящее. Моя мама и мама Волкова переглядываются между с собой с понимающими улыбками. Вроде как тоже не против. И даже рады.
А вот мой отец… Он смотрит на Кирилла тяжелым немигающим взглядом.
– Пап… – робко зову его. Но он не реагирует.
– Ты планируешь жениться на моей дочери? – спрашивает отец у Кирилла.
– Да. Я уже сделал Даше предложение, – достойно выдерживая взгляд будущего тестя, отвечает он. – Надеюсь, вы не будете против?
– Будто у меня есть выбор, – недовольно бурчит отец.
– Милый, – положив руку на плечо мужа, слово берет мама, – Кирилл хороший мальчик.
– Дружище, ты только представь, мы теперь с тобой одна семья. Убери кислое выражение с лица и порадуйся за детей. В конце концов, Даше нельзя переживать, – слова Виктора Фёдоровича волшебным образом действуют на отца. Он бросает на меня обеспокоенный взгляд.
– Доча, ты как?
– Все хорошо, пап, – испытывая небывалое облегчение, видя, как родные черты лица смягчаются, отвечаю. – Ты не сердишься на меня?
– На тебя? С чего бы? Если на кого я и готов злиться, так это на твоего парня, – папа снова смотрит на довольного, расслаблено сидящего Кирилла. – Не мог не торопиться?
– Не мог. Я люблю вашу дочь и не хочу давать ей даже малейшего шанса передумать.
– Хитрец, – с еле заметным уважением говорит папа.
– Весь в меня, – вставляет Виктор Федорович, и атмосфера в гостиной заметно разряжается.
Год спустя
– Кирилл, клади её уже в кроватку. Она давно спит, – глядя, как муж не может расстаться с нашей дочерью и переложить её с рук в кровать, тихо говорю. – Викуле там будет удобнее.
– Ей и у меня на руках замечательно, – не отрывая восторженных глаз от лица нашей крошки, отвечает Волков.
С появлением дочки Кирилл стал лучше понимать моего отца. Он даже слышать не может о том, что когда-то наша девочка вырастет и у неё появится парень.
Мой папа частенько об этом говорит зятю, как бы напоминая, как непросто пришлось ему самому, когда я стала женой Волкова.
– Ну хорошо, тогда я пойду спать. И ты не увидишь, какое красивое белье я себе купила, – прекрасно зная, как можно быстро привлечь внимание мужа, игриво произношу.
– Не смей идти спать, – тут же реагирует Кирилл и осторожно опускает в кроватку дочку, напоследок заботливо поправив одеяло. – Пошли, – схватив меня за руку, тянет на выход.
Как только мы оказываемся в нашей спальне, Кирилл тут же притягивает меня в горячие объятья и накрывает мой рот в требовательном поцелуе.
Воспламеняемся мы практически мгновенно.
– Не хочешь… глянуть на мое… белье? – задыхаясь от наслаждения, подставляя шею под жаркие поцелуи, хрипло спрашиваю мужа.
– Потом посмотрю… Без белья ты мне все равно больше нравишься, – на мгновение оторвавшись от занятия, бросает Волков и после еще с большим рвением начинает подталкивать меня к грани.
Очень скоро спальню наполняет стон совместного удовольствия.
Уже прошел год, а мы все так же не можем насладиться друг другом. Нас по-прежнему кроет от одного прикосновения. Чувства стали острее и глубже. А рождение нашей Викули, нашего сокровища, только сильнее нас сблизило с Волковым.
– Люблю тебя, – счастливо лежа на груди мужа, произношу.
– Я тебя больше. Ты моя
