же маленькая, ей и семи нет, а вчера она меня накормила завтраком, обедом и ужином. И сегодня тоже. Я думал, Лиза просто помогает тебе, а она все умеет. Сейчас я к тебе вот поехал, батя с Лизой остался, она ужин взялась делать… не волнуйся, про ножи я отцу сказал – присмотрит. Просто забавно, я в возрасте Лизы развлекался тем, что игрушки ломал, да палками с соседскими пацанами дрался будто на мечах, а Лиза вот готовит.
— Она у меня умница, – довольно прищурилась я.
Какой матери не будет приятно услышать, что ее ребенок – уникум?!
Правда, нужно отметить, что Лиза, хоть и готовить умеет для своих лет шикарно… хмм, она даже для моих лет готовит великолепно, но бардака после нее много остается. И на кухне от продуктов, и в ее комнате. Хозяйственность моей малышки касается только готовки. А вот игрушки за собой убирать, одежду складывать – этого ее творческая кулинарная натура не любит, это пусть мама делает. Мама – женщина приземленная, мама пусть и убирается, пока Лиза экспериментирует с кориандром, корицей и какао.
— Никит, спасибо, что Лизу у себя оставил. Маме после недавних событий я даже звонить не хочу, мы пока не помирились, и Лизу у нее оставлять страшно, – призналась я. — Я маме не звонила, она не знает обо мне. Не знает, что я в больнице, иначе устроила бы здесь скандал. Всем бы досталось. Так что правда, спасибо. Ни маме, ни Сергею с Верой я не доверила бы Лизу. Только тебе. Не тяжело с ней? Она у меня самая лучшая, но вопросами своими…
— Вопросами Лиза с ума сводит, – хохотнул Никита, и не подумав скромничать, что моя Лиза – идеальный идеал. — Их миллионы. Почему у некоторых волосы прямые, а у некоторых – волнистые? Почему девочкам можно носить юбки, а мальчикам нельзя? Почему облака на землю не падают с неба? Почему снег белый? Почему стрелок двенадцать, а часов – двадцать четыре? И это все вопросы минут за пятнадцать.
— Утомляет?
— Ничуть. Мне… интересно, – смущенно признался Никита. — Раньше дома тишина была. Да, было спокойно и чисто, игрушки не валялись, не нужно было ни о ком заботиться. Захотел – ушел, захотел – вернулся. Еды нет – и фиг бы с ней, можно доставку заказать, а можно потерпеть и перекусить на работе. Много что можно делать, когда нет детей и нет забот, но… но с Лизой и правда интересно. Наблюдать за ней, отвечать на вопросы, даже следить, чтобы не порезалась. Помогать мыть руки, одежду выбирать. Она модница у тебя, кстати. С утра долго думает, какое платье выбрать. Я за ноутбуком сижу, работаю, а она подходит и по спине хлопает, чтобы я не сутулился и не забывал почаще моргать, чтобы «глазки меньше уставали», представляешь? А еще она на тебя очень похожа.
— Она лучше.
— Я всегда детей любил, Надь, но знаешь… так, умилялся больше. По голове погладить, посмотреть издали, или на коленях покачать, и все. Не более. К капризам нормально относился, даже в самолете когда летал, и дети скандалы устраивали – меня это не бесило. Но все отстраненно. А сейчас… знаешь, что Лиза у меня спросила тридцать первого? – вдруг произнес Никита.
Я уже забыть успела, хотя тогда чуть не извела себя любопытством.
— Что?
— Нужно ли ей называть меня папой, раз мы женимся. Ведь Сергей был женат на тебе, – с нескрываемым неудовольствием уточнил он. — И был папой Лизы. Но теперь на тебе женюсь я, и значит, она должна называть меня папой.
— А ты что ответил? – я спросила это, испытывая странный ужас. Странный, потому что и плакать и смеяться захотелось. И смущение, и радость, и стыд, и надежда – все смешалось во мне.
— Я ответил, что если Лиза захочет, и если будет готова – только тогда. И добавил, что она может и Сергея этого, и меня называть папой. Но опять же, когда и если она сама захочет. А еще, – Никита произнес это довольным тоном, — Лиза спросила, появится ли у нее брат или сестра. У нее есть какая-то подружка, мама которой вышла замуж, и буквально через пару недель в доме появился младенец. Вот Лизе и интересно, ждать ли ей такого сюрприза.
— А, – выдохнула я, — соседка развелась, потом закрутила новый роман и забеременела. Вот недавно свадьбу сыграли, и она и правда родила через три недели после торжества. Лиза дружит с ее дочкой.
— Это все хорошо, – кивнул Никита. — Но если что, я только за. Ты помни об этом.
— За?
— За то, чтобы у Лизы появился брат или сестра, – подмигнул Никита, и взял меня за ослабевшую руку. — Надь, я знаю, что сейчас не время. Я вообще мастер делать все невовремя и черте как. Мы знакомы около двух недель, я это помню, и уже случилось слишком много всего. Столько, что ты лежишь в больнице. Но я просто хочу, чтобы ты знала, это ведь тоже важно – я хочу от тебя ребенка. Сейчас или через пару лет, или когда ты будешь готова. Потому что пообщавшись с Лизой, оставшись с ней, чтобы заботиться, когда тебя нет рядом, я понял что не просто хочу этого. Важнее то, что я к этому готов.
Я не знаю, что сказать Никите.
Его предложению я обрадовалась. А какая влюбленная девушка не обрадовалась бы?
И детей я люблю. Даже несмотря на то, что Сергея… ох, нужно с самой собой честной быть – Сергея я не любила, но детей хотела. Лиза родилась, и я планировала еще деток. Всегда большую семью хотела.
А в Никиту я влюбилась до одури, и хочу не просто детей, а от него детей.
Но стоит ли так торопиться?
О своем здоровье я забочусь, так как знаю, что у Лизы я одна, несмотря на наличие целого табора родственников. Вроде их много, но случись со мной что, и не факт, что о моей малышке позаботятся. Потому здоровье я проверяю регулярно, и знаю – по-женски проблем у меня нет, забеременеть могу. И даже хочу.
Так соблазнительно все это звучит – сразу в омут с головой. И замуж выйти уже с маленьким животиком. Но…
