о том, как я могу доказать свои слова, в голову лезли исключительно пошлые картины.
И когда я только стала такой испорченной?
От самой себя стыдно.
И вместе с тем, воплотить то, что настойчиво зудело в глубине сознания, очень хотелось.
Но осмелюсь ли — вот в чем вопрос.
Вдруг сделаю что-нибудь не так?
— Что, не будет доказательств? — поинтересовался Асатиани с весельем тем временем.
И это так… не обидно, нет, но почему-то задело. Будто он заранее знал о том, что я откажусь. А вот не откажусь! Посмотрим потом, как ему будет весело.
— Волосы отпусти, — попросила, собрав все крохи смелости, какие имелись.
К черту все!
Сколько можно забавляться моей скромностью?
Вот не буду больше такой!
И как только получила свободу, тут же выпрямилась, усевшись на нем удобнее.
— Руки за голову заведи, — отдала новое распоряжение.
Во-первых, было интересно посмотреть, насколько он доверяет мне, и как далеко готов позволить мне зайти.
Во-вторых, так мне самой проще, если я одна буду контролировать ситуацию.
— И ты ни при каких обстоятельствах не станешь их оттуда убирать, — добавила в качестве еще одного веления.
Ильяс не сразу, но подчинился. Хотя и продолжил улыбаться, как раньше. Только в черном взоре появилась нотка настороженности.
— Что задумала? — уточнил, чуть прищурившись.
— Что-то, — улыбнулась ему ответно.
И запустила ладони под его футболку.
Все также глядя в черные глаза, двинулась ими вверх, постепенно избавляясь от белой ткани. Ильяс слегка приподнялся, помогая мне окончательно избавиться от верхней части одежды. Она осталась в его руках, крепко зажатая в кулаках.
— Родная? — недоверчиво позвал меня Ильяс.
— Что? — улыбнулась я шире.
Если еще недавно мне было страшно, стыдно и неловко, то теперь на их место пришло пьянящее чувство вседозволенности. Покорность Ильяса завораживала и будоражила. Точнее, легкость, с которой он велся сейчас на неизвестность в моем исполнении. Мало ли, что я задумала, но без лишних вопросов позволил мне делать, что хочу.
Идеальный мужчина!
Мой мужчина.
Которому я собиралась сделать приятно.
Не только для того, чтобы что-то ему доказать.
Потому что и самой хочется.
Он ведь не раз делал для меня то же самое.
Настала моя очередь.
Именно поэтому скольжу ладонями обратно вниз, к застежке на поясе брюк. И любуюсь.
Какой же он все-таки красивый.
Кто-то скажет, что Ильясу не хватает мышечной массы, но лично для меня он идеален. К тому же, я прекрасно знаю, какая мощь скрывается в этих руках. И не только в них. Каждый шрам на его теле — признак небывалой силы и храбрости. Обвожу каждый едва осязаемыми прикосновениями пальцев и губ, постепенно смещаясь все ниже.
Ильяс вздрагивает еще на первом поцелуе, я слышу как срывается его дыхание и чувствую прожигающий взгляд на себе.
— Этери…
Игнорирую.
И его зов, и мысль о том, что нам нужна еще одежда. Не до того сейчас. Пуговицу бы расстегнуть с первого раза, а то руки уж сильно дрожат от волнения.
Получилось.
И даже правда с первого раза.
Вот тут мне приходится немного задержаться в действиях. Так неожиданно возвращаются неуверенность и стыд, мешая дальнейшим действиям.
— Кошка, не надо, — слышу хриплый голос Ильяса.
— Молчи! — велю, поджав губы.
И злюсь. На себя. За свое промедление и нерешительность.
Но это хорошая злость. Помогает собраться с духом и сделать то, ради чего все затеяно.
Хватаюсь пальцами за края брюк и спускаю их с мужских бедер. Ильяс опять приподнимается в стремлении помочь. Хотя лучше бы зажмурился и не смотрел на меня. Это сильно отвлекает.
Впрочем, я о том забываю почти сразу. Все мое внимание приковано к тому, что твердо и направлено ровно на двенадцать часов вверх. Не уверена, нравится ли мне вид, но само по себе зрелище однозначно незабываемое. Осталось понять, что мне с ним делать дальше. Потому что все, до чего я додумалась, — это обхватить его руками.
Не знаю, кто из нас с Ильясом вздрогнул больше. Он — от моих действий, или я — от того, как дернулась в моих руках мужская плоть. Совсем неожиданно.
— Этери, — вновь позвал меня Ильяс.
И на этот раз я на него посмотрела.
В черных глазах так много всего пылало: жажда, нужда и даже мольба — у самой дыхание перехватило.
— Сожми крепче, — охрипшим голосом попросил Ильяс, и я невольно сомкнула пальцы плотнее. — Осторожно проведи вверх и вниз.
И я все-таки запоздало покраснела, открытым ртом хватая вдруг резко ставший тяжелым воздух. В легких осел, заполнив их полностью до краев, не позволяя сделать новый вдох. Получалось хватать только помаленьку и урывками, пока исполняла озвученное им.
Горячая твердая плоть слегка пульсировала в моих руках, и с каждым моим действием кажется становилась только больше, если такое вообще возможно. Хриплые мужские стоны подстегивали продолжать. И чем чаще Ильяс срывался на них, тем быстрее я двигала рукой, подстраиваясь под них.
— Этери, подожди, остановись… — вдруг попросил Ильяс, напрягшись всем телом, а на мое запястье легла его рука.
— Я велела держать руки над головой, — укорила, намеренно исполняя обратное.
Ильяс если и услышал меня, то не послушал.
— Родная, я серьезно, я сейчас кончу, — просипел, силой останавливая мою руку.
— Ой, — тут же растерялась, уставившись на его лицо.
На его висках выступил пот от того, что он сейчас вынуждал себя сдерживаться. Я растерянно замерла, не зная, что делать дальше. Не то, чтоб не хотела довести до конца начатое, но вот он сказал, и во мне что-то переключилось, вернув к прежним установкам. Стало жутко неловко от происходящего.
— Вот не мог ты просто кончить? — опять разозлилась на себя на слабость.
Ильяс слабо улыбнулся.
— Ты бы потом смущалась еще больше, — прикрыл глаза.
Может быть. А может и нет. Теперь уже не узнать. Но прежде чем я смогла встать и отойти, оказалась притянута и уложена на него.
— Я все испортил, да? — выдохнул шумно мне в шею.
— Да, — не стала врать.
— Прости. Обещаю исправиться в следующий раз.
— В следующий раз я планировала попробовать кое-что другое, — не удержалась от подкола.
Мужское тело подо мной застыло и будто окаменело.
— Это я тогда и правда лоханулся, — согласился Ильяс со мной с нотками досады в голосе.
