— Я слушал эти звонки, — заявляет Габриэль. — Это не был обычный звонок.
Я поворачиваю к нему голову так быстро, что, клянусь, слышу хруст шеи.
Как!?
Начальник вздыхает.
— Что вы хотите от меня услышать, Габриэль? Я не брался за это дело.
— Моя жена страдала долгие годы! — он бьет кулаком по столу. — Я ожидаю, что вы будете выполнять свою работу!
— Он утверждал, что работает на вас! — отвечает мужчина. — Я никогда не занимался разбирательством!
Габриэль напрягся рядом со мной.
— Что?
— Мисс Дойл… Миссис Сэйнт, — поправляет он. — Ее опекун заявлял о связях с Сэйнтами. Мол все, что он делал, было одобрено вами.
— И вы не подумали проверить?! — крикнул Габриэль.
Я почувствовала его ярость, как он хочет взять всю ответственность за произошедшее на себя.
Поэтому резко встаю.
— Я знаю, что мой отчим, мой опекун мертв. Нет, я не сожалею об этом. Я опознаю его тело, а потом хочу уйти.
— Мы подвели вас, миссис Сэйнт, — я почувствовала тяжесть сожаления в его словах, в том, как он смотрит на меня. — У меня есть дочь, — признался он, глядя на свои руки, сплетенные на столе. — Меня ужасает мысль о том, что она когда-нибудь может пережить это.
— Мои мольбы были проигнорированы, начальник, — говорю я. — Меня бросили. Я надеюсь, что ни одному человеку не придется пережить это, несмотря на преступления его родителей.
— Мне жаль.
— Я здесь для того, чтобы опознать тело моего отчима, — вздыхаю я, чувствуя внезапную усталость. — Не для того, чтобы принимать извинения за совершенные преступления. Позвольте мне подтвердить, что этот ублюдок мертв, и уйти.
— Мне жаль, миссис Сэйнт, что мы вас подвели.
— Еще бы, — хмыкает Габриэль, когда нас вводят в холодную комнату. Передо мной лежит тело.
— Миссис Сэйнт, здесь нет давления. Его тело… ну, оно не будет похоже на то, что вы помните, — говорит начальник профессиональным голосом. — Не торопитесь.
Я и не тороплюсь.
Я подхожу к фигуре, скрытой под белой простыней, и поднимаю ее. Передо мной лицо моего отчима.
Бледное.
Лишенное жизни.
Глаза широко открыты.
Я ничего не почувствовала. Я лишь была рада, что он мертв.
— Все ли цело? — спрашиваю я, зная своего мужа.
— Нет, половой орган отрезан.
Я улыбаюсь, зная, что он страдал, и, взглянув на Габриэля, обнаруживаю, что он тоже улыбается.
Глава 38
Амелия
На обратном пути мы не говорили об отчиме, пока Габриэль не загнал машину в гараж.
— Спасибо, — тихо говорю я.
— Я дам тебе обещание, leonessa, которое ты должна запомнить, — я смотрю на него и вижу, что он уже смотрит на меня. Он протягивает руку и заправляет прядь волос мне за ухо. Те же руки, что изуродовали моего отчима, касаются меня так нежно, ласково.
— Какое?
— Ни один мужчина больше никогда не прикоснется к тебе.
— Я тебе верю.
Его рука касается моего лица.
— Со мной ты в безопасности, — он повторяет слова, сказанные утром.
Я киваю и поворачиваю лицо, чтобы поцеловать его ладонь.
***
В животе у меня завязались узлы от нервов и беспокойства. Я смотрю на бассейн, на спокойную воду и на то, как она обманчива. Я представляла, как приятно будет зайти в него, почувствовать прохладу на своей коже, прежде чем он затянет меня и высосет из меня жизнь.
Просто забыть было невозможно.
Габриэль сидит на краю бассейна, свесив ноги в воду.
Я отрываю взгляд от поверхности и смотрю на него. На его идеальные черты лица, глубокий загар и мышцы, которые, кажется, только увеличиваются. Пока я переодевалась, он, должно быть, искупался, так как он был мокрый, а капельки воды, казалось, ласкали его, скатываясь по его телу, словно не могли покинуть его. Я не могла их винить.
Его мокрые волосы откинуты назад от лица, а шорты низко висят на бедрах.
— Иди сюда, — мягко приказывает он.
Мои колени подкашиваются, когда я иду по краю, сохраняя безопасное расстояние между собой и водой, пока я не оказываюсь чуть левее Габриэля и не отхожу еще дальше. Он слегка поворачивается, обхватывая меня рукой за бедро, чтобы мягко побудить меня идти вперед.
— Я не могу! — я замираю.
— Все в порядке, — успокаивает он. — Просто садись со мной.
Мои ладони вспотели, и я почувствовала, что меня вот-вот вырвет.
— Я тут подумал, — бесстрастно продолжает он, подталкивая меня ближе. — Надо бы вернуть Линкольна в детский сад, ему нужно общаться.
У меня в голове все перевернулось.
— Что?
— Это будет полезно для него, — размышляет он. — Играть с другими детьми.
— То есть, да, — киваю я. — Ему нравился детский сад.
Габриэль ведет меня, чтобы я села рядом с ним, и только когда мои ноги касаются воды, я понимаю, что ему удалось отвлечь меня достаточно, чтобы усадить рядом с собой. Я слегка напрягаюсь, страх остается, но с рукой Габриэля, обхватившей меня и прижавшей к нему, я не чувствую, что мне угрожает опасность.
— Brava ragazza, — говорит он с улыбкой. — Хорошая девочка.
Я сглатываю от похвалы, мне нравится, как она звучит в его устах, когда он называет меня так. Раньше я никогда не исследовала свои извращения, но с ним я буду исследовать несколько. У меня все сжалось от этой мысли, бедра заныли.
Он поворачивает свое лицо, прижимаясь губами к моему виску.
— Знаешь… — пробормотал он. — Ты так мило краснеешь, когда я называю тебя хорошей девочкой. Моя жена любит похвалу, да?
— Да, — мой голос дрожит. Прохлада воды вокруг моих ног и лодыжек помогает мне охладиться, но моя кожа словно начинает гореть. Страх и возбуждение смешались в моей крови.
Габриэль отпускает меня и с ухмылкой опускается в воду, слегка покачиваясь, когда его ноги касаются дна. Вода поднимается чуть выше пояса его коротких плавок, и он пробирается вперед, становясь между моих ног.
— Хочешь зайти со мной? — спрашивает он.
Я качаю головой.
Его руки гладят мои бедра, прежде чем он прижимается поцелуем к внутренней стороне моего колена.
— Ты можешь это сделать. Будь смелой, leonessa.
Его руки останавливаются на моих бедрах, нежно сжимая их. Он начинает осторожно тянуть меня вперед по плитке. Мои ноги скользят все глубже и глубже. Закрыв глаза, я позволяю ему протащить меня до конца пути. Когда мое тело погружается в воду, я задыхаюсь и хватаюсь за верхние части рук Габриэля, впиваясь в них ногтями.
— Ты так хорошо справляешься, mondo mia.
Дыхание вырывается из моей груди, когда я прижимаюсь к нему, держась за него. Вода была не холодной, но и не теплой, а где-то посередине, что поначалу меня шокировало, но теперь я привыкла к ней.
Это был хороший шаг вперед, правильный, несмотря на то, что я все еще цеплялась за Габриэля и хотела вскарабкаться на его тело, хотя бы для того, чтобы он вытащил меня из воды.
Его губы коснулись моего подбородка.
— Давай пройдемся, детка, — предупреждает он меня. — Иди за мной.
Я издаю небольшой писк, глаза все еще закрыты, когда он начинает двигаться. Вода поднимается гораздо выше моего тела, чем его, но я чувствую, что между жидкостью и моим лицом есть приличное расстояние. Вода сопротивляется мне, когда я иду вперед, следуя его примеру.
— Открой глаза, — говорит он.
Я с усилием открываю один, затем другой, оглядываясь по сторонам. Он переместил нас на середину, но тут было не глубже, чем там, где мы находились раньше.
— Ты в безопасности, — напоминает он мне, влажной рукой убирая волосы с моего лица.
И так продолжалось каждый день, мы все время ходили в бассейн, и с каждым разом становилось легче. В перерывах между плаванием и расписанием Габриэля мы еще немного поговорили о том, чтобы Линкольн пошел в новый детский сад, и даже посетили несколько, прежде чем выбрали хороший в двадцати минутах езды от дома.
Он должен был начать ходить туда на следующей неделе.
