– Что, съел? – насмешливо произнес Орехов. – Марина – любила – меня, – отчетливо повторил он и картинно, медленно, расчетливо, словно в кино, занес руку для последнего удара.
– Орехов, я выйду за тебя замуж, – быстро произнесла Агния.
– Что? – вырвалось у Эдуарда – он в первый раз перевел глаза на Агнию, кулак замер в воздухе.
Этим мгновением Григорий и воспользовался – он, качнувшись, с размаху ударил головой Эдуарда в лицо.
Агния видела, как Орехов дрогнул, и глаза у него закатились под лоб. Раз – и он медленно повалился назад, на пыльную апрельскую землю с пробивавшейся бледно-зеленой травкой. Сзади, в кустах сирени, оглушительно кричали потревоженные, взбудораженные воробьи.
Григорий, оседлав Орехова, уже дубасил его кулаками по лицу – оно моталось в разные стороны, брызги крови таяли на земле.
– Нет! – Агния вцепилась Григорию в плечо, потянула его назад. – Не надо… Не надо, пожалуйста!
Григорий неохотно отступил, сквозь зубы, вместе с кровью, выплевывая:
– Скотина… Так это ты был с Мариной? Ты?! И молчал, и молчал ведь, гад…
– А что бы это изменило? – умоляюще произнесла Агния. – Гриша, успокойся!
– Ты этого любишь, да? Ты за этого замуж собралась?.. – он ткнул рукой в сторону Эдуарда, лежавшего на земле. В этот момент Эдуард Орехов зашевелился и с коротким стоном сел. Схватился за голову.
– Нет! – крикнула Агния Григорию в лицо.
– Нет?..
– Нет! Я соврала! Господи, господи, надо же было как-то вас остановить…
– Ну ты даешь… – шепотом, ошеломленно, произнес Григорий. Все лицо у него было в кровоподтеках, один глаз заплыл.
– Нет?.. – хриплым эхом отозвался сзади Орехов.
– Нет же, нет! Эдик, я еще с ума не сошла, чтобы за тебя замуж идти… – раздраженно отозвалась Агния и потянула Григория за рукав. – Пойдем. Пойдем отсюда. Как глупо… Детский сад какой-то… Эти мужчины… Вроде взрослые люди, а такие дураки!
Она чуть не силой потащила Григория к его подъезду. На миг, перед входной дверью, оглянулась: Эдуард Орехов стоял, держась за качели, и смотрел ей вслед. Взгляд его ничего не выражал, словно он уставился в пустоту…
Дома у Григория Агния попыталась помочь ему, но тот сделал все сам – смыл с себя грязь, обработал те места, на которых была содрана кожа, каким-то спреем, на ушибы и кровоподтеки нанес мазь.
– Больно? – содрогаясь и морщась, Агния наблюдала за всеми его манипуляциями.
– Грелку со льдом принеси, пожалуйста, из морозилки… Спасибо. – Григорий приложил грелку ко лбу, произнес с коротким смешком: – Хорошо я головой поработал… Ничего, она у меня крепкая. Внутри – кость!
– Ты еще шутить! – взвилась Агния. – Я такого ужаса еще никогда не видела… Тебе надо в больницу, срочно!
– Зачем? Я сам врач. У меня впереди два дня выходных – отлежусь. Буду потом как огурчик.
– А вдруг что-то серьезное…
– Нет ничего серьезного, я знаю! И вообще… Обычное дело – два мужика подрались. Что такого? Совсем неженками стали люди… Раньше стенка на стенку ходили – и ничего!
– Ой, даже слушать не хочу… – Агния опять сморщилась, зажав уши руками.
– Агния… Агния, он… что он там говорил про Марину? – Григорий лег на диван, удерживая у лба грелку.
– Правду. Это он был ее любовником. Вернее, она его любила, а он ее – нет… Я думаю, она из-за этого руки на себя наложила.
– И ведь молчал… Он мог спасти ее, а погубил! – со злобой прошептал Григорий.
– Ты не понимаешь… – перебила его Агния. – У меня такое странное ощущение, что только одна я понимаю Марину, только я одна ее чувствую…
– И что же ты чувствуешь? – насмешливо спросил Григорий.
– Я уже говорила об этом – что счастья нет. Любят тебя или нет, любишь ли ты… Все равно все закончится плохо! Посмотри вокруг – так мало людей счастливых! И те, кто вместе, это не счастливые, нет… это самые терпеливые! – мрачно, очень серьезно произнесла Агния. – Марина любила Эдуарда… Но она знала, что, даже если он и ответит ей взаимностью, даже если он ее и полюбит, все кончится плохо!
– Да почему?.. Откуда ты знаешь? – раздраженно возразил Григорий.
– Он бы ей все равно изменил! Вернее, изменял бы, многократно, не один раз… Может быть, не бросил бы, но… Он такой! И ты такой.
– Я не такой, – Григорий скинул грелку, сел, посмотрел на Агнию печально, заплывшим глазом. – Я люблю тебя.
– Любишь… ну и что? – Агния замотала головой. – Все равно ты рано или поздно сделаешь мне больно… – Она почувствовала, что плачет. – Рано или поздно ты изменишь мне… с другой женщиной!
– Здрасте! С какой стати?
– С такой… потому что ты мужчина. Потому что так устроена жизнь. Прожить чисто и честно – только в сказке можно! А я так не могу… Я умру… Я ужасно, ужасно ревнивая! – закричала Агния – слезы уже градом лились у нее из глаз.
– Я тебя тоже ревную. К Эдьке Орехову… Но я от своего счастья отказываться не собираюсь. Я люблю тебя, я буду за тебя бороться. Я и за Марину боролся – до последнего… Ой, блин… – Григорий застонал, поморщился и снова водрузил на лоб грелку.
Они помолчали.
– Ты был у моего отца? – тихо спросила Агния.
– Да, старик сильно не в духе. Заходил к нему два раза, и оба раза он пытался спустить меня с лестницы. Я искал тебя.
– Старик… Скажешь тоже, – усмехнулась Агния. Но спохватилась и с волнением спросила: – Он выглядел расстроенным, подавленным, несчастным?
– Он выглядел окончательно чокнувшимся.
– Это нормально, – подавленно произнесла Агния. – Ладно, я пойду.
– Куда?! – Григорий опять вскочил.
– Ляг! Я живу у подруги. Все в порядке. Я должна вернуться к ней – завтра у нас автобусная экскурсия по Золотому кольцу. Вставать рано утром…
– К черту Золотое кольцо! К черту подругу! Я тебя не пущу! Ты… ты моя.
– Нет, я поеду, – упрямо произнесла Агния. – И не смей мной командовать – мало мной папаша командовал!.. – с досадой воскликнула она. Потом добавила уже спокойней: – Я вернусь, честное слово. Я вернусь к тебе.
Григорий помолчал. Потом произнес мрачно, недовольно:
– Ладно, поезжай, если так приспичило… Адрес дай твоей подруги и телефон.
– Я сама тебе позвоню, как приеду. Я обещаю!
– Хорошо. Только не кричи… в ушах звенит, – поморщился Григорий, снова попытался встать.
– Ты куда?!
– Я провожу тебя.
– Нет! Сама…
– Но там Орехов…
– Орехов раны свои зализывает, ему не до меня сейчас… – Агния подошла к окну, оглядела двор. – Никого.
* * *
Агния побежала по лестнице вниз, не дожидаясь лифта.
…Если бы раньше ей сказали, что из-за нее будут драться мужчины, Агния ни за что бы не поверила.
Но это было. И она не упала в обморок при виде крови… Неужели она уже не кроткая овечка? Она – сильная? Способная управлять теми, кто всегда командовал ею?
