— Вы хотите сказать, что он уже уехал? — осторожно спросила Холли, сердце у нее билось так громко, что, наверное, все вокруг слышали это.
— Полчаса назад. Настоящая мечта…
Холли невольно улыбнулась. Новый, улучшенный Дев, богатый, красивый, знаменитый, ему нет дела до Холли. Она свободна, но ей от этого не уйти. Не уйти от воспоминаний.
Не уйти… Холли вернулась к себе в отдел, где ее ждала Джаки Майлс.
— А, вот и ты, Холли! Не могла понять, куда ты пропала. Мадам хотела бы приобрести духи, — объяснила Джаки, кивая в сторону женщины средних лет, которая сидела в удобном кресле и нетерпеливо постукивала пальцами по подлокотнику. — Я звонила вниз, но они там сбились с ног. Спустись за флаконом, хорошо? Это новые духи. «Афродита». Да, и занеси это на счет мадам.
«Да, мадам. Нет, мадам. Три пакета, мадам». Но миссис Сэйвилл была ценной клиенткой, к тому же здравый смысл подсказал Холли, что она реагирует неадекватно. Дев уже уехал.
Уехал, но оставил память по себе, как убедилась Холли, выйдя из лифта и обнаружив, что весь этаж буквально кричит о Деве: постеры, стенды, заявки на участие в конкурсе. Лицо Афродиты. Слепое. Как разум Холли. Потому что Дев еще не выбрал лицо.
Внезапно Холли застыла на месте. Этот особый запах. Как могла она забыть? Тошнота подступила к горлу, и Холли прислонилась к зеркальной колонне, ухватившись за резные перильца, как за якорь спасения. «Айлексия». Все завтрашние дни. Вся ненависть. Вся, любовь. Нет. Она любила Дева, но он никогда ее не любил. Он просто занимался с ней любовью. И как!
Тут она увидела его, хотя решила, что ей мерещится, что фигура, отраженная в зеркальном стекле, лишь игра ее воображения. Но нет, возбужденный гул вокруг подсказал ей, что это Дев собственной персоной. Она повернулась, медленно, осторожно, боясь привлечь его внимание резким движением. О Господи, Дев!
Похудел, но пальто мешало рассмотреть фигуру. Дев улыбался, однако она заметила напряжение у него на лице. Копна черных волос до плеч, то есть длиннее, чем ей помнилось; стала заметнее седина. Чересчур много забот. Забот о том, куда истратить все эти деньги, подумала Холли зло и несправедливо, обходя колонну, чтобы укрыться от взгляда Дева, направлявшегося к лифтам.
Потом она увидела женщину. Не такая высокая, решила Холли, мгновенно и независимо от собственной воли сравнивая себя с незнакомкой. Но стройная. И хорошенькая. Длинные волнистые волосы. Женщина улыбается Деву, он берет ее под руку и ведет за собой. Женщина помедлила у открытых дверей лифта, подняла лицо в ожидании поцелуя. И Дев поцеловал ее в губы, прижал к себе, обнял. И… О Дев, Дев, Дев!
Когда утихла боль, Холли вытерла слезы и, глубоко вздохнув, заставила себя посмотреть. Они уехали, значит, она избежала встречи.
Но не избежала боли. Черт бы побрал Девлина Уинтера, ведь ее ждет работа! Пятью минутами позже она выскочила из служебного лифта, прошла сквозь автоматические двери в торговый зал, сжимая в руке коробку с флаконом фирмы «Лалик». Не флакон, а статуэтка, подумала Холли, невольно задержавшись у большого стенда. Афродита, поднимающаяся из волн. Это имя носит теперь фирма Дева.
Отыскав в море голов обеспокоенное лицо Джаки Майлс, она ринулась через толпу, но вдруг остановилась, услышав рядом с собой знакомый голос:
— Холли?
Сомнение, удивление, радость, но больше всего недоверие прозвучало в этом голосе.
— Господи, Холли, что ты здесь делаешь?
— Уходи! — прошипела Холли, стараясь проскользнуть мимо.
Но Дев — на то и Дев! — опередил ее: просто отступил в сторону, а затем оттеснил к неподвижно закрепленному стенду.
— Окажи мне любезность и уйди с дороги, — попросила она, старательно избегая его взгляда.
— Почему?
— Разве не ясно? Я занята.
— Я понял. Но почему?
— Не важно почему. Просто отойди, — снова прошипела она и, заметив, что к ним спешит Джаки, добавила: — Ты хочешь, чтобы я потеряла работу?
— Холли! — резко, нетерпеливо.
— Простите, мисс Майлс…
— Мисс Майлс! — Дев одарил ее самой неотразимой улыбкой. — Разрешите представиться: Девлин Уинтер. Поскольку мы с Холли — старые друзья…
— Уинтер? То есть вы…
К великому изумлению Холли, всегда холодная, спокойная и невозмутимая Джаки Майлс покраснела до корней волос.
— Вот именно. Поскольку я здесь проездом… Очень беспокойная поездка, знаете ли… Если бы Холли могла…
— Уйти до конца дня? Разумеется, — подхватила Джаки, а у Холли упало сердце.
— Подождите минутку, — сказала она, увидев выражение лица миссис Сэйвилл, когда те вставала с кресла. — Если это ускользнуло от твоего внимания, Дев, то должна напомнить, что я имею дело с покупательницей. — И она рванулась прочь, с облегчением вздохнув при мысли о том, что Дев хотя бы на короткое время остается от нее на расстоянии, превышающем длину руки. — Миссис Сэйвилл! Подождите! Пожалуйста, подождите! — взывала она, с трудом поспевая за удаляющейся, бескомпромиссной, закутанной в соболий мех спиной дамы.
— Миссис Сэйвилл… мадам. — Дев поклонился, встав на пути разъяренной фурии, и еще одна неотразимая улыбка сотворила чудо. — Я полагаю, это ваше. — Он забрал у Холли коробку и через мгновение уже надписывал ее. — Лавиния. Красивое имя, — произнес он, и жесткие черты дамы смягчились. — С поклоном от Девлина Уинтера и фирмы «Афродита».
— Воображаешь, что ты очень умный? — набросилась на Дева Холли, выходя из раздевалки десять минут спустя.
Она нарочно задержалась, надеясь, что Дев потеряет терпение и уйдет, однако ничего подобного: он ждал ее, уверенный в себе и словно бы не замечающий вызванного им переполоха среди покупательниц и персонала. Не замечающий или не желающий замечать. Надменный. Да, именно так. Странно, что она прежде этого не видела. Но ведь прежде она находилась в блаженном неведении относительно истинной сути Дева. Король парфюмерии, как с издевкой назвал его Алекс. Не какой-нибудь репортер желтой прессы. Или, пользуясь определением самого Дева, некто, пробавляющийся чем придется. И все же ничего не изменилось. Он такой же, каким был все лето. Опасно неотразимый мужчина, который тратил время, чтобы доставить радость маленькому мальчику.
— Позволь мне, — сказал Дев, не обращая внимания ни на ее раздраженное замечание, ни на угрюмый вид, отобрал у нее шерстяной шарф и набросил ей на плечи.
— Куда мы едем? — поинтересовалась Холли, когда он остановил проезжавшее мимо такси.
— Мой выбор или твой? — спросил он с вызовом, усаживая ее в машину. — «Гросвенор», Букингем-Пэлисроуд, — сказал он водителю.
