– О! Ртами хлопают… А ведь что-то говорят, – бурчала Гутя. – А все ты! Ну что тебя вчера дернуло какие-то танцы индийские плясать? С твоим-то весом! Хорошо еще, что пол не проломился…
– Это Матвей твой! – защищалась Аллочка. – Это он ка-а-ак прыгнул! Во всем доме сразу электричество погас… Ой! Гутя, смотри!!!
На экране показывали Кареева. Сомнений не могло быть – Олег Петрович о чем-то беседовал с журналисткой. При этом у него был такой понурый вид, такие виноватые глаза…
– Сделай громче! – крикнула Гутя и прилипла ухом к телевизору.
Тот предательски молчал. Аллочка, конечно, подскочила к экрану, от души приложилась кулачком, но и это не помогло.
– А чего это он там? – не находила себе места Гутиэра. – Ал, чего он грустный-то такой? И формы на нем милицейской нет…
И тут у Аллочки мелькнула мысль. Идиотская, конечно, но тогда она объясняла все.
– Смотри! – притащила она программу и сунула сестре в нос. – Видишь? Сейчас идет передача «Оборотни в погонах». Это, значит, Кареев – оборотень!
– Нет! Он не может! – рвала газету в клочья Гутя. Но сестра не успокоилась:
– Ну как же! Все могут, а он прям нет! Он это! Оборотень, гад! И к тебе не появлялся, потому что под следствием находится! У-у, морда предательская!
Она бы и еще что-то сказала, но в этот момент Гутя попросту рухнула в обморок. Аллочка так перепугалась, что тут же вызвала Фому. Тот привел тещу в чувства – вкатил ей какие-то лекарства, и Гутя уснула. Аллочка разумно не стала говорить родственникам, с чем связано такое состояние Гути, но теперь решила не спать, а караулить сон сестры. Заодно надо было и подушку дошить. Фома быстренько поковырялся в организме телевизора, и звук появился.
Уже поздно, в двенадцать, когда все спали, на экране снова мелькнуло знакомое лицо. Аллочка сделала звук тише и приблизилась к экрану. Она все поняла с первых же слов. Это повторялись дневные «Городские новости». Сегодня отправляли отряд милиции в горячую точку, и у Кареева брали интервью. Ничего удивительного, что вид у него при этом был совсем не радостный.
Аллочка тихо ахнула. Надо было немедленно разбудить сестру и рассказать ей все.
Гутя спала тревожно, на ее лбу выступили капельки пота, а брови даже во сне продолжали хмуриться.
– Вон как переживает, что Кареев оборотень… – пробормотала Аллочка и совсем уже было принялась будить сестру, но спохватилась.
Олег Петрович собирался не в круиз, в горячую точку. А там с ним могло случиться все что угодно. И что тогда станет с Гутей, если сейчас она так в обмороки рушится? Нет, пусть он сначала вернется, а уж потом они сами разберутся.
Аллочка не знала, что на следующий день Кареев позвонил, он даже приходил, но, вскормленная на патриотизме, Гутя попросту выставила Олега Петровича за дверь, ничего не объяснив. Потом, конечно, Олег Петрович вернулся из горячей точки, но больше не досаждал Гуте своим вниманием. Гутиэра же еще немного помучилась, а потом поблагодарила небеса, что не успела к мерзавцу привыкнуть, и стала успокаиваться. Вот тогда-то Аллочка и решилась рассказать ей все. Хорошо, что у Аллы Власовны было неподъемное тело, иначе бы сестрица точно скинула ее с балкона. Однако ж стыд помешал Гуте позвонить Карееву снова. Так и угасло их чувство, но вспоминать о нем было до сих пор больно и стыдно.
И вот теперь, когда опасность стала угрожать даже родственникам, Аллочка предлагала обратиться к Карееву за помощью!
– Даже… Даже и не смей!!! – задохнулась Гутя. – Ты еще перед ним не извинилась, что его честное имя опорочила!!
– Ой, ну не кричи, – зажмурилась Аллочка. – Ты же слышишь – тут Лося хотят завалить, а нам двоим никак не справиться… Гуть, а давай не будем вмешиваться во все сразу. Хотят убить, ну что ж поделаешь, нам придется с этим смириться, а то…
– Что ты несешь? – выпучила глаза Гутя. – Как это смириться? Не забывай – он наш родственник.
– Ага, не забываю. Только он нас выселить хочет, ты же слышала, уже и блат везде нашел. Вот паразит, да? А между прочим, на всех родственников нашей квартиры не хватит. Тебе еще надо Варьку с Фомой куда-то отделять, еще мне надо выделить жилплощадь и самой куда-то пристроиться.
Гутя ухватилась за голову и застонала. Ну почему все так и норовят проехаться у нее на шее?
– Скорее бы вас всех переженить, – протянула Гутиэра. – У меня из-за вас судьба ломается! Мужчина моей мечты где-то носится! А мог бы устраивать наше семейное счастье!
Из комнаты выскочил перепуганный Карп Иванович. Он полагал, что разговаривал в одиночестве.
– Гутенька, а вы уже и дома? – сначала заюлил он, но потом сообразил, что лучшая защита – нападение, и повысил голос: – Что ж вы ходите, как кошка, это неприлично! У меня, может быть, разговоры сердечные!
– Да слышали мы ваши сердечные разговоры! – отмахнулась Аллочка. – Собираетесь нас выселить из нашей же квартиры? Сегодня же берите билет до Омска!
– Ни за что! Я здесь пользуюсь спросом, у меня дикая популярность! И вам не удастся от меня так легко отделаться! – вошел в раж старичок. – Ха! Вы хотите меня убить? Не выйдет! Я предохраняюсь топором!
– Господи, а слов-то каких нахватался… – покачала головой Гутя и ушла в спальню.
Видимо, разум старичка пришел в негодность, а это уже были серьезные проблемы. Гутя натянула одеяло на голову и задумалась. Правильно, она теперь стала жить в каком-то бешеном ритме, ничего удивительного, что ее близкие стали терять рассудок. Конечно, спасение любимого – дело необычайной важности, но и об остальном забывать не стоит. Вот старичок и свихнулся, а ведь безобидный был… Нелепо волочился за дамами, оттаивал душой в домашнем уюте, тратил сбережения… Не будем о сбережениях. Виновата, конечно, сама Гутя. Незачем было искушать старичка, а она не подумала. Да чего там, она вообще теперь ни о ком, кроме Севы, думать не может. Дом забросила, работу, Матвея уже за ушком не гладила, цветы вон все засохли, земля в горшках будто камень, по углам комнат клубки пыли. Какого черта Аллочка целыми днями делает? Еще про зарплату… А зачем она спрашивала, интересно?
Гутя поднялась с кровати, побрела на кухню и с полной лейкой пошла поливать цветы. Карп Иванович гордо восседал на диване и пялился в выключенный телевизор, включать его он опасался – как бы не навлечь гнев хозяек. Гутя включила старичку какой-то фильм ужасов, и тот через минуту уже забыл, где находится. Аллочка настороженно посмотрела на сестрицу, ухватила лейку побольше и поспешно принялась поливать цветочки следом за Гутей.
– Гутя, слышь чего, – зашептала она. – Я думаю, ты правильно сделала. Сейчас наш старик насмотрится ужастиков, а потом мы его в углу зажмем, и пусть он нам выложит все, что задумал. Только надо было не ужасы врубить, а детективы, там так красочно показывают пытки.
