– Сукин сын! – Рейн влепила ему пощечину. Он прищурился, стиснув зубы.
– Тебе не нравится это слово? Естественно, потому что оно не имеет ничего общего с тем, что случилось между нами. Прошу за него прощения. Я ввернул его, мне жаль. Я не то говорю, но, клянусь тебе, все произошло случайно, а не для того чтобы показать матери.
– И что это – по-твоему было?
– Поскольку я целеустремленный ублюдок, то долго обдумывал, взвешивал, и когда разобрался, понял, как это ужасно выглядело.
– Особенно после того, что ты говорил мне, нанимая на работу. Ты же хотел, чтобы твоя мамочка с сестрой попотели, и своего добился.
– Я хотел, чтобы они попотели, но не собирался устраивать для них постельную сцену. Им хватило бы одной мысли, что мы спим вместе, демонстрация не требовалась. Если бы я хотел, чтобы нас застали, то ограничился бы инсценировкой. Ты могла бы оставить на полу свою одежду. Это было бы намного проще и не привело бы к неудачному стечению обстоятельств в воскресенье утром.
– О да! Значит, то, что ты оставил двери открытыми, это всего лишь стечение обстоятельств.
– Ты думала об открытых дверях? А я как целеустремленный ублюдок имел в тот момент одну-единственную мысль.
– Затащить меня в постель.
– Совершенно верно. Но не из-за матери и сестры.
– Тогда почему?
– По тому же, почему ты прибежала вниз. Я хотел тебя. Мы хотели друг друга.
– Я хотела только потанцевать с тобой. Закончить тот самый танец.
– И что же случилось?
– Ты сам знаешь.
– Я хочу, чтобы ты сказала.
– Ты соблазнил меня.
– Это ты меня соблазнила. Платье. Незастегнутая молния. Никакого белья. Наконец это ты пришла ко мне.
– Чтобы потанцевать. Вот и все.
– Я говорил себе то же самое, Рейн. Мол, хочу только закончить танец, всего несколько минут подержу ее в объятиях. Совершенно безобидное желание. Но когда я тебя обнял, все полетело к чертям.
– И я должна этому верить?
– Нет. Хотя я надеялся, что поверишь. Он привлек ее к себе.
– Мейсон… – Она хотела добавить «не надо», однако слова не шли с языка.
Его поцелуй был нежным и все-таки настойчивым, обжигал и распалял с той же силой, как в предшествующие два дня ее сжигал гнев.
Рейн ничего этого не желала. Никаких повторений пройденного, один урок она уже получила. Она собралась оттолкнуть его, но, ощутив под рукой быстрые удары сердца
Мейсона, вцепилась пальцами в ворот его рубашки, притянула ближе и поднялась на цыпочки, чтобы не только вернуть ему поцелуй, а потребовать большего.
Оставив ее рот, Мейсон начал ласкать губами шею, язык, нашел место, где бьется пульс, закружился над ним, и Рейн выгнулась ему навстречу.
– Видишь? – прохрипел Мейсон.
Она вдруг поняла, что он давно отпустил ее, а его руки с побелевшими от напряжения суставами крепко ухватились за кухонную стойку.
– Если я прикоснусь к тебе, случится то же самое, что и в субботу ночью, – тихо сказал он. – Прямо здесь, а не в кровати, мы даже не успеем раздеться. Ты ведь знаешь.
Да, она хотела того, чего нельзя больше допустить. Рейн по-детски закрыла пылающее лицо руками и прижала локти к телу, чтобы случайно не коснуться Мейсона, не выдать свою реакцию, иначе они уже не остановятся, она чувствовала, с каким трудом он себя сдерживал. Через секунду Мейсон шагнул назад, старая половица заскрипела, когда он направился в гостиную.
– Я снова приношу извинения. Не знаю, что на меня нашло.
– Это приворот действует, – пробормотала Рейн.
– Что? – оглянулся Мейсон.
– Подруга сказала, что когда невозможно себя контролировать, как бы ты ни старался, это похоже на действие заговора.
– Перестань, Рейн. Ты ведь не принимаешь это всерьез.
– Не знаю.
– Хорошо, я знаю. Никакие зелья, приготовленные матерью и сестрой, ни на что не влияют. Лучше прими душ и переоденься.
Рейн открыла рот.
– Чтобы я поехала туда и опять встретилась с ней?
– Ты бы не задавала таких вопросов, если бы находилась под действием микстуры.
– Но… – А что она могла сказать? Какой привести аргумент?
– Я с уверенностью обещаю, что мать не скажет ни слова, даже взглядом не напомнит о том, что видела.
– Но я знаю об этом. Мейсон, чего ты от меня хочешь?
– Продолжение игры до означенного срока. Я провел некоторые исследования. Кажется, лучшим временем для изменения приворота ведьмы считают период убывания луны, а это первая половина следующей недели. Мать с Мирандой наверняка будут действовать по правилам и, без сомнения, что-то предпримут. Но они потерпят неудачу и должны будут мне в этом признаться. Всего несколько дней, Рейн. Пожалуйста.
Еще несколько дней, и пусть он катится обратно к своей Каролине. Но внезапная тяжесть в груди не давала ей облегченно вздохнуть.
Рейн не собиралась говорить, что не может продолжать игру и притворяться, иначе ей пришлось бы признаться в любви к нему.
– Ты же не хочешь вовлекать в эту историю свою дочь, – наконец сказала она.
– Сэм уже знает, что мы с тобой встречаемся.
– Знать и видеть – разные вещи. Детям не нравится постоянно видеть своих родителей с новыми партнерами.
– Три женщины за прошедшие четыре года – это едва ли постоянная смена партнеров. К тому же она сама хотела бы с тобой познакомиться. Так мы закончим начатое, Рейн?
Она бы с превеликим удовольствием… но ведь он имеет в виду другое. Какая глупость. Она просто мучит себя. Еще несколько дней с ним, а потом много одиноких ночей.
– Полагаю, да.
– Спасибо, Рейн. Ты об этом не пожалеешь.
– Я уже жалею. Как мне сегодня одеться?
– Мы с Сэм часто катаемся на велосипеде перед обедом. У нас есть пара свободных колес, можешь поехать с нами.
– Значит, шорты?
– Прекрасно. И разумеется, платье или что-нибудь еще для обеда. Кстати, вещи, которые ты оставила, лежат в автомобиле. Пол ждет неподалеку, я вернусь через двадцать минут.
– Хорошо.
Разум твердил ей, она должна благодарить Мейсона за его нынешнюю сдержанность и предусмотрительность, но… Как бы ей хотелось, чтобы он разделся и встал с ней под душ.
Нет. Ни в коем случае.
– Кажется, мимо этого дерева мы проезжали десять минут назад, – пробормотала Рейн, крутя педали горного велосипеда.
Хайлендз был чрезвычайно уединенным местом, и, несмотря на все старания, она видела только верхушки труб, ворота да арки, никаких указателей и адресов, полная анонимность, казавшаяся Рейн смешной.
Парни из ее команды рассказывали, что несколько лет назад тут дотла сгорел дом, пожарные заблудились, не найдя указателей с адресами. Теперь Рейн понимала, как такое могло случиться. Даже сейчас, при ярком свете летнего вечера, она понятия не имела, где находится, а уж найти дом в темноте или спеша на пожар – вообще безнадежное дело.
