Баба Клава разогнала мелочь и отвоевала телефон, после чего принялась спрашивать меня с пристрастием следователя о подозрительном «друхе» на страшной черной машине, который заявился ночью и «шарил» у нашего дома.
Кое-как убедив старушку, что Данилов — хороший человек и не надо вызывать милицию, я еще десять или даже пятнадцать минут стоически слушала лекцию о «коварстве столичных охмурителей, которые только и смотрят, как бы любую невинную деву тогось — оприходовать, обрюхатить и непременно бросить».
От ее слов мне снова стало дурно. Спас звонок домофона — приехал Колька. Распрощавшись с соседкой, я поспешила на улицу. Алинка, заметив мою бледность, молча сунула мне в руки рулон полиэтиленовых пакетов.
На улице было морозно, солнечно и даже выпал снежок. А еще ужасно пахло выхлопными газами, но это я осознала, только проехав минут десять в старом автобусе. Я зеленела, желтела и всячески боролась с армией блинчиков и гренков, которые вознамерились выйти наружу строем.
Колька пялился в окно. Что-то рассказывал про друга, у которого ночевал и ничего не замечал до тех пор, пока на очередной остановке я не выскочила на улицу невежливо растолкав попавшихся на пути пассажиров. Брат бросился за мной, едва ли не выпрыгнув на ходу и застал меня опорожняющей желудок в пакет.
— Машка? Это что за херня?
— Плохо мне. Ты же знаешь, что я ненавижу выхлопуху зимой.
Я со страдальческим видом выкинула пакет в урну.
Но такое объяснение не удовлетворило Кольку. Он отнял у меня рулончик пакетов и потряс перед лицом.
— Объясни, с каких пор ты таскаешь с собой это?!
— А с таких! — огрызнулась я, забирая свое имущество назад.
Это было очень даже актуально. Как раз рядом остановилась маршрутка, обдав запахом газа. После очередного прочищения желудка мое настроение не улучшилось. Надо отдать должное Кольке, он умудрился раздобыть где-то минералки. Наверное, купил в ларьке, и тем самым немного реабилитировался в моих глазах.
— Ты ведь беременна? — напрямки спросил брат, когда я была способно отвечать.
— Да.
— От кого? От того мужика, да? — догадался он. — Вот мудло! Все-таки завалил тебя? Не думал, что моя сестра перед первым встречным ноги раздвинет…
Звонкая пощечина прервала поток обидных слов. Рука, словно защищая, только-только зарождающееся дитя легла на живот.
— Я сама решаю, когда и перед кем ноги раздвигать. И сколько раз тоже. И в каких позах. Ясно?
Брат долгое мгновение молчал, глядя мне в глаза. Затем первым отвел взгляд в сторону.
— Прости…
— Прощаю. Но впредь соображай, что языком мелешь и кому.
Я отошла на шаг и посмотрела на небо, по которому бежали белые облачка. Нестерпимо захотелось позвонить Яру, услышать его спокойный голос. Обнять…
У горла образовался противный ком, но плакать перед братом? Нет уж!
Я покосилась на Кольку. Тот сосредоточенно рылся в своем смартфоне, с виду, кстати, новом. Хм… Откуда у него такая роскошь?
— Я такси вызвал, через минуту машина подойдет, — не глядя на меня буркнул он.
— Такси? Зачем это?
— Да ты ж весь городской транспорт заблюешь! — огрызнулся Колька.
Я спорить не стала, и покорно села в подошедшую «Оптиму», отметив, что брат не просто вызвал такси, но еще и «комфорт». Хорошая машина, некурящий водитель с настоящей местной пропиской и все такое…
— Откуда у тебя деньги?
— Не ты одна же одна в семье работаешь.
— Надеюсь, это хотя бы законно… — я уставилась в ветровое стекло.
Продолжать разговор в таком духе не хотелось, а Колька порой становился невыносимым.
— Законно! Сайт я сделал и неплохой! Как ты уехала, нас батя совсем застыдил! Днями талдычил о том, кто в семье Бойцов мужик. Комп нормальный мне в кредит взял, а сам принялся пахать в две смены, еще и шабашки брал. Трактор проклятый этот…
Я только сейчас поняла, что братишка едва ли не плачет. Даром, что вымахала рама, а всего-то шестнадцать лет. Сидит, губу закусил, совсем как в детстве. На миг мне почудился на его месте ребенок. Долговязый нескладный пацан, который, получив очередной нагоняй, хлюпал за сараем носом.
Как и тогда, я просто молча взяла его за руку. Сжала. Вроде как я здесь, а вроде как и нет. И нет свидетелей минутной слабости будущего сильного и красивого мужчины. А еще умного. Глупый на такой мобильник в шестнадцать своими мозгами не заработает.
— Коль, это нормально. В смысле работать. Даже если я…
— …баба, — закончил он за меня и получил за ерничанье шутливый подзатыльник.
— Женщина, — поправила. — Так звучит корректнее.
— Женщина… Женщинам положено детей рожать, — запел мальчишка явно с чужих слов.
Скорее всего отцовских. Запел и осекся, неловко глянув на меня.
— И это тоже. Мужики-то пока не научились, — на меня вдруг напало веселье.
Похоже перепады настроения меня не миновали.
Так мы потихоньку и доехали до больницы, где лежал отец.
А дальше начался кошмар.
Не успели мы войти внутрь, как Колька резко остановился, а потом угрожающе заорал:
— Таксист! Ах ты сссука!
— Коля, нет! — взвизгнула я, бросаясь вслед за братом.
Нельзя допустить, нельзя чтобы так. Почему нельзя, я сейчас не могла сказать. Нельзя и все. Мне казалось, что драка окончательно поставит точку на наших с Даниловым отношениях. Разрушит их.
Что сделал Яр, я так и не поняла. Колька словно бы споткнулся, извернулся неловко, да так и замер сидя на корточках спиной к моему мужу. Тот удерживал его неестественно вывернутую кисть одной лишь рукой, не напрягаясь и выглядел при этом достаточно спокойно и едва ли не расслабленно, в то время, когда на глазах братишки едва ли слезы не выступили. Странно было видеть, как такой здоровый лоб сидит вот так скрючившись и откровенно страдает.
— Тебе капец, москаль! Урроююууу… — попытался угрожать братец, да Данилов слегка довернул кисть, вынуждая его выгнуться еще сильнее и едва на цыпочки не встать.
Эдакий импровизированный полумостик.
— Колька! Яр! — закричала я. — Хватит!
— Цыц! — вдруг рявкнули голосом отца.
Только сейчас я увидела его, сидящего в инвалидной коляске. Изможденного, но, как и прежде, несгибаемого. Гипс. Пробившаяся на щеках седая щетина, от которой привык избавляться ежедневно по утрам. От такого зрелища из глаз сами по себе хлынули слезы.
— Нууу! Устроила слезомойку, Маня! — буркнул Сан Саныч Боец и тут же рыкнул: — Николай, еж твою медь!
— Слышь, таксист. Ты бы этот свой «захват Уси» ослабил. Руку сломаешь! — сквозь стиснутые зубы попросил Колька.
— Он не таксист! — не выдержала я и едва не топнула ногой, так меня брат разозлил.
— А кто же? — Обманчиво мягко поинтересовался отец.
Я посмотрела на Данилова и попала в капкан его взгляда. Чуть исподлобья. С затаенной хитринкой в глубине. Он словно снова давал мне выбор. Как назовешь, так и будет. И еще, он говорил мне о то, что раз Яр здесь, то…
Я не выдержала и последовала зову сердца:
— Муж, — ответила я больше ему, а только потом повернулась к отцу: — Папа, это мой муж. Ярослав Данилов.
Отец вроде бы и хотел что-то сказать. Даже чуть наклонил влево голову, как делал каждый раз, когда намеревался показать, кто в семье самый главный Боец. Его жестоко опередили.
Приятная женщина в белом халате с простым крестьянским лицом и добрыми глазами вдруг вскрикнула:
— Боже! Счастье-то какое! Прямо как в сериалах!
И… разрыдалась, упав на грудь отца. Недоумение на лице Сан Саныча Бойца было эпичным. Дополняла картину и нелепо торчащая нога в гипсе. Вокруг засуетились люди, кто-то позвал пожилого охранника. Тот явно куда-то отлучился, все пропустил и теперь не понимал, что происходит.
— Ну-ну, Нюша, — отец степенно поглаживал медсестру по спине.
Я и сама не поняла, как оказалась рядом с Яром. Мы покосились друг на друга. Не зная, что сказать, я просто потянулась к его руке. Он тут же ухватил мою ладонь и крепко сжал, лаская тыльную сторону большим пальцем. Это сказало больше многих слов.
