Можно звонить Кацу.
Андрей набрал номер, по привычке осматривая двор.
— Привет, — сказал он, когда сняли трубку. — Это я.
Тот засопел.
— Доки у меня, нужно сделать визы, загранпаспорт, все что нужно и в кратчайшие сроки. Она скоро родит.
Во дворе спокойно, но предчувствие грызло его. Даже ладонь на рукоять пистолета положил.
Шелехов его подозревает.
Не подвело шестое чувство. Неизвестно, это инициатива Сереги или его прислал Демьян.
Выяснять нет желания.
— Сколько у меня времени? — лаконично спросил Кац.
— Два-три дня, — Андрей покачал головой. — Чем скорей, тем лучше.
— Это невозможно, — отрезал тот.
— Послушай…
— Это невозможно! — взбешенно рявкнул он.
Андрей спускался по лестнице, но тут остановился. Глубоко вздохнул-выдохнул. Он тоже умеет беситься, но себе этого не позволяет.
— Послушай, Эмиль, — голос стал вкрадчивым и четким. — Нас почти выследили. Лена разродится на днях. Когда тебе было нужно, я не говорил, что это невозможно, а пошел и сделал. Потому что ее любил. Я знаю, что у тебя есть возможности. Сделай визы и паспорта.
Кац молчал — взвешивал.
— Мой человек подъедет, отдашь ему документы. Ничего не обещаю. Надеюсь, ты это понимаешь, — Кац отключился, через несколько секунд пришло сообщение с адресом и временем.
Через час. Центр. Он успеет.
Главное, чтобы Кац смог.
Он рассчитывал, еще будет время. Но если Шелехов уже на хвосте — рассчитывать на это нельзя. С человеком Каца он встретился у дверей шикарного бизнес-центра. Мужчина в черном костюме подошел сам.
— Я от господина Каца.
Андрей молча передал пакет и растворился в толпе. Рука дрогнула — он отдал подлинники. Других быстро не достанешь, если что-то пойдет не так.
Соблюдая осторожность, он вернулся на метро. Машину бросил во дворе одного из домов в богом забытых переулках. Здесь она не привлекала внимания. Уже темнело. Лену нужно скорее перевозить.
На ходу достал ключи, направляясь к авто, когда сзади позвали:
— Андрей.
Он обернулся, продолжая отступать к машине.
Оружие не успел достать — и к лучшему. Шелехов стоял у стены в зимней куртке, которая сделала его коренастым и неузнаваемым. Ствол держал, повернувшись боком и закрыв собой, но Андрей узнал позу.
Твою мать.
Выследил.
Он быстро прикинул: вел от Семена, это точно, но до бизнес-центра не довел.
Словно вторя мыслям, Шелехов сказал:
— Я тебя потерял.
Андрей не ответил, руку чуть не свело — так не хватало оружия.
— Демьян хочет тебя видеть, — продолжил он. — Хватит бегать, садись ко мне в машину, поговорим.
Андрей лихорадочно искал решение, внешне оставаясь спокойным.
— Зачем?
— Демьян узнал про девчонку, которую ты прячешь. Лена, верно? Любовница Власова сказала, он держал ее в заложниках. Будешь настаивать, что его пришил не ты?
Ну все.
Можно не продолжать.
Демьян не идиот. Поймет, что его заставили сотрудничать с Власовым и за предательство спустит шкуру не только с него, но и с Лены.
Нужно добраться до оружия. Рискнуть.
— Буду, — усмехнулся Андрей. — Большего бреда в жизни не слышал. Это ты ее допрашивал?
— Она пришла сама. Сказала, у матери инфаркт, версия следствия — полный бред, и она пошла к нам. Беременные бабы — твое дело, но надо разобраться, понимаешь? С камнями, промахами, со всем этим дерьмом. Демьян злится.
— Хорошо, — Андрей пожал плечами. — Погнали. Пусть власовская прошмандовка повторит это, глядя мне в глаза. Если сможет. Где тачка?
Он сделал движение, словно показывал вбок — мол, идем, выхватил из-под пальто пистолет и разрядил в него обойму. Навскидку, лишь бы спугнуть. Выстрелы прогремели, отражаясь от стен панельной многоэтажки. У всех на виду. Сейчас ментов вызовут, но другого выбора нет.
Ему не верят.
Если б верили — ждали бы, пока сам приедет в ресторан, а не выслеживали. Демьян послал за ним Шелехова.
Андрей метнулся к машине, гремя ключами, отпер замок и упал за руль. Только завел — сразу выжал газ и дал заднюю, не пристегнулся, даже дверь не закрыл. Бешено взревев, машина рванула назад, одновременно разворачиваясь.
Шелехов черной тенью скользнул вдоль дома и за деревом упал в сугроб.
Андрей пригнулся за рулем, пролетая мимо. Со двора выскочил в переулок — если бы кто-то сюда сворачивал, протаранил бы.
Не вовремя зазвонил телефон.
Он сосредоточился на дороге, глядя в зеркало, по сторонам — нет ли погони, Шелехов вряд ли пришел один. Все-таки бросил взгляд на экран.
Звонила Лена.
— Твою мать, — процедил он сквозь зубы.
Отсюда нужно выбраться прежде, чем прибудут менты.
Впереди возник выезд из микрорайона на трассу.
— Лена? — выдохнул он в трубку, лихо выкручивая руль, чтобы вписаться в поворот. — Что такое?
Она молчала, всхлипнула, застонала сдавленно — сердце в пятки ушло. Думал, все, добрались до нее люди Шелехова. Так выжал газ, что машину подбросило, когда он вылетел на дорогу, подрезав черный джип.
— Лена! — заорал он. — Не молчи, в чем дело?
— Андрей, — у нее дрожал голос. — Мне, кажется… Кажется, отошли воды.
Глава 41
Я не сразу поняла, что это, когда встала с дивана и по ноге потекло. В шоке уставилась на мокрый подол, провела по внутренней стороне бедра и растерла между пальцев прозрачную жидкость.
Сердце екнуло.
Ни радости, ни страха я не испытала — только тревогу.
Воды отошли.
Нужно позвонить Андрею.
Телефон я держала рядом. Набрала номер, поднесла к уху и в этот момент меня скрутила схватка.
Очень острая. Болевая.
Я оперлась на спинку дивана и выдохнула, ничего не понимая. Почему так резко? Почему так сильно? Господи… Живот ныл давно, но сейчас боль стала такой, что невозможно игнорировать.
— Лена, — раздалось в трубке. — Что такое?
Я не смогла говорить: всхлипнула, пережидая, и довела его до паники.
— Лена! Не молчи, в чем дело?
Наконец, меня отпустило.
— Андрей, — у меня задрожал голос. — Мне, кажется… Кажется, отошли воды.
— Что?
— Я рожаю, Андрей…
— Хорошо, я понял. Я уже в пути, скоро заберу тебя, жди, девочка. Я еду!
После неразборчивой скороговорки он отключился. Я сжала трубку в кулаке, молясь про себя: только бы успел! Всю беременность ждала этого момента, а когда он наступил — оказалась не готова.
Сильнее всего пугала боль.
В книгах обещали, что после того, отойдут воды, она усилится, но не думала, что настолько. Мама, как страшно… До белизны сжимая губы и борясь с болью, я кое-как оделась.
Ничего, он скоро будет здесь, он обо мне позаботится. Я старалась не думать, почему у него был нервный голос.
Надела пальто, взяла пакет.
Браслет с бабочкой болтался на запястье, я сжала его, мысленно призывая силы и прогоняя грусть. Силы мне точно пригодятся.
Вот и настал момент расставания.
Жаль только сегодняшнего вечера — я хотела провести его с Андреем. Сюда я больше не вернусь, зато, наконец, увижу дочку. Пусть у нас все будет хорошо.
Я давно стараюсь далеко не думать о будущем.
Прощаясь с квартирой, я подошла к кухонному окну. С темного неба летел крупный снег. Моя малышка появится на свет во вьюжную ночь. Окна были не во двор, а на оживленный проспект, забитый медленно ползущей пробкой. Я рассматривала яркие огоньки, залитый светом фонарей тротуар, не обращая внимания на сентиментальные слезы.
Я не хочу с ним расставаться.
Все понимаю, но сердце сильнее разума, оно твердит одно и то же. Плачет по нему. Я стояла, сжимая пакетик в руках и понимала, что эти несколько минут врежутся в память до конца жизни: эти чувства, вид из окна.
Сверху было видно, как лавируя в потоке, пытаясь урвать любую возможность пробиться вперед, через пробку несется машина. На крыше отражался яркий блик. Я проследила взглядом перекресток, откуда она появилась и увидела, что ее преследует другая.
