— Ты на меня злишься?
— Что? Нет, — сказала она, качая головой. — В смысле, небольшое предупреждение не помешало бы, но нет.
— Тогда я не могу понять, почему ты всё ещё на расстоянии в полкомнаты от меня, — осторожно произнёс я, не желая говорит так, будто требую, чтобы она подошла. Я хотел знать её искреннюю реакцию.
— Я просто… Я не знаю, может тебе нужно было немного… пространства. Знаешь, ну, после…
— Куколка, а тебе нужно пространство, знаешь, ну, после…? — спросил я, стараясь сохранять позитивный настрой, хоть тема и была тяжёлой.
Потому что, хоть мы особо и не говорили об этом, моя так называемая карьера была особым фактором. Её реакция на то, что я делал, была самым большим фактором.
— Эм… нет. Я так не думаю.
— Хорошо. Что ж, мне уж точно не нужно пространство. На самом деле, мне нужно как можно меньше пространства между нами.
Она наклонила голову на бок, хитро улыбаясь.
— И под этим ты подразумеваешь…
— Сними всё, или я сорву, — согласился я, уже срывая с тела свою футболку.
Тогда она улыбнулась, будто с облегчением, будто испытывала такой же стресс, как и я, из-за того, как мы справимся со всем этим, когда я вернусь с работы, оба зная обо всём дерьме, которое я только что сделал.
Но факт в том, что Эван не была типичной женщиной. Хоть она и не знала обо всех гадостях, что Алехандро делал с женщинами, она полностью осознавала, что он использовал свои знания ядов, чтобы пытать и убивать мужчин. Она всегда знала это о нём. Но она была способна классифицировать это.
Так что, может быть, я должен благодарить эту тошнотворную гадость за тот факт, что она могла терпеть и мою работу.
Она потянулась к своей майке, стягивая её со своего тела.
Мой член уже стал твёрдым и пульсировал в штанах, пока я вставал, чтобы снять их, наблюдая, как она скользит руками вниз, чтобы снять свои джинсы, оставаясь в простом чёрном бюстгальтере и трусиках. В этом не было ничего излишне сексуального, но это было самое чертовски горячее, что я когда-либо видел.
— Всё снимай, Эв, — потребовал я, снимая свои боксеры и доставая из бумажника презерватив. Она завела руки за спину, чтобы расстегнуть лифчик, и когда ткань слетела с её тела, обнажая идеальные округлости её груди, её соски уже торчали.
Я опустил руку, чтобы сомкнуть её вокруг своего члена, рассеянно поглаживая его, пока Эван откидывала лифчик и опускала руки вниз по своему животу, к поясу трусиков.
— Ты меня просто убиваешь, чёрт возьми, — прорычал я, пока она дразнилась, касаясь кончиками пальцев мягкой ткани, ныряя одним пальцем под неё, а затем обратно. — Ох, проклятье, — произнёс я, бросаясь прочь от кровати, прижимая Эван спиной к стене и опуская руки между нами, чтобы резко сорвать ткань.
Её глаза расширились, а губы с шипением приоткрылись, когда звук разорванной ткани дал ей знать, что я сдержу своё обещание.
У меня всё было запущено. Яйца казались напряжёнными, а член практически болел от того, как я был возбуждён.
Я не собирался медлить.
Моя рука скользнула между её бёдер, поглаживая её влажную киску и находя её набухший клитор.
— Ты вся мокрая.
Она судорожно выдохнула, прижимаясь ближе ко мне, кладя лоб на моё плечо.
— Я скучала по тебе, — призналась она, от чего из моего члена вышло ещё больше предсемени.
Я сместил руку и бёдра, позволяя члену скользнуть по её влажным губам, чувствуя её дрожь, когда похожая охватывала и меня изнутри.
— Я тоже чертовски скучал по тебе, Эв.
Я вкладывал это далеко не один смысл.
Я скучал по сексу с ней, по ощущению, что нахожусь внутри неё, по звукам её стонов и скуления, по чувству того, как её ногти впиваются мне в спину, а её дыхание согревает мою кожу. Конечно же, я чертовски скучал по этому.
Но я скучал по ней и в простом смысле.
Казалось практически неправильным находиться вдали, после того, как много времени я провёл с ней.
Может, это было неразумно. В смысле, я знал её всего пару недель. Но к слову, мы проводили вместе дни и ночи. Мы стояли в долгих очередях в аэропортах, смотрели фильмы в самолётах, ездили в трясущихся автобусах, потели как чёртовы животные в походах, ели, спали рядом с друг другом, спали с друг другом. Мы делились всеми мельчайшими деталями своих жизней.
Я никогда не был так близок с кем-то, как с ней.
Так что я скучал по этому.
И скучал по тому, как она спала как убитая, как она пахла, как она дразнилась и искренне улыбалась, как она смеялась, как цеплялась за меня перед сном. Я скучал по историям, которые она рассказывала о местах, которые видела, с такими замысловатыми подробностями, хоть это всё и должно было забыться со временем. Клянусь, можно было увидеть красные, фиолетовые и золотые цвета сари в Индии, учуять запах хны, которой они замысловато татуировали её руки и ноги. Можно было почувствовать на спине настойчивое солнце в пустынях Африки. Можно было почувствовать крайне острую еду, которую она пробовала в Мексике. Можно было услышать крики диких ара в Южной Америке.
Я чертовски скучал по ней.
И хоть я понятия не имел, как относиться к этому факту, изменить это было нельзя. Это было просто фактором ежедневной жизни.
Я рассеянно думал, может быть, это изменит мою жизнь, может мне не захочется находиться вдали от неё долгое время, как иногда нужно было для работы.
Но затем она заскулила мне в шею, и я вернулся обратно в настоящее, чувствуя, как очередной поток её влаги покрывает мой член.
Я больше не мог терпеть.
Мне нужно было оказаться внутри неё, равно как нужно было дышать.
— Подожди… — сказала она, когда я попятился назад, утягивая её с собой к кровати.
— Что? — спросил я, разворачиваясь, чтобы она оказалась к кровати спиной.
— Барретт…
— Взрослый человек, который знает, что после полунедельного отсутствия я буду трахать свою женщину, как только вернусь. Но если ты переживаешь, полагаю, тебе придётся постараться быть потише, — с кривой ухмылкой ответил я. — Ключевое слово — постараться, — добавил я, хватая её, переворачивая и толкая передом на кровать, широко раздвигая её ноги, чтобы встать позади неё, схватиться за одну сторону её задницы рукой и жёстко шлёпнуть по другой. Она издала громкий горловой стон. — Да, полагаю, для тебя это будет вызовом, а? — спросил я, надевая презерватив.
Прежде чем она успела сказать что-то ещё, я ввёл член глубоко внутрь неё, борясь с желанием кончить, когда она громко вскрикнула и попыталась заглушить звук, уткнувшись лицом в простыни, но по большей части ей это не удалось.
Нельзя было медлить, нельзя было тянуть, никакой мягкости и нежности.
Для нас обоих прошло слишком много времени.
Нам обоим нужно было освобождение, равно как нужно было дышать.
Так что мы трахались.
Жёстко.
Быстро.
Громко.
Думаю, она совсем забыла о существовании человека по имени Барретт Андерсон, не говоря уже о том, что он был в доме.
Потому что к тому времени, как её киска крепко сжала мой член, говоря мне, что ещё один толчок приведёт её к оргазму, она была на грани крика.
Я опустил руку между её бёдер, прижимаясь к её клитору, входя всё глубже, зная, что этот толчок отправит нас обоих в забвение.
Пока я думал об этом, у неё перехватило дыхание, и её киска начала сильно пульсировать.
Я давил всё глубже, кончая с её именем на губах.
И как только к ней вернулся голос, она тоже выкрикнула моё имя.
Мы оба упали на кровать, пытаясь отдышаться. Я вытянул руку, чтобы прижать Эван к своему телу, пока она слегка тряслась от последствий оргазма.
— Да, пространство определённо не было нужно, — сказала она, прижимаясь ближе, говоря одновременно весело и мечтательно.
Спасибо богу за это.
Я не понимал, как сильно мне нужно было это услышать, пока она это не сказала. С уверенностью. И, может быть, с небольшой примесью секса в голосе.
— Рад это слышать, — сказал я, сжимая её, а затем перекладывая с себя на кровать, чтобы встать.
