class="p1">Мне показалось, что тетя Света верит мне отчасти. И даже когда она убеждала меня в том, что подумает над моими словами, я слышала в ее голосе сомнение.
Находясь в смятении, не знаю, что мне предпринять, чтобы предотвратить встречу наших мам.
И единственный человек, с которым я могу сейчас посоветоваться, – это моя университетская подруга Мари.
Подруга принимает вызов со второго гудка.
– Привет, Мари, как ты? Это я, Лили, – быстро проговариваю в трубку. – Есть вопрос, который срочно надо решить.
– Привет, Лил, – без предисловий отвечает она восторженно, – рада, что у тебя появилась минутка мне позвонить. Как дела?
– Спасибо, дорогая. Как ты сама? Я совсем за своими проблемами забыла тебе позвонить, – раскаиваюсь в своем поведении. Мы с ней обещали друг другу звонить на каникулах.
– Все норм, Лил. Скоро будем рядом, поделимся новостями. Я приезжаю через пять дней. А ты уже там, как я понимаю по номеру? Только в другом штате?
– Да, я в США. Недавно приехала. Слушай, у меня срочный вопрос, поможешь решить дилемму?
– Не вопрос, если смогу помочь, буду только рада.
– Слушай, вот смотри… – раздумываю, как бы ей рассказать о главном, но не выдать всю ситуацию в целом, – если ты знаешь, а вернее, чувствуешь, что твоему близкому человеку грозит опасность, но никак это не можешь аргументировать, только на уровне чувств и все, что ты предпримешь?
– Это, конечно, очень спорный вопрос, – задумчиво проговаривает она. – Но! Если ты уверена, что так будет лучше и ты спасешь своего любимого человека, то действуй, подруга! Лучше подстраховаться, чем после жалеть, что не уберег.
Она права! Я должна спасти Светлану. И раз встреча должна состояться завтра, мне надо действовать сегодня.
– Ну что же, до встречи, Мари. Мне надо бежать, претворять план в действие.
Тетя Света отлучилась с мужем по делам, но девочки остались со мной дома.
Я подговорила их, пообещав выполнить любое их желание в обмен на небольшой розыгрыш.
Мы все втроем нарисовали на теле красные точки, улеглись каждый на свою кровать и стали звонить матери Дени с жалобами на боль в животе, температуру и сыпь.
И когда в телефоне на заднем плане я услышала женский голос, вещающий как в аэропорту, то поняла, что сейчас от меня все зависит. И если Светлана улетит, то мы можем ее потерять навсегда.
Вложив в голос максимум из своих скромных актёрских способностей, я постаралась изобразить адскую режущую боль и, добавив, что не смогу пойти в больницу, скинула вызов.
Девочки смеялись над всей ситуацией, и, хоть они и совсем разные по характеру, в этом розыгрыше приняли участие с удовольствием обе.
Итак, спектакль разыгран полностью, теперь мы все втроём сидим у меня в комнате и ждём своих зрителей. Первым на пороге дома появился Дени.
Он с первого этажа стал выкрикивать наши имена. Мы же, все втроем, испугались и заперлись в комнате.
Стук в дверь.
– Девочки, вы тут? Лили, они с тобой?
– Да, Дени.
Он выдыхает, и мы слышим, как Дени облокотился на дверь и спустился на пол.
– Ну слава богу, а то я уже переживать начал, когда не обнаружил их в кроватях.
– Мы вместе, – кричу ему, – но тебя не пустим, а не то ты заразишься…
– Мама сказала, что я не болел ветрянкой, – вслух размышляет Дени, – хотя поболеть – это неплохая причина, чтобы остаться дома и не работать…
– Нет, ты не можешь, – встреваю я, – у тебя такие контракты важные, сейчас тебе никак нельзя болеть.
– И что вы предлагаете?
– Позвони маме, – выкрикивает Энн, – пусть приедет к нам. Нам плохо.
– Да, – поддерживает ее Ида, – у меня все кости ломит, – жалобно скулит она.
Вот это актриса!
Мы с Энн поднимаем свои большие пальчики вверх, выказывая ей свое восхищение ее игрой. Та в ответ подмигивает нам и продолжает жалобно вздыхать.
Все наши усилия не проходят даром. Мама Дени возвращается домой с мужем. Оба обеспокоены нашим положением. Пытаются понять, откуда мы могли принести вирус, а мы тихо сидим и ждем, пока они приедут домой, не решаясь открыть им наш маленький розыгрыш.
А я хоть и боюсь последствий, но все равно не жалею, что не позволила ей сесть на борт.
Светлана входит к нам в комнату, подбегает к кровати и по очереди трогает нас, дабы определить, у кого есть температура. Добрая женщина случайно задевает точку на коже, и та размазывается и попадает на ее руку тоже. Вся ложь вскрывается, и Светлана в шоке отсаживается от нас на край кровати и смотрит изумленно на меня, прекрасно понимая, что это моя вина. Я надоумила девочек.
– Простите, – чувство вины зашкаливает, мне кажется, я только сейчас осознала, что женщина около двух часов в дороге обратно переживала за детей, нервничала, а по итогу выходит, это просто розыгрыш. – Простите, пожалуйста, но я не могла вам позволить уехать. Моя мать, она страшна в гневе, я не хотела, чтобы вас коснулось ее безумие.
Светлана встала и отошла к окну. Я перевела взгляд на Дени в надежде понять его мысли по поводу моей выходки, но он закрылся от меня, опустил глаза в пол и не дал прочитать себя.
Неужели я перешла черту и теперь доверие мамы Дени непоправимо потеряно?
Крайне подавленная, встаю с кровати и делаю шаг к ней, к женщине, к которой я испытываю дочерние чувства и доверие которой я так небрежно потеряла.
– Простите меня, Светлана. И я пойму, если вы не захотите меня больше видеть в вашем доме. Я, – одолеваемая чувством вины, собираюсь с силами и говорю самые нежеланные мною слова, – я уеду сейчас же. И не буду больше вас беспокоить.
Непрошеная слеза катится по щеке. Пока никто не заметил, быстро смахиваю ее и иду к выходу.
Неожиданно Дени берет меня за руку и останавливает.
– Значит так, сейчас все немного напряжены. Не будем бросаться словами сгоряча. Лили, ты никуда не уйдешь, по крайней мере, сама. Мы сейчас вместе поедем ко мне в Лос-Анджелес. У меня там как раз съемки. А после посмотрим. Я позвоню. Девочки, слушайте маму. Всем пока.
Мы спускаемся вниз, выходим на улицу и садимся в машину. Дени смотрит перед собой, а я уже не выдерживаю и реву. Как же хорошо все начиналось и как я все испортила! Но!
– Дени, ты тоже видел мою маму, ты должен понять меня! – кричу уже от отчаянья. – Я должна была ее остановить, ведь
