Алексом и Дани. Или рядом с Дани, если Алекс не захочет. Или с Алексом, если Дани не простит. Я не могла без них. Кажется, все мои силы, вся моя воля ушли на сбор вещей и попытку уехать, но они иссякли, когда пришло время сесть в поезд. У меня был билет, багаж, был поезд. Я прошла на посадку, но никак не могла шагнуть в вагон и уехать от моих мужчин. Так и стояла на перроне, пока пассажиры торопливо устраивались на сидениях, пока трижды объявили посадку на Мадрид, пока поезд набирал ход, пока не скрылся из виду. Я развернулась и пошла обратно в вокзал.
Глаза опухли от слез, я почти ничего не видела, но безошибочно узнала голос Дани.
— Анита, керида!
Я отпустила ручку чемодана и помчалась на голос, а уже через секунду утонула в объятиях моего испанца.
— Энни, свитхарт, — прошептал мне на ухо Алекс.
Я рассмеялась от счастья и облегчения, ощущая спиной, как Монаган прижимается ко мне сзади и тоже крепко обнимает.
Я встала на цыпочки и расцеловала губы Дани, все еще не веря в реальность происходящего. Обернулась и обняла ладонями лицо Алекса, тоже целуя. Его губы были со вкусом виски. Или мне показалось?
— Тe quiero, — шептал Дани, покрывая поцелуями мою шею сзади.
— I love you, — повторял на английском Алекс признание в любви прямо мне в губы.
— Я люблю тебя, люблю, — бормотала я по-русски, поворачивалась и целовала Дани, говоря и ему тоже. — Люблю тебя.
Я чувствовала себя примерно так же, как после Томатины. Кажется, начни Алекс задирать подол моего платья посреди вокзала, я бы не протестовала. Собственно, он и начал. Как ни странно, но в уме, похоже, был только Дани. Он взял мой чемодан и отодрал меня от Алекса, утягивая за собой.
— Это все прекрасно, но лучше продолжить дома.
— Зануда, — хохотнул Алекс, сжимая мою другую руку, следуя за нами.
Дани фыркнул, а я начала снова смеяться, как помешанная. Мне было весело и легко. Намного лучше, чем, когда я стояла на перроне или собирала вещи, или говорила Дани, что нам придется расстаться, или смотрела в глаза Алекса, когда он отпускал меня. Разве не правильно то, что доставляет удовольствие, а не страдание? Пусть я сейчас совершаю глупость, но она делает меня такой счастливой.
Дани усадил меня на заднее сидение, и рядом сразу оказался Алекс. Рей выругался по-испански, устраиваясь за рулем. Кажется, он сказал что-то про алкоголизм, который отключает разум и совесть.
Я все смеялась и смеялась, подставляя губы поцелуям Алекса, дразня его.
— Как ты позволил Дани украсть меня? Почему не остановил? Это же безумие.
За Алекса ответил Дани
— Между прочим, поехать за тобой — его идея. Я почти смирился.
— Вы меня разыгрываете.
Алекс отрицательно покачал головой.
— Нет, Энни, все так и было.
— Ты пьян?
Это было единственное объяснение.
— Немного, но не настолько.
— Настолько, чтобы перестать нести чушь о долге, нормальности и расставаниях — пояснил Дани. — А сколько надо выпить тебе, чтобы позвонить мистеру Торпу и отказаться от должности?
— О, вообще, ничего. Меня устроит пара поцелуев, — рассмеялась я.
Алекс тоже расхохотался, прижимая меня крепче и целуя в макушку. Совсем как несколько часов назад.
Все еще трезвая без их ласк и поцелуев я не могла не спросить
— Куда мы потом? У нас есть план?
— Ох, Энни, обожаю тебя. Даже, погружаясь в безумие, ты нуждаешься в плане, — расхохотался Алекс.
— Завтра в Мадрид, — буднично ответил Дани, улыбаясь уголками губ. — Оттуда самолётом в Амстердам. У нас финальная стадия сделки. Это дня на три, неделя максимум.
— Понятно, — кивнула я. — А потом?
Алекс и Дани переглянулись через зеркало.
— Как ты относишься к Лос-Анджелесу? — спросил Монаган.
— Но… — я сглотнула. — А виза, разрешение? И я точно не собираюсь выходить замуж ближайшее время.
Алекс и Дани засмеялись. Монаган щелкнул меня по носу и лучезарно, беззаботно улыбаясь. А Дани уточнил:
— Керида, а кто говорит о браке? Мы пока предлагаем тебе лишь Калифорнию. Как ты относишься к Лос-Анджелесу?
— Не знаю. Я там никогда не была.
— Спорим, тебе понравится, — прошептал Алекс мне на ухо, и я сжалась, покрываясь мурашками от предвкушения.
Можно не спорить. С ними мне понравится все.
Я стояла на балконе и смотрела на океан. После Рио я думала, что уже не смогу удивляться, но здесь, в Лиме, столице Перу, все было иным и иначе.
Не зря Дани так хотел здесь побывать.
Прошло три года с тех пор, как я лишилась разума, отдала свое сердце, душу и тело Алексу и Дани. Кажется, с тех пор минула целая вечность, а та Аня, что боялась и цеплялась за стабильность изо всех сил, навсегда исчезла. Теперь я была Анной Кац, официально менеджером по международному сотрудничеству в команде Дани Рея. Неофициально — любовницей Дани и Алекса.
Они дважды пытались затащить меня в Вегас, но я оба раза отказывала им обоим. Я не видела смысла в браке с кем-то одним, ведь мне были дороги оба. Дани любил припугнуть проблемами с визой, но мне регулярно продлевали ее без проблем, а через год я и вовсе получила вид на жительство. Скорее всего, не без помощи Алекса, но все же.
Раз в год Дани ездил в тур по миру, но и без этого у меня было полно работы с его пограничными концертами в Канаде и Мексике. После каждого изматывающего тура Дани настаивал на путешествиях без рабочего повода. В этот раз настала очередь Южной Америки. Мы классно отдохнули вдвоем в Бразилии, а теперь ждали Алекса в Перу, чтобы увидеть город инков вместе.
Монаган застрял в Лос-Анджелесе с административными делами лейбла. Я безумно скучала по нему, хотя мы не виделись всего неделю, а до этого хорошенько отпраздновали годовщину знакомства в Амстердаме, как обычно, в «Грешниках». Понятия не имею, как Дани и Алекс уговаривали каждый год нового владельца, но все три даты мы отмечали горячим сексом в бывшем кабинете Алекса.
Я повела плечами, вспоминая, что именно там год назад Монаган увидел мою тату и был изрядно зол, но… Потом ему понравилось. Дани уговорил меня сделать татушку. Прямо во время тура, пока Алекс оставался в Америке.
Мне набили ее буквально за час. Три сердечка танцуют, взявшись за руки. Это было не так уж и больно, хотя мастер предупреждал, что место на шее сзади достаточно чувствительное из-за близости косточек позвонков.
Я повела
