Зачем?!
- Потому что Чадов наиграется… Ты снова останешься одна. И совсем не обязательно, чтобы общественность видела каждое твое падение! Да и Степе совсем не обязательно видеть, как мать бегает от одного мужика к другому в целях ублажиться как самка. Поэтому, пусть живет со мной.
- Ребенка оставят с матерью!
- Уверена?.. На всё своя вселенская справедливость. А ты была плохой девочкой... Человека грохнула, отца подставила, мужу изменяла...
- Так! - нервно перебираю бумаги на столе. - Уходи...
- Я не обо всем ещё с тобой поговорил.
- Тогда уйду я! - схватив сумочку, вылетаю из кабинета.
Ноги почему-то сами ведут в нейрохирургию.
Здороваюсь с персоналом. Торможу посреди коридора.
- А Вы наверное к Руслану Таировичу? - стоит в дверях в его палату медсестра.
- Да!
Хасанов.
Мистер Справедливость и Правильные решения, вопреки уголовному кодексу, штампам, и всему, что сбивает с толку. Мне нужен он!
- Здравствуй, Руслан... - прикрываю за собой дверь.
- Юля...
Сажусь на стульчик рядом с ним.
- Занят?
- Скучаю... - отрицательно качает головой.
- Я хочу тебе кое-что рассказать. Про себя. Можно?
- Можно.
Он столько раз исповедовался мне. Советовался со мной. Особенно поначалу. И мы вместе приходили с ним к решениям, иногда противоречащим законам и врачебному кодексу, но единственно верным для пациента. И наши мнения никогда не расходились.
Есть только два человека, которым я могу это все рассказать. Но Борис не объективен. А вот Хасанов...
И я начинаю свой рассказ с нашего студенческого знакомства...
Он не перебивает.
Застывшим тяжёлым взглядом смотрит перед собой. Практически не моргая.
Задыхаясь от волнения на самых тяжёлых моментах честно рассказываю как есть.
А как есть?
Как не крути, Роб тогда меня спас. Он сделал мою жизнь человеческой. Он был ко мне добр... И любил как умел. Жаль, что умел только так.
Я рассказываю и про Бориса. Свою беременность. И про Стёпу... Про те самые анализы в сейфе. Про ситуацию с Дашей. Мой монолог затягивается. Хотя, я пытаюсь быть очень лаконичной и передать лишь общую ситуацию.
- Я тебя утомила?
- Ты меня расстроила.
- Мм?
- Тем что в самом начале этой истории, ты, девочка, набрала не тот номер...
Вздохнув, отворачиваюсь к окну.
Как я могла САМА набрать Хасанова? Моя самооценка была в таком минусе, что я с ним и заговорить тогда не могла первой.
- Вышло так, как вышло. Это уже прошлое. Скажи мне, что делать сейчас. Как правильно? Как честно?
- Куда ты ударила?
- Я не помню...
- А ты вспомни!
Прокручиваю несколько раз в голове тот момент. Всегда старалась его забыть.
Закрывая глаза, замахиваюсь.
- Сюда, - показываю на себе.
- Ни висок, ни основание черепа, ни родничок. Этот удар был не смертельный. Максимум треснула кость черепа. Роберт не реанимировал его?
- Нет...
- Не реанимировал, не вызвал Скорую... Мужик скончался от неоказания помощи при кровоизлиянии. Так как в крови было много алкоголя. Не сразу... А если бы ему отказали помощь и он выжил, то тебе бы ничего не грозило.
- Возможно...
- Но только вот, у Роберта Альбертовича не появилось бы в собственности такой юной, красивой и очень благодарной девочки. Испуганной и считающей его спасителем. Ведь, он всего бы лишь вызвал Скорую. Так себе подвиг… Максимум - теплые благодарные объятия, да?
- Это очень цинично! - подташнивает меня.
- Действительно. Крайне цинично. Мне никогда не нравился Крынский. Все ещё мироточишь благодарностью к мужу?
- Господи… - опускаю лицо в ладони.
- А представь что некий возрастной мужик так бы “спас” твою дочь. Еще совсем юную, испуганную и не способную сказать ему нет. И имел бы ее потом…
Кровь стынет в жилах, словно превращаясь в металл. Поднимаю рассерженный возмущенный взгляд на Руслана.
- Эх, Юлька… Пойди прочь, дурочка… - закрывает глаза.
Глава 37 - Настоящее
Мне казалось, если я получу Юлю, то жизнь моя с ней взорвется и закипит. Мне столько всего хотелось! Везде побывать с ней, со всеми познакомить... Но уже который день, когда мы остаёмся наедине, мы молчим и смотрим друг другу в глаза. Иногда часами... Касаемся кончиками пальцев, словно не веря в происходящее или боясь спугнуть это все...
Иногда я сметаю ее, вжимая в себя. И опять молчу, зависая в звенящем болезненном ощущении от ее близости. И мне больше не надо ничего... Я бесконечно могу так стоять.
И вот сейчас мы, обнявшись, смотрим в окно. На банальную маленькую ёлку перед ним на газоне. Уже с полчаса. И плевать вообще, на что смотреть, все кажется прекрасным и волшебным. Как канун нового года в детстве. Когда и ждёшь чуда, и уже участвуешь в нем, наряжая ёлку... И дома по особенному уютно.
А Степаха готовит нам салат, увазюкав весь стол и довольно прикусив язык.
Он обожает резать что-то ножом. Поэтому я нашел для него подходящий, маленький с тупым концом и сливаю его инициативы на резку овощей.
Мне кажется, я порву, если у меня посмеют отобрать эти "новогодние" вечера.
И совсем не хочется никуда ехать и ни с кем больше общаться. Только быстрее вернуться домой с работы. Юля уезжает раньше, мои смены дольше...
Но даже от того, что они у меня дома, я испытываю особый кайф. Я наполнен...
А Юля грустит.
Дотягиваюсь до одного из воздушных шаров, которые купил для сына.
- "Никто не может грустить, когда у него есть воздушный шарик!" - протягиваю ей.
Забирает.
- Выходи за меня? - даже не успеваю понять, как тихо ляпаю это ей в ушко.
Дурак! Цветы, кольцо... Ничего нет!
- С шариком можно делать предложение? Или - несерьезно?
Разворачивается, заглядывает неуверенно мне в глаза.
- Это очень серьёзно. Но мы не будем слишком спешить, хорошо?
- Плохо. Почему не будем?.. - еще улыбаясь по инерции, сжимаю челюсти.
Она ищет слова, медленно ведя рассеянным взглядом.
- Я... - голос затухает.
- Не уверена, что до сих пор любишь меня? - веду бровью.
Ее губы дергаются в мягкой смущённой улыбке. Отводит взгляд.
- Говори что-нибудь, - шепотом требую я.
Отрицательно качает головой, целуя меня в ладонь.
- Юль... - мягко шепчу я.
- Я хочу за тебя замуж.
- Но...
- Но полноценной. А я себя
