- Мариночка, только не сдавай меня Арсению, - я сделала «сломанные лапки» и заискивающе заулыбалась.
- Варя, ты меня пугаешь. Ты что задумала? – жена Демидова, относившаяся ко мне, как к своему третьему ребенку, непроизвольно приняла позу «сахарницы» - уперев руки в бока.
- Честное – пречестное слово – ни-че-го плохого. Мне нужно уехать на два- три дня и все! Я вернусь, и Барсов не узнает.
- Не нравится мне это. Но ты девочка большая, так что будь на связи, - Марина согласилась, но тревога в ее глазах явно читалась.
- А ты Арсению не скажешь?
- Раньше уедешь, раньше приедешь. Ты Герца возьмешь? Мне будет спокойней.
Хороший вопрос. И мне было бы с ним ни капельки не страшно. Можно было б вырученные миллионы хоть в «авоське» через весь Питер нести, никто б не позарился. Но сейчас наличка – это уже вчерашний день, деньги положу на счет, а потом переведу Арсению. И к тому же, неизвестно, сколько оформление займет времени, а жить придется в каком-нибудь хостеле или если Сивцов предложит, то у него. А с огромной псиной я вряд ли кого обрадую.
- Я справлюсь без секьюрити, - уверенно улыбнувшись, я надеялась, что успокою Марину.
Господи, как хорошо же!!! Спасибо Арсению – я теперь могу спокойно купить билет на «Сапсан», могу на самолет, могу на долгоиграющий пассажирский. Но дело не терпит отлагательств – я выбираю «Спасан».
Родной Питер встречает меня прохладой и привычным моросящим дождиком. Как же я рада ему! Пусть смоет всю грязь с моей души, весь ужас, который мне пришлось здесь пережить. Из-за Регины мне даже думать не хотелось о возвращении, а сейчас у меня будто выросли крылья.
- Здравствуй, любимый город! – хотелось заорать во все горло, но не рискнула. Не надо привлекать к себе косые взгляды. Сивцов ждет меня у себя в конторе вместе с покупателями. Нужно решить вопросы, а потом я позволю себе побродить по улицам, посидеть в кафешке на Невском с чашечкой восхитительного кофе. И да, Арсений, мой город более демократичен. Здесь можно бюджетно пообедать. Есть такие кафешки с самообслуживанием, что и студентам по карману. А в Москве я два дня почти голодала, только пару пирожков нашла из дешевого.
Радость меня распирала, я вела диалоги с Арсением и позволяла себе думать, что у нас все будет хорошо. И как только он поставит на ноги свой проект, мы откроем бизнес здесь. Я еще не придумала, какой…
Божечки! У меня столько дел! Какое счастье! А ведь пока меня не пригрел мой любимый Барсов, у меня одна задача была – не сгинуть где-нибудь в подворотне.
Конечно, сейчас мне тоже предстояло очень болезненное дело – продать родной дом. Но во-первых, это было необходимо, а во-вторых, если бы не Арсений, я бы его лишилась за просто так, и денежки осели бы у «родственничков» в кармане. Мотнув головой, я словно попыталась стряхнуть с себя весь мусор воспоминаний. Все.
Сивцов мне уже доложил, что квартира очищена от оккупантов. Иван Антоныч посчитал долгом чести проконтролировать, чтоб они ничего лишнего не прихватили.
- Варюшка, ты не волнуйся. Уведомление, что владелица квартиры ее продает и требует немедленно покинуть, я не с голубями отправил, а двумя добрыми молодцами. Твой дедушка был моим лучшим другом, поэтому я не могу допустить ни малейшего косяка. Маменька твоя начала было орать, как солист «Рамштайн» на концерте, но ребята ее быстро успокоили, пообещав остудить в канале. Вещи ваши будут сложены в маленькой комнате под замком. Покупатели согласились. Заберешь, когда сможешь.
Квартиру, конечно же, жалко безумно, но немного радовало то, что покупала ее риэлторская контора, у которой теоретически можно будет выкупить назад, если вдруг все сложится идеально. Ну а нет, так хоть останутся наши с дедушкой вещи, бабушкины драгоценности, картины, макеты кораблей и еще всякие милые сердцу раритеты. На душе стало так тепло – Иван Антоныч позаботился о том, что мне так дорого.
Но не время предаваться ностальгии. После сделки нужно будет съездить на кладбище, а уже потом немного побродить. Ночевать я буду у Сивцова. Чтобы я не застеснялась, его жена позвонила и настоятельно потребовала, чтобы я приехала к ним, а уже утром на вокзал. Она сказала: "Нечего молоденькой девушке на ночь глядя да еще после трудного дня срываться в дорогу". Я согласилась. Очень хотелось еще немного поностальгировать.
Несколько часов ушло на оформление документов. Скрепя сердце, я подписала все бумаги, получила внушительную сумму на счет.
Облегченно вздохнув, забежала в цветочный киоск за цветами и отправилась на Никольское кладбище. После того, что со мной произошло за последние годы, меня уже не пугало посещение погоста в сумерках. Могила дедушки находится не в дебрях, так что привидений, если таковые и бродят по дорожкам, будет немного. Это, конечно, я так храбрилась. Просто натянутые до предела нервы нужно было как-то успокоить. Выдохнуть. Слишком много эмоций.
Я держалась, но ровно до тех пор, пока не увидела дедушкин памятник. Положила цветы, присела на корточки и заревела, не боясь потревожить чьи-то души.
- Дедулечка!!! Родненький! Как же мне тебя не хватает! Как я тебя люблю!!!
Я плакала навзрыд, пыталась рассказать, что у меня все хорошо, что теперь он может не волноваться за меня. Пообещала, что я буду чаще навещать его.
Выплакав все свои печали, я почувствовала, что на душе стало легко –легко. Даже закружилась голова… Наверно, это от стресса и голода…
Или я опять заболела, потому что сознание меня покинуло…
Глава 35
Но все оказалось неизмеримо хуже и голода, и болезни. Я пришла в себя с такой мучительной головной болью, что не сразу смогла открыть глаза. И тут же захотела их закрыть, потому что очнулась в самом жутком кошмаре. Нет, я определенно заболела - отвратительный Даньшин может мне только в страшном сне присниться.
- Не прикидывайся дохлой рыбкой. Ты уже оклемалась.
Божечки, я слышу его голос и вижу его! Может я спятила от переизбытка эмоций? Накануне стресс с продажей квартиры, я брожу по улочкам, покупаю цветы, рыдаю на кладбище … и провал.
Я испуганно вытаращила глаза, рванулась, чтоб бежать, и вскрикнула от острой боли. Моя рука была прикована к батарее самыми настоящими наручниками. От ужаса я похолодела. Это как в каком-то триллере! Дурное кино! Мое сознание категорически отказывалось принять отвратительную окружающую действительность.
Так я себе представляла какие–нибудь ночлежки или брошенное жилье. Грязные, немытые окна, клочьями свисающие полусгнившие обои, вздыбленный изодранный линолеум.
Это наверно один из домов под снос. Жильцы давно покинули, а за участок еще идет борьба. Правда, эти умозаключения позитива не придавали. Липкий, животный страх парализовал меня. Я в полной власти этого отморозка. Нет Арсения, нет Герца, нет никакой жизни вокруг.
На колченогом стуле, как на троне, сидел Даньшин, скрестив руки на груди, и с отвратительной усмешкой голодного шакала, пялился на меня.
- Вы с ума сошли! Отпустите меня! Вас в тюрьму посадят! – я хотела закричать, что было сил, но от стресса голос сел, и я только жалко просипела. Казалось, что сейчас у меня, как у дикого животного от страха поднимаются волосы на затылке. И уже не казалось, а совершенно точно я чувствовала, что по позвоночнику стекают холодные капли пота.
Даньшин мерзко засмеялся.
- Посадят, если поймают. Как только мы уладим наши дела, я сразу улечу туда, где меня никто не найдет. И не трясись так, я не собираюсь тебя насиловать. Мне это неинтересно уже. Хотя...Ну да ладно... Мы сейчас создадим онлайн-кабинет, ты переведешь деньги на мой счет, и мы расстанемся полюбовно.
Если до этого мне было страшно, то сейчас я вся похолодела. Отдать ему деньги, без которых Арсений потеряет бизнес? Ни за что! Тем более этому отморозку! Откуда он знает про деньги? Или это его извращенная фантазия подсказывает – нет денег, плати натурой. А так типа хотел договориться?
