ее, но их руки дрожат.
Ашер еще не закончил.
— У тебя привычка быть стервой по отношению к женщине, которую я люблю?
Все смотрят на меня, и я краснею от неожиданного внимания.
Ашер наклоняется вперед, смещая свое тело так, что смотрит ей прямо в глаза:
— Я знаю твой тип. Ты учишься в Уилтоне не для того, чтобы получить диплом. Ты здесь, чтобы найти кого-нибудь, за кого можно выйти замуж. Какого-нибудь богатого сосунка, с которого ты сможешь сосать до конца своей паразитической жизни. — Минка резко вдыхает, но он безжалостно продолжает: — Еще раз приблизишься к Люси, и я тебя так быстро вычеркну, что ни один человек в городе не посмеет к тебе прикоснуться. Ты прекрасно знаешь, кто я такой. Ты знаешь, что я это сделаю.
Наступает шокированное молчание, прежде чем Эйми разрывает его своим заливистым смехом. Минка хмурится и высоко держит голову, уходя, но я вижу, как дрожат ее ноги. Два ее лакея следуют за ней, не теряя и половины ее грации.
Я все еще молчу. За меня еще никто так не заступался. Логически я понимаю, что Ашер, скорее всего, сделал это для себя. Если бы он не защитил меня, то выглядел бы не лучшим образом… Но даже если он сделал это не ради меня, я не могу не быть благодарной.
И эмоциональной.
Я живу уже более двадцати лет, и это первый раз, когда кто-то так меня защищает. Я в шоке, когда из уголков моих глаз вытекает несколько слезинок, беззвучно стекающих по щекам. Я бессильна остановить их.
Ашер поворачивается ко мне, хмурясь, и его безупречное лицо меняется.
— Ты в порядке?
Эйми беспокойно смотрит на нас двоих и говорит:
— Думаю, мне пора уходить. — Она наклоняется через стол и сжимает мою руку. — Люблю тебя, Люс.
А потом остаемся только мы с Ашером.
И мои неловкие слезы.
Я слегка откидываюсь назад, чтобы оставить между нами столь необходимое расстояние.
— Я не знаю, почему я плачу. — Я делаю глубокий, неровный вдох и заставляю себя успокоиться.
Когда Ашер перемещает свое тело, закрывая меня от всех остальных в баре, я благодарна ему за это. Я бы очень расстроилась, если бы Минка увидела, что я плачу.
— Дело ведь не в том, что она сказала, правда?
Меня не перестает удивлять, насколько он проницателен.
Я качаю головой. Дело было вовсе не в Минке. Я привыкла, что она говорит мне подобные вещи. Черт, да она обычно более откровенна в своих оскорбительных высказываниях. Возможно, она сбавила тон, потому что здесь Ашер.
Я эмоциональна, потому что он защитил меня. Но я не могу сказать ему об этом. Это делает меня слишком уязвимой. Поэтому я молчу и жду, когда он заговорит.
Проходит несколько минут, но он, наконец, говорит.
— Я плакал, когда Винс впервые купил для меня туфли.
— Что? — Мои глаза прояснились, и я полностью повернулась к нему лицом. Я ошеломлена тем, что он мне говорит, что он доверился мне, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше.
Он отпускает насмешливый смешок. Он пустой и пронзительный.
— Это была первая пара обуви, которую мне купили. До этого я воровал их у соседей или в мусорных баках. Я, блядь, плакал, когда Винс взял меня к себе и купил мне туфли.
Мое сердце разрывается при мысли о юном Ашере, который плачет из-за первой доброй вещи, случившейся с ним.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
Его глаза выглядят искренними и лишенными осуждения, когда он говорит:
— Это нормально — плакать от доброты. Это первый раз, когда кто-то за тебя заступился, но он не последний. Я всегда буду заботиться о тебе, хорошо?
— Откуда ты зна… — Я оборвала себя.
Конечно, он догадался.
Это же Ашер Блэк.
Я немного смеюсь, повторяя слова, которые он сказал мне во время нашей второй встречи: "Ты не такая, как я думал".
Тогда я считала его жестоким, расчетливым и проницательным.
Смертоносным оружием.
Я была права.
Но я также ошибалась.
Он гораздо больше, чем это.
Он остроумный, защищающий и добрый. Такой образ Ашера расходится со многими моими прежними представлениями о нем, и я пообещала себе забыть о своих предубеждениях. Судить об Ашере по тому, как он относится ко мне, а не по тому, что о нем говорят другие люди.
Я была предвзята с самого начала. Теперь я это знаю.
Ашер — это нечто большее, чем предрешенные выводы, и то, что я узнаю о нем, мне очень, очень нравится.
Один смелый человек
формирует большинство.
Эндрю Джексон
На следующей неделе я с радостью обнаружила в своем электронном почтовом ящике приглашение на коктейльную вечеринку для выпускников Уилтона. Это мероприятие — возможность для выпускников, специализирующихся на естественных науках, встретиться с представителями медицинской сферы.
Это эксклюзивное мероприятие для выпускников, получивших степень magna или suma cum laude. Как младшекурсница, я не должна была даже получать приглашение. Скорее всего, за этим стоит Ашер, и я нахожу этот жест удивительно милым.
У нас принято брать с собой пару, поэтому, когда я спрашиваю его, пойдет ли он со мной, я рада, что Ашер соглашается. У меня возникает соблазн спросить, как он достал для меня приглашение, но если здесь замешано что-то незаконное, я бы предпочла этого не знать. Потому что это приглашение на самую горячую вечеринку в кампусе слишком велико, чтобы от него отказываться.
В день вечеринки я облачаюсь в бордовое платье с драгоценными камнями, которое Томми сшил мне, — первое платье, которое я примерила, когда он пришел на прошлой неделе. Я чувствую себя уверенно, когда выхожу из ванной, сделав легкий макияж.
Ашер выходит из шкафа с опущенной головой, но поднимает глаза, услышав меня. Я замираю, пока он рассматривает меня, его взгляд перемещается с моих туфель на каблуках на волосы, убранные в элегантную французскую прическу.
— Ты выглядишь потрясающе, — говорит он, и комплимент звучит на его губах чужеродно, но все же искренне.
Заметив его одобрение, я заставляю себя не выставлять себя на посмешище. Но мне все равно удается покраснеть, и он качает головой и улыбается. Он идет к шкафу, а когда выходит, на нем галстук того же цвета, что и мое платье. Он хорошо сочетается с его черным костюмом и белой пуговицей.
Я удивляюсь, когда он протягивает мне свои запонки и поднимает вопросительную бровь, в глубине его глаз все еще таится чернота похоти. Я видела, как Ашер сам
